Грегг Гурвиц - Сирота Х. Человек из Ниоткуда

Эван отдал бы все на свете, лишь бы только забыть об этом, но он молчит .

– Никто не должен знать твое настоящее имя, – говорит Джек .

– Ясно .

– Как твоя фамилия?

Эван отвечает .

– Она тебе нравится? – спрашивает Джек .

– Нет .

– Хочешь выбрать новую?

– Какую, например?

Пауза длится долго. Затем Джек произносит:

– Девичья фамилия моей жены была Смоак. Как насчет нее?

Эван обращает внимание на прошедшее время. Он понимает, что это подарок. Некоторое время мальчик колеблется, принимать ли его, и все время отводит взгляд от фотографии на столике .

– Конечно, – наконец говорит он .

– Это имя ты будешь использовать только в личной жизни, – говорит Джек . – Люди, с которыми ты работаешь, никогда его не узнают .

– А как они будут меня называть?

– По-разному . – Джек поднимается, держа в руке ключи. Его лицо становится серьезным . – Пора .

Насыпав Страйдеру полную миску еды, они садятся в грузовик, оставив седан дома, – мудрое решение, ведь ехать приходится почти все время по бездорожью. После получаса езды они начинают двигаться вверх по холму. Машину трясет, по стеклам хлещут ветви деревьев. Наконец грузовик подъезжает к конюшне .

Эван идет за Джеком внутрь. Здесь пахнет сеном и навозом. Джек закрывает за мальчиком тяжелые двери. Внутреннее пространство освещает лишь качающаяся над стойлами лампа, света которой явно недостаточно .

Сердце Эвана начинает биться быстрее. Он смотрит на Джека, но Джек на него не глядит .

Слышен хруст сена под чьими-то ногами. На свет выходит крупный мужчина с густой бородой, наполовину скрывающей грубое лицо. Он держит изогнутый нож. На лице мужчины улыбка, похожая на оскал .

– Привет, сынок, – говорит он . – Я должен рассказать тебе о боли .

Тело Эвана сковывает ужас. Он смотрит на нож, который держит в руке этот человек. Лезвие блестит в свете лампы .

Квадратное лицо Джека оборачивается к Эвану .

– Первая заповедь: никаких предположений, – хрипло говорит он .

Бородатый мужчина вертит нож в руке и протягивает его Эвану рукоятью вперед. Он говорит что-то, но Эван его не слышит – слова заглушает биение крови в ушах .

– Возьми нож, сынок, – наконец разбирает мальчик .

Эван подчиняется, а затем смотрит на Джека. Что дальше?

– Коли себя в ладонь, – говорит бородач .

Эван переводит взгляд с лезвия ножа на лицо мужчины .

– О, бога ради, – говорит тот, выхватывая у Эвана нож. Его крепкие пальцы сжимают запястье мальчика, а затем острый кончик лезвия касается ладони, прокалывая нежную кожу .

Эван кричит .

– Больно? – спрашивает бородач .

– Да, это …

Мужчина бьет Эвана по лицу. Сильно. Эван отшатывается, его щека горит огнем .

– А теперь не больно, правда? Я имею в виду твою руку .

Эван тупо смотрит на него. На глаза мальчику наворачиваются слезы .

– Болит ли у тебя рука? – слышатся слова, тяжелые, будто камни .

– Нет. У меня болит лицо.

Бородач снова скалится в подобии улыбки .

– Боль – понятие относительное. Субъективное. Тебя будет беспокоить заноза, пока кто-то не пнет тебя по яйцам. Я научу тебя понимать, в чем разница между кажущейся болью и болью настоящей.

Он хватает Эвана за другое запястье, вскидывает нож, и мальчик вздрагивает, пригибается, чувствуя, как в раненой ладони снова разгорается огонь. Но нож не движется .

Бородач смотрит прямо в глаза Эвану .

– Ожидание боли ведет к страху. От страха боль усиливается, – говорит он . – Ожидание того, что боль уйдет, вызывает прилив эндорфинов, и боль исчезает. То, как ты чувствуешь боль, зависит от того, как ты на нее реагируешь.

Голос Джека раздается откуда-то сбоку от Эвана .

– Боль неизбежна, – говорит он . – Но страдания можно избежать .

Эван вырывает руку из хватки бородача. Он понимает, что Джек стоит рядом с ним и ничего не делает. Мальчик чувствует себя преданным, обида огнем растекается по его телу .

Но в действительности Джек делает. Он смотрит. И Эван понимает, что это проверка, вроде тех, что были раньше. Он понимает, что от того, как он поведет себя сейчас, будет зависеть все; понимает, что это – главная проверка .

Однако прежде чем мальчик успевает что-то сказать, звучат слова бородача .

– Ты должен научиться контролировать болевые рецепторы у себя в мозгу. Держи под контролем островковую долю коры головного мозга, абстрагируйся от ощущений, сосредоточься на дыхании. Я научу тебя, как обращаться с болью, как прятать ее, отгораживаться от нее и продолжать вести себя, черт возьми, как ни в чем не бывало .

Эван сглатывает, издавая громкий звук .

– Как вы это сделаете?

Борода мужчины приходит в движение: он снова скалится .

– Практика творит чудеса .

Впервые Эван смотрит прямо на Джека. Ему кажется, что тот кивает или подмигивает, почти незримо выражая поддержку. А может, Эвану это мерещится .

В воздухе висит запах старого сена. Эван вдыхает и задерживает воздух в легких до тех пор, пока он не начинает обжигать его. Затем мальчик выдыхает. Вновь повернувшись к бородачу, он протягивает руку и разжимает кулак, подставляя ладонь .

– Тогда чего вы ждете? – спрашивает Эван .

В темноте зазвонил телефон Морены, прервав раздумья Эвана. Мужчина взглянул на экран.

Текстовое сообщение:

«Я ЕДУ. ОНА ЖДЕТ?»

Эван выдохнул застоявшийся птичий запах и написал ответное сообщение:

«СПАЛЬНЯ».

Мгновением позже пришел ответ детектива Чемберса:

«ХОРОШО. УХОДИ. ХОЧУ ЧТОБЫ ОНА БЫЛА ОДНА».

Сквозь сиреневые занавески было видно, как у входа останавливается автомобиль – судя по звуку мотора, массивная американская модель. Еще некоторое время мотор издавал рокочущие звуки, а потом затих, перестав заглушать шум улицы: на заднем дворе кто-то смеялся, откуда-то доносилась тараторящая по радио испанская речь – какая-то реклама, над головами пролетел реактивный самолет. И вот раздались приближающиеся к дому шаги.

Эван невольно подумал о том, как часто вслушивалась в эти шаги Морена, сидя вот так же в этой комнате.

– Пожалуйста, не надо! – надрывался попугай. – Пожалуйста, не надо!

Вслед за шагами послышался металлический лязг ключа, вставляемого в замочную скважину. Скрипнули дверные петли, а за ними и доски пола. Все ближе, ближе.

Дернулась ручка двери в спальню. Вверх, вниз. Дверь была закрыта.

– Я понимаю, Кармен, что ты напугана, – раздался из-за двери хриплый голос. – Обещаю, я буду нежен. – В дверь поскреблись. – Не обязательно бывает больно в первый раз. – Ручка двери снова дернулась. – Я позабочусь о тебе.