Дэвид Эллис - Наблюдатель

— Мы нашли машину, — гордо заявил Слоун. — Это «крайслер-лебарон», номер J41258. Он взял машину напрокат в фирме «Авто на час», предъявив поддельное водительское удостоверение. Заплатил наличными за две недели.

— Молодец, Джимми. Передай эту информацию всем постам. Немедленно. — Макдермотт посмотрел на Уильямса, который только что вернулся в участок.

— Олбани здесь, — объявил Уильямс. — Он уже потребовал адвоката.

— А что насчет Гарланда Бентли?

— Мы все еще разыскиваем его. В офисе не знают, где он.

— Найди его, Барни. Ступай.

Макдермотт повернулся к Столетти, та удивленно приподняла брови.

— И что мы будем делать, черт побери? — спросила она.

— Задавать вопросы, — ответил он. — Именно с этого мы всегда и начинаем.

— Я настаиваю на присутствии моего адвоката, — заявил профессор Фрэнк Олбани и сложил руки на груди, когда Макдермотт и Столетти вошли в комнату для допросов. На профессоре были светло-фиолетовая рубашка, такого же цвета галстук и темный пиджак. — Вы ущемляете мои права.

Офицер полиции явился к Олбани в кабинет, велел следовать за ним и пригрозил, что наденет наручники. Нет ничего хорошего в подобном способе доставки в полицейский участок. Разве что отличная возможность напугать свидетеля.

— Скажите, где Лео Козловски, — обратился к Олбани Макдермотт, — и я отпущу вас.

— Кто? — Олбани настороженно поднял голову.

— Не пытайтесь одурачить меня, профессор.

Олбани откинулся на спинку стула и указал пальцем на Макдермотта:

— Вы не имеете права…

Макдермотт схватил его за запястье, надел наручник, а второй «браслет» прикрепил к кольцу в центре стола. Когда Олбани жалобно заскулил и стал возмущаться, Макдермотт протянул руку Столетти, и та передала ему фотографию Лео Козловски, сделанную во время одного из арестов.

Макдермотт положил фото на стол и отошел. По взгляду Олбани он понял, что тот узнал его. Он перевел взгляд с фотографии на Макдермотта и даже не пытался отрицать своего знакомства с этим человеком.

— Лео Козловски, — повторил Макдермотт.

— Мне нужен адвокат.

Макдермотт взял папку и вытащил оттуда ксерокопию записки, найденной в тумбочке в спальне Козловски:

Я знаю, что вам стало известно о моих отношениях с Элли. А мне известно о ваших отношениях с моей дочерью. Если вы заговорите, я тоже не стану молчать. Но если сохраните молчание, я сделаю так, чтобы в колледже Мэнсбери для вас основали кафедру. Вы должны немедленно дать ответ.

Олбани стал читать ее, затем отвел взгляд и побагровел. Он закрыл глаза и отвернулся.

Это было равносильно признанию. Он не успел прочесть даже одну строчку. Если бы он не знал ее содержания, то изучил бы все от начала до конца.

Макдермотт и Столетти уселись напротив Олбани.

— Нам уже известно, каков был ваш «ответ», — сказал Макдермотт. — Вы сказали «да». Молчали о его романе, а он — о вашем, и он основал для вас кафедру.

Профессор сник: его лицо исказила гримаса страха, а кожа стала блестящей от пота. Он сидел в неудобном положении, вполоборота к столу, а его рука была надежно прикована.

Макдермотт буквально ощущал исходящий от него едкий запах страха. Есть люди, которых очень легко сломить. Профессор колледжа оказался слабаком.

— Гарланд Бентли уже сдал вас, — добавил он.

Макдермотту приходилось действовать на ощупь. Ложь была одной из немногих козырных карт, которую он мог разыграть, поэтому применил стандартную тактику допроса в деле с несколькими подозреваемыми — сообщить одному из них, что на него заявил другой. Тот, кто сознается последним, проигрывает.

— Мне нужен адвокат, — прошептал профессор.

— У меня к вам лишь один вопрос, — продолжал Макдермотт. — Кто из вас двоих убил девушек?

Олбани резко повернул голову, его влажные, налитые кровью глаза уставились на детективов.

— Он сказал, это была ваша идея. — Макдермотт откинулся на спинку стула, демонстрируя превосходство. — Может, нам стоит выслушать вашу версию?

— Мне нужен адвокат…

— Мне кажется, это не самая лучшая идея, профессор, и вот почему. Понимаете, это как на скачках. Побеждает тот, кто первым придет к финишу. Лично я считаю, что вы оба виновны. Вам обоим есть что скрывать. Но Гарланд Бентли, со всеми своими адвокатами, наверняка отделается минимальным наказанием. И похоже, вам придется сражаться с Гарландом Бентли один на один. Как вы думаете, кто из вас победит?

— Это… — Профессор потерял самообладание и сорвался на крик. — Это все… ложь! Это не могло быть моей идеей! Он послал мне письмо!

Макдермотт не ответил, но в какой-то степени он уже добился желаемого: Олбани признался, что действительно получил письмо от Бентли.

— Кто из вас убил Кэсси? — спросил он.

Олбани взмахнул свободной рукой.

— О чем вы, черт возьми, говорите?

— Кто из вас убил Элли?

— Что?!

— Видите ли, Бентли сказал, что это были вы, профессор. Вы единственный извлекали выгоду из смерти Кэсси. Если бы стало известно о вашем романе со студенткой, вы потеряли бы работу. И это ведь не просто сплетни, не так ли?

Олбани яростно замотал головой.

— Нет, — продолжал Макдермотт. — Дела обстояли намного серьезнее. Она оказалась беременна. И это довольно веское доказательство, верно, профессор? А вы — «чертов отец» ее ребенка. И хотя в то время еще не проводился тест на ДНК, ваше отцовство все равно можно было установить. Вы знали, что не сможете это опровергнуть. Вы понимали, что тест на отцовство укажет на вас.

— Вы все неправильно поняли, — настойчиво забормотал Олбани. — Вы все неправильно поняли.

— Вы знали: если устраните Элли, никто уже не расскажет о беременности, тестах на отцовство и аборте.

— Нет…

— Но вы не подозревали, что она уже могла кому-то во всем признаться.

— Нет! — Олбани стукнул кулаком по столу и заерзал на стуле.

— Вы заключили сделку, — гнул свое Макдермотт. — Двух девушек убили, и два секрета надежно сохранены.

— Нет, нет. Все было не так. А как же… как же Терри?

— О, подставить Терри Бургоса проще простого, профессор. Вы же стали ему вроде наставника, верно? Запудрили ему мозги, показали стишки об убийствах женщин и о том, как подобные поступки поощряются в Библии. И вы знали, что он неравнодушен к Элли Данцингер.

Глаза у Олбани забегали. Макдермотт опять заговорил, и Олбани решился посмотреть на него.

— Он каждый вечер приезжал на своем внедорожнике к вашей типографии, профессор. Что, если вам удалось каким-то образом раздобыть его ключи? А затем проникнуть в его машину, а также в подвал его дома? Я лишь хочу знать, как вам удалось внушить ему, что это он сам убил тех девушек.

— О Боже! Боже мой! — Профессор прикрыл свободной рукой глаза. — Пригласите адвоката. Пришлите мне адвоката, вашу мать!