Клер Макинтош - Личный мотив

Она садится за стол напротив меня.

– А что с ним не так, с этим судьей Кингом?

– Скажем так, он не отличается снисходительностью, – отвечает Рут с невеселой улыбкой, демонстрирующей идеальные белоснежные зубы.

– И сколько мне дадут?

Этот вопрос вырывается сам собой. Хотя это уже не важно. Для меня сейчас важно только все сделать правильно.

– Трудно сказать. То, что вы не остановились и никому не сообщили о случившемся, является прямым нарушением закона. Минимальный срок за причинение смерти вследствие опасного вождения два года, но к вам это неприменимо. Ваш случай можно трактовать по-разному. Вообще же причинение смерти вследствие опасного вождения – это до четырнадцати лет; обычные рекомендации – от двух до шести. Судья Кинг будет ориентироваться на верхний предел, и моя задача убедить его, что более уместным станет два года. – Она снимает колпачок с черной авторучки. – Психическими заболеваниями не страдали?

Я качаю головой и замечаю тень разочарования на ее лице.

– Ладно, тогда поговорим об аварии. Насколько я понимаю, видимость была очень плохой. Вы видели мальчика до момента столкновения?

– Нет.

– А какие-то хронические болезни у вас есть? – спрашивает Рут. – В таких случаях это бывает полезно. Или, возможно, конкретно в тот день вы плохо себя чувствовали?

Я тупо смотрю на нее, и адвокат недовольно хмыкает.

– Вы все очень усложняете, мисс Грей. Нет ли у вас аллергии на что-либо? Может быть, перед наездом вы чихали или у вас был приступ кашля?

– Я не понимаю вас.

Рут тяжело вздыхает и начинает говорить медленно, как с маленьким ребенком.

– Судья Кинг ознакомился с протоколом вашего допроса на предварительном дознании, и у него в голове уже есть идея приговора. Моя задача – представить случившееся как не более чем несчастный случай, неудачное стечение обстоятельств. Несчастный случай, которого нельзя было избежать и о котором вы искренне сожалеете. А теперь я хочу, чтобы вы произнесли это сами, потому что если вы, например, – она выразительно смотрит на меня, – в тот самый момент зашлись в приступе чихания…

– Но этого не было.

Неужели все это вот так и работает? Нагромождение одной лжи на другую, и все ради того, чтобы получить минимально возможное наказание. Неужели наша система правосудия настолько порочна? Меня начинает тошнить.

Рут Джефферсон просматривает записи и вдруг поднимает на меня глаза.

– А мальчик выбежал перед вами неожиданно, без какого-то предупреждения? Со слов его матери, она выпустила его руку, когда они приблизились к проезжей части, и…

– Она не виновата!

Аккуратно подкрашенные брови адвоката лезут на лоб.

– Мисс Грей, – ровным тоном говорит она, – мы здесь не для того, чтобы решать, кто виноват, а для того, чтобы обсудить обстоятельства, которые привели к данному несчастному случаю, и найти смягчающие. И прошу вас – поменьше эмоций.

– Простите, – говорю я. – Но здесь нет никаких смягчающих обстоятельств.

– Это моя работа – найти их, – отвечает мне Рут. Она кладет свою папку на стол и подается вперед. – Можете мне поверить, мисс Грей, что между двумя годами и шестью существует громадная разница, и если есть хоть что-то, что может оправдать то, что вы убили пятилетнего мальчика и после этого уехали с места происшествия, вы должны сказать мне об этом прямо сейчас.

Мы смотрим друг другу в глаза.

– Я сама хотела бы, чтобы что-то такое было, – наконец говорю я.

На ходу снимая пальто, Рей вошел в ОКР и нашел там Кейт, которая разбирала материалы прошлого вечера.

– Давай ко мне в кабинет, быстро.

Она встала и последовала за ним.

– Что случилось?

Рей не ответил, повернулся к своему компьютеру и положил на свой стол голубую визитку.

– У кого была эта карточка?

– У Доменики Леттс. Она подружка одного из наших фигурантов.

– Она заговорила?

– Без комментариев.

Рей скрестил руки на груди.

– Это женский кризисный центр.

Кейт непонимающе смотрела на него.

– Тот дом на Грэнтем-стрит, – сказал Рей, – как и этот тоже. – Он кивнул на карточку у себя на столе. – Я думаю, это убежища для жертв домашнего насилия. – Он сел в кресло и сцепил руки на затылке. – Про Доменику Леттс известно, что она была жертвой бытового насилия, и это обстоятельство едва не поставило операцию «Сокол» на грань срыва. По дороге на работу я заехал по этому адресу, и там все точно так же, как на Грэнтем-стрит: датчики движения на фасаде, решетки на окнах, на двери отсутствует щель для почты.

– Вы считаете, что Дженна Грей тоже жертва?

Рей кивнул.

– Ты заметила, как она избегала смотреть в глаза? Выглядела такой нервной и дерганой, сразу замыкалась, когда мы пробовали давить.

Он не успел развить свою теорию, потому что зазвонил телефон и на нем замигала лампочка переадресации звонка с проходной участка.

– К вам посетитель, сэр, – доложила Рейчел. – Молодой человек по имени Патрик Мэтьюз.

Имя это ничего ему не говорило.

– Я никого не жду, Рейч. Попросите оставить для меня сообщение и избавьтесь от него, если можно.

– Уже пыталась, сэр, но он настаивает. Говорит, что ему необходимо поговорить с вами о его подруге – Дженне Грей.

Глаза Рея округлились, и он взглянул на Кейт. Бойфренд Дженны… Быстрая проверка этого парня не выявила ничего более серьезного, чем предупреждение за пьянство и нарушение общественного порядка в студенческие годы. Но, может быть, это только на первый взгляд все так просто?

– Приведите его сюда, – сказал он.

Пока они ждали, он ввел Кейт в курс дела.

– Вы считаете, что это он подвергал ее нападкам? – спросила она.

Рей покачал головой.

– Он человек не того типа.

– Все они не того типа, – фыркнула Кейт и осеклась, потому что Рейчел как раз привела Патрика Мэтьюза.

На нем была потрепанная ветровка, на одном плече висел вещевой мешок. Рей жестом указал ему на стул рядом с Кейт, и Патрик присел на самый его край, как будто был готов в любой момент снова вскочить.

– Полагаю, у вас есть какая-то информация касательно Дженны Грей, – сказал Рей.

– Ну, на самом деле это не информация, – сказал Патрик. – Скорее, из области ощущений.

Рей взглянул на часы. Дело Дженны слушалось сразу после обеденного перерыва, и он хотел находиться в суде, когда ей будут выносить приговор.

– Что за ощущения, мистер Мэтьюз?

Он взглянул на Кейт, которая едва заметно пожала плечами. Патрик Мэтьюз был не тем человеком, которого боялась Дженна. Но кто же он тогда?

– Пожалуйста, зовите меня просто Патрик. Послушайте, наверное, вы думаете, что я считаю себя обязанным сказать это, но только, по-моему, Дженна не виновата.

В Рее вспыхнула искра интереса.