Андрей Бондаренко - Купчино (Трилогия)

Они примерно минут сорок, увлечённо обсуждая оперативные планы по предстоящей ненавязчивой слежке за подозрительными «киношниками», покатались по Купчино.

А потом ожил — ненавязчивой мелодией — мобильник. Ненавязчивой, это в том смысле, что безо всяких упоминаний о «ночёвках в объятиях любимых женщин».

— Слушаю, — поднёс к уху телефон Сергей.

— Здесь Сомов, — известила трубка. — Слушай, майор, ты с час назад подъезжал вместе с «фээсбэшным» спецназом к «долгострою», что расположен рядом с нашим купчинским роддомом?

— Подъезжал…. Откуда вы, Павел Андреевич, узнали?

— У меня имеется давняя осведомительница, работающая в диспетчерской службе трамвайного парка.

— Понятно…. Извините, но я не знал, что…э-э-э, такие вещи нужно заранее согласовывать.

— Не нужно — согласовывать, — усмехнулся начальник «пятнашки». — Для пользы дела можно контактировать и сотрудничать с кем угодно. Можно и даже нужно. Лишь бы толк был…. Ты сейчас с Иваном Петровичем?

— Так точно.

— И это — замечательно…. Значится так. Срочно возвращайтесь к «долгострою». И «камуфляжных» бойцов с собой обязательно прихватите. И экспертов-фотографов.

— Что-то случилось?

— Пока, честно говоря, не знаю. Мне позвонила «моя» диспетчерша и сообщила следующее. Несколько минут назад мимо трамвайного парка пронёсся — на бешеной скорости — белый импортный микроавтобус. А прямо сейчас — пробегают люди, отчаянно вопя об убийствах, желтоглазых монстрах и откушенных головах…

На Санкт-Петербург величественно и печально опускались густо-сиреневые октябрьские сумерки. По небу медленно плыли, скрывая багровое закатное солнышко и обещая затяжной ночной дождик, плотные серые облака. Тёмные воды Невы сонно и бестолково ворочались в своих гранитных берегах.

По реке шла — вверх по течению — солидная двухмачтовая яхта «Робинзон». Ветер отсутствовал, двигатель, едва слышно ворча, работал на средних оборотах.

На капитанском мостике стояли двое: молодой чернявый цыган, одетый дорого и изыскано, и низенький старичок славянской внешности — в стареньком потёртом бушлате, с потрёпанной морской фуражкой на массивной голове.

Цыган, расположившийся возле латунных перил, ограждавших капитанский мостик по периметру, звался — «Бахтало-младший». Как легко догадаться, он приходился покойному цыганскому барону родным сыном. Причём, сыном старшим. То бишь, являлся новым цыганским «правобережным» бароном — со всеми втекающими и вытекающими правами-благами-обязанностями.

Старика же в последние годы практически все величали кратко и непритязательно — «Ванькой». И только некоторые (но очень-очень редко и сугубо по старой памяти), — «Иваном Феофановичем»…. По старой памяти? Это точно, по старой…. Когда-то давно, много-много лет тому назад, этого человека звали — «Иван Печорский», и был он уважаемым «вором в законе»: практически всю Коми (тогда ещё Коми АССР), «держал». Крепко так «держал». Заслуженно, жёстко и авторитетно…. А потом (может, чёрт попутал?), связался с цыганами. Плотно-плотно, уточняю, связался, обидев — тем самым — верных подельников прошлых лет. Ну, не любят (и никогда не любили), российские уголовники «старой школы» — цыган. За что, интересуетесь, не любили и не любят? Об этом у самих авторитетных уркаганов надо спрашивать: глядишь, и объяснят. Если, понятное дело, захотят…. Короче говоря, Иван Феофанович был (с соблюдением всех уголовных правил-понятий, ясная тюремная передачка), «раскоронован» и изгнан — с позором — из отечественной «блатной среды»…. Что делать? Куда податься? Чем заняться? К одним «деловым» сунулся — морду начистили и половину зубов выбили. К другим — чуть не зарезали…. Помыкался, помыкался, да и обратился — с нижайшим поклоном — к цыганам, мол: — «Примите, дорогие чавелы [13] Чавела (цыганский яз.) — человек, цыган. , в ваш родовой табор. Не дайте пропасть с голода. Отработаю. Последним гадом буду…». Приняли, конечно. Но так — только на вторые-третьи роли. А со Временем (старость — дело такое), вообще, перевели в прислугу: подай-принеси, приберись-подотри. Баньку там протопи. За сигаретами и шведской водкой сгоняй. Девок гулящих привези. На лодочке с мотором покатай…. Впрочем, иногда Ивану и серьёзные дела поручали. Как, к примеру, и на этот раз…

— Правильно, Ванька, ты тогда придумал — спрятать общественный хабар на речном берегу, под обрывом, — прикурив от позолоченной зажигалки тонкую чёрную сигарету, объявил Бахтало-младший. — Не было времени на переезд: Музыку могли хватиться. Да и видеокамер нынче везде понаставлено — без счёта. Легавые запросто могли наш путь вычислить, да и накрыть — «на тёплом»…. А сейчас тихонько, без суеты, подплывём в темноте, пристанем, отроем, загрузимся и, помолясь Богам цыганским, отчалим…. Кстати, где ты эту заброшенную баржу надыбал?

— Я же с морячками общаюсь, — криво улыбнулся старик. — Вот, и шепнули по дружбе. Давно уже шепнули, ещё по позапрошлой осени. Я и запомнил. Место больно уж удобное — для тайного склада. И безопасное, с одной стороны. И до Питера недалеко. И автомобильная трасса — на Карелию и Мурманск — почти под рукой…. Я вашему батюшке тогда всё подробно-подробно доложил. А он велел, поразмыслив, «держать эту баржу в уме». Мол, на крайний случай. Вот, она и пригодилась.

— Ну-ну, стратеги доморощенные…. Расскажи-ка, старина, про это речное корыто поподробней. Откуда баржа взялась? Чья? Ну, и так далее.

— Уже, слава Богу, ничья. Бесхозная. Обанкротилась компания-судовладелец. То бишь, выражаясь по-простому, вылетела в трубу…. Дело было так. Лет шесть тому назад баржа «Афродита», проходя по невской излучине, неосторожно села на мель — между посёлком имени Якова Свердлова и городком Отрадное. Причём, баржа шла пустая, почти без груза. Но раздолбай-капитан был пьян в стельку. Дал команду — «полный ход». В очередной поворот — должным образом — судно не вписалось. А русло Невы в этом месте особенное: отмели, острова, затоны с полуразвалившимися древними причалами, толстые деревянные сваи, торчащие над поверхностью воды и тут, и там…. Села на мель «Афродита» качественно, по полной и расширенной программе. Вернее, «въехала» — почти на половину корпуса — на крохотный каменистый островок, поросший низенькими кустами ивы, ольхи и ракиты.

— И что было дальше? Хозяева попытались стащить судно с островка, но столкнулись с серьёзными техническими трудностями?

— Даже и не пытались. По корпусу баржи — в результате встречи с камнями острова — «пробежали» широкие и извилистые трещины, заварить которые можно было только в условиях серьёзного заводского дока. То бишь, задача заведомо невыполнимая. На этом повороте Невы течение — ближе к упомянутой излучине — творит, что хочет. Отмели меняются местами — как пятисотрублёвые проститутки в кемеровском привокзальном борделе…. А тут, вдобавок ко всему, мировой финансовый кризис навалился. Вот, компания, которой принадлежала «Афродита», и обанкротилась. Бывает…. Кредиторы? Приезжали, конечно. Смотрели. Как и полагается. Но никто из них не захотел брать эту ржавую железяку себе «на баланс». Зачем? Мол, маета одна голимая. А ещё и налог на имущество пришлось бы реально платить. И всякие экологические сборы…. Оно надо — современным ушлым бизнесменам? Совсем не надо, ёшки-матрёшки…. Забирать бы эту баржу себе. Типа — насовсем. А?