Катажина Бонда - Девушка полночи

Прежде чем она вышла в коридор, к ней подошел крупный, странновато одетый мужчина в очках и сказал с минуту подержать в руке кусок марли. Говорил, что это необходимо для следствия. Она выполнила просьбу с улыбкой. Он терпеливо ждал пятнадцать минут, а потом упаковал марлю в банку и вышел. Люди в форме охраняли ее намного тщательнее, чем раньше. Прошло несколько часов, прежде чем ее отпустили. Полицейский, который пришел сюда в первый день, когда она проснулась, несколько раз расспрашивал, в каком состоянии находится пациентка. Может ли она самостоятельно ходить, не должна ли она остаться в больнице еще какое-то время. Иза знала, чего боится Валигура, но не собиралась раскрывать тайну его участия в этом деле. А те, кто мог бы что-то добавить, были мертвы.

– Я выписываюсь по собственному желанию, – объявила она с улыбкой. – Чувствую себя очень хорошо и отлично все помню.

Валигура замер. Она отклеила улыбку с лица.

– Я дала показания. Мне нечего добавить, – объявила она с ударением на «нечего».

Ей показалось, что он вздохнул с облегчением.

Перед дверью уже ждал Еремей с ребенком на руках и банальной розой. Раньше он никогда не дарил ей цветов. Она подумала, что им нужно поддерживать эту традицию. Он улыбнулся, стараясь скрыть легкое похмелье. «Я выдержу этот театр, – пообещала она самой себе. – Я все сейчас выдержу».

Пустозвон был прав. Той, прежней Изы больше нет. Воскресла королева. А королева может быть только одна. Только она знала, где находятся золотые слитки мафии со Стогов, которые украл Игла и которые Буль так и не вывез в пансионат в горах. И никто никогда не узнает, где они находятся сейчас. Ксендз будет молчать, несмотря на то что в курсе дела. Она ему исповедовалась. Он всегда был хорошим и правильным духовником. У Тамары есть ее авторские права. Она справится или наконец покончит с собой. Остальные уже в земле, и им нет до этого никакого дела. «Я жива, а вам всем – приятного времяпрепровождения в аду».

Снега уже не было. На тротуарах только кое-где виднелись солевые подтеки. Весеннее солнце блаженно грело и настраивало на позитив. Весна готовилась к контратаке. Изу ослепил блеск вспышек. Она слабо улыбнулась. Журналисты что-то кричали, но она не отвечала, а шла под руку с мужем прямо к машине. Прежде чем сесть, она взяла сына на руки и лучезарно улыбнулась в сторону объективов. На время она даже почувствовала себя звездой. Иза уже собралась сесть в машину, муж в это время пристегивал ребенка в автомобильном кресле, когда к ней подошла профайлер и попросила на минутку отойти в сторону.

– У меня нет тайн от мужа, – кокетливо ответила Иза.

Залусская не улыбнулась в ответ. Еремей согласно кивнул, занялся ребенком, который проснулся и начал плакать. Иза потянулась, чтобы помочь мужу, но Саша задержала ее. Из-за ее спины появился Дух и взял Изу за плечо. Она подумала, что очень похоже выглядела сцена ссоры с Люцией, вот только тогда ее позиция была намного увереннее.

– Ты не могла видеть лица преступника, – сказала профайлер. – Так же как оружие и руку. Было слишком темно. Точечный свет фонарика не помог бы в данной ситуации. Собственно, фонарика-то у тебя и не было. Преступник точно знал, что ты там находишься, иначе он не оставил бы тебя в живых. Потому что стреляла не женщина. Убегать не было необходимости, достаточно было спрятаться за пультом для звукозаписи. Он никогда не вошел бы в это помещение и не выстрелил в тебя, если бы ты не начала стрелять в него первой. Сквозь дверь, мимо. Только потом появился Игла. В следующий раз, когда будешь планировать нападение, бери в расчет, что что-то может пойти не так.

Иза молчала. Она непроизвольно повернула голову в сторону мужа, журналисты фотографировали ее. Еремей в страхе попятился к машине. У Изы слезы навернулись на глаза, поскольку даже в такой момент он не попытался бороться за нее, а позволил, чтобы на виду у всех этих людей и камер ее сунули в обезьянник. Ей нужно было уйти раньше.

– Тогда все пошло не так, – сказала она, вздохнув, когда оказалась в участке. Расплакалась и начала давать показания: – Все было подготовлено, а Войтек в последний момент отказался. Мало того, он пришел предупредить Иглу. Струсил. Если бы не он, не было бы перестрелки. Никто никогда не сообщил бы о краже.

– Ничего не вышло, святой отец. – Саша вошла в комнату для свиданий и пристально посмотрела на Мартина Староня. Тот в ответ поднял воротник кожаной куртки. – Или, может, мне надо было бы сказать «недоучившийся святой отец», ведь ты так же, как брат, был в семинарии, но не задержался там надолго. Ты слишком любил деньги. С таким вкусом к жизни можно стать только звездой эстрады или идеальным мошенником. Хотя я считаю, что вы оба мошенники, и еще какие.

Мужчина в куртке гордо поднял голову.

За Сашей стоял его брат. Он был в сутане, с положенным к ней белым воротничком. Гладко выбрит, чист, как будто только что из ванны.

– Время закончить это шоу с переодеваниями, – буркнула профайлер. Она села и оглядела близнецов. – Вы действительно очень похожи. Интересно, что это за чувство? Прошу извинить, просто не смогла сдержаться. Наверное, вы множество раз слышали этот вопрос.

– К этому можно привыкнуть. – Тот, что в сутане, улыбнулся и обратился к брату: – Они уже все знают. Мне пришлось сказать.

– Дебил, – прошипел мужчина в куртке.

Священник жестом показал Саше, что это нормально.

– Он скоро успокоится.

– Я начинаю вас чувствовать. Это явно Мартин. Настоящий Мартин, хотя по паспорту – Войтек, – сказала она.

Близнец в куртке не произнес больше ни слова. Только когда она спросила, будет ли он давать показания, ответил, что братик уже, видимо, все напел.

– Не все.

– Жаль. Он никогда не любил много говорить.

Они посидели некоторое время в тишине. Наконец женщина встала и подошла к насупившемуся близнецу, дотронулась до его потертого воротника. Он подпрыгнул, явно обеспокоенный. Саша положила на стол стопку писем, перетянутых черной махровой резинкой. Старые конверты, мелкий почерк. Только большие буквы.

– Я нашла это в сейфе, – сказала она. – В одном из сейфов на Збышка из Богданца. В вашем старом доме. Вместе с часами и тряпкой, испачканной в мазуте. Они были в металлической банке. К сожалению, ствол не удалось найти.

Ксендз побледнел. Мартин с интересом смотрел на профайлера.

– Но начнем с конца, – продолжала Залусская. – Один важный вопрос, потому что у нас уже все смешалось. Кто из вас был парнем Моники?

Они молчали.

– Молодость

– Алкоголь

– Рождение

– Тщетность

– Истина

– Наркотики

– МАРТИН, – произнесла она.

Повисла тишина.

– Это ты? – Саша указала на мошенника. – Или, может, ксендз? – И тут же добавила: – К счастью, третьей версии нет.