Валерий Смирнов - Тень берсерка

— Нуда! — на всякий случай бодро поддержал шефа водитель, хотя он догадывался о последующих событиях не лучше меня.

— Водку давай! — тоном приказа бросил Васька.

— Бутылку? — осмелился задать дополнительный вопрос Петро при молчаливом любопытстве остальной братвы.

— Ага, бутылку... Стой, Петро, куда бегишь? Ему бутылка, как... Да мы же не жадные. Тащи три!

Бригада явно вздыхала от подобной растраты общественного имущества, но возражать патрону никто не решался. Вот что означает на деле косятинское гостеприимство, в отличие от Петра, я уже догадывался о последующих событиях.

— Полтора литра водки, Васисуалий? — изображаю максимально оскорбленный вид. — Ты меня просто обижаешь. Всего-то...

— Мало будет — на том свете дональют, — рассудил Васька. — Здоров ты водку жрать... Только, кроме казенки, еще надо будет попить, — он неожиданно хихикнул и добавил: — Самую малость.

— Телефончик не забудь в карман сунуть, — бросаю в приказном порядке, наблюдая за Петром, с грустным видом прижимающим к груди три бутылки явно контрабандного спирта, разведенного водой, с устаревшей этикеткой «Столичная».

— Сунем, — успокоил меня Васька по поводу сотового телефона. — Даже в чистую рубашку переоденем... О, стой! — скомандовал он самому себе и вытащил из кармана крохотную баночку.

— Непорядок, — вынес себе замечание Василий, нанося на мой нос дерьмово пахнущую мазь. — Не боись, от этого не подохнешь... От другого. Не верти рылом! Одна польза, бабкино средство. Через час станешь как жених... На своих поминках!

По барабанным перепонкам ударил грохот. Что и говорить, умеет бригадир создавать хорошее настроение подчиненным, а потому заслуженно пользуется авторитетом.

Понятно, отчего проявляется такая забота о моем внешнем виде. Все-таки не зря в свое время гонял Босягина в командировку. Меня переоденут уже после того, как вольют полтора литра водки, позаботятся о том, чтобы ремень безопасности... А где машина? Своего «козла» топить им никак нельзя. Не станут же они потом втирать, как я угнал их транспорт, будучи мертвецки пьяным... Мертвецки! Нет, ребята, я пока живой, но в крайнем случае одного из вас с собой на тот свет прихвачу. Даже со связанными руками. Клянусь еще торжественнее, чем когда мне цепляли на грудь пентальфу, изображающую Вечно Живого с того света.

— Ну Давай, показывай! — обратился ко мне Васька.

— Член, что ли? Обойдешься! — замолол я, лихорадочно думая совсем о другом. — Посмотри на себя в зеркало, потом возьми микроскоп, расстегни ширинку и начинай сравнения.

— Показывай, как пить умеешь, — весело пояснил собеседник.

— А последнее желание? Вдруг захлебнусь?

— Это точно. Захлебнешься, — подтвердил верность моих рассуждений Васька. — Но не водкой. А последнее желание... Оно бывает в сказках.

Петро решительно приставил откупоренную бутылку к моим губам по сигналу вожака. Я стиснул зубы, и водитель попытался от души угостить меня с помощью силового метода. Бедняга, слюну сглатывает, представляю, если бы он оказался на моем месте. Сам бы глотал и добавки требовал.

— Петро, стой! — скомандовал босс сарайного пошиба, проявляя невиданный гуманизм. — Ты ему губу порвешь. Непорядок! Так, где ляйка?

То, что Васька называет «ляйкой» знакомый предмет, я понял, когда охранники «Эльдорадо» сумели протиснуть между моих зубов воняющую прогорклым подсолнечным маслом лейку, слегка уступающую размерами знаменитой «воровской-бензиновой».

— Потом я в нее нассу! — для смеха предложил Петро, однако не дождался санкции на дальнейший приступ веселья.

— Нельзя! — сурово сказал командир. — Жалко, но нельзя.

Если бы я мог, то с чистым сердцем заверил всю эту компанию, что с большим бы удовольствием позволил себе отлить на них. В это время в глотку с почти водопроводным напором рванулся божественный напиток. Тот самый, ради употребления которого многие люди и живут на белом свете. Но мне от подобной мысли было отчего-то нерадостно, и глотал я контрабандную гадость, с нежностью вспоминая ненавистные акцизные наклейки, до тех самых пор, пока водка не стала сочиться между краев лейки.

— Стой, Петро! — скомандовал Васька. — Две с половиной... Да, три не влазит. Чего не влазит?

Петро качал головой, подобно ишаку, сжимая перед моим носом переполовиненную бутылку,

— Айда, хлопцы! — скомандовал бригадир. — Отметиться пора. Петро, ты тут побудь. Слышь, — хлопнул меня по плечу Васька, — скоро вернемся. Переоденем тебя, кататься поедем. В последний путь!

Ржание донеслось до меня со значительного расстояния.

— С удовольствием, — выдохнул я, с ужасом думая: для рассудительных действий остается максимум минут пятнадцать. За это время, если я не стремлюсь безболезненно уйти в иной мир, необходимо найти... Нет, не два, а хотя бы один выход из безвыходной ситуации.

Первая мысль, пришедшая в продолжающую пока четко работать голову, была шальнее пули, точно попавшей в затылок администратора. Чтобы избежать приятных последствий щедрого угощения, можно вызвать искусственный спазм желудка. Однако подвергать себя излишнему риску перед последним в жизни автопробегом, гарантированным Васькой, я не решился. Нечего в Ригу ездить, отметаю возникшую мысль, несмотря на легкое постукивание молоточков в висках, в моем прикрученном положении можно захлебнуться раньше намеченного Васькой срока.

Подобной роскоши не могу себе позволить. Бригада сейчас крутится-потеет, усиленно создает себе косвенное алиби, сам Васька небось где-то возле дежурного по райотделу отирается, а я возьму и преждевременной смертью испорчу все его творческие планы.

Дело не в том, что не хочется подводить этого бандюгу. Меня смущает присутствие Петра. После того, как мы остались наедине, он мгновенно раздулся от важности и стал добрыми глотками уничтожать остатки предназначавшейся мне водки. Если я и освобожу желудок, то этот деятель, стремясь принести бригаде максимальную пользу и отличиться, того глядишь, повторит процедуру. Водки здесь — валом, а очередного угощения мне уже не выдержать, хотя льстец Васисуалий справедливо отметил мое высокое мастерство по части наливаться под завязку.

Петро причмокнул, с сожалением оглядев опустевшую тару, но распечатать новую бутылку не решился. До чего крепка трудовая дисциплина в этом коллективе, смотреть приятно. Только не на бутылку из-под водки. Я, если удастся выкарабкаться, от нее буду шарахаться годами.

— Петька! — развязным тоном обращаюсь к обладателю распухшей морды. — Сколько тебе твой Чапаев платит?

На мой вопрос переквалифицировавшийся в тюремщика водитель не ответил, а стал активно шевелить губами, размышляя о сокровенном.