Илья Бушмин - Анабиоз

Опер с наколками уставился на мои татуировки, словно ревностно пытался определить, чьи узоры круче, мои или его. Прищурившись, он кивнул на иероглиф на моей шее:

– Что это означает? Иероглиф?

– «Произведено в Японии, гарантия три года», – отозвался я. – Увидел красивые иероглифы, решил наколоть. Кто же знал, что там такая тупая бессмыслица. Дурят нашего брата.

Опер с цепью на шее снова хохотнул. Его коллега сурово покосился на легкомысленного напарника и вернулся ко мне.

– Значит, это был ты?

– Знать бы еще, о чем речь.

– Банда, которая на нищих бабло рубила. Это был ты, да?

– Все равно не понимаю, о чем вы.

Опер выпятил челюсть. Она была итак массивной, а теперь казалось огромной до неприличия.

– Слушай сюда, пацан. Судя по твоему досье, ты немного знаком с нашей системой, да? Так вот, делаем мы свою работу около вокзала. Потом здесь появляется странный пацан с иероглифом на шее. Пацан ходит по кабакам и задает людям вопросы…

– Может, пацан соскучился по живому человеческому общению, – огрызнулся я.

– …А через пару дней на площади у вокзала вдруг пропадают нищие инвалиды, которые вечно тут отирались. А наши коллеги из областного главка накрывают целую банду. Следишь за мыслью?

– Очень интересно.

– А потом до нас начинают доходить слухи, что какие-то бандосы наводят на вокзале справки о том самом пацане с татуировкой. Ищут его. Даже готовы бабки заплатить, если кто-то им поможет. Зачем-то вдруг этот пацан понадобился каким-то бандосам. Странные дела, не находишь?

Я лихорадочно соображал. Итак, меня все-таки ищут. Но многое было совершенно непонятным. Почему эти бандосы не «разуют глаза» и не подойдут к первому же попавшемуся столбу, так как все столбы на вокзале были увешаны листовками с указанием моего сотового телефона.

А потом я начал догадываться, в чем дело. О связи между листовками и мною знали только трое: сам Кирюха, сейчас наверняка томящийся на нарах в местном СИЗО, а также Губошлеп и Нос. Но все они выведены из игры. В банде были и другие члены: например, пузан в джинсовке и тип с черной бородкой. Но все, что они видели – это странный волосатый нищий с характерной татуировкой на шее около церкви. А все, что они знали – этот волосатый нищий был последним, с кем решил побеседовать Кирюха до того, как у него начались сплошные проблемы и неприятности.

– Бабки, значит, готовы заплатить, – буркнул я. – А вы решили подзаработать?

Опер поморщился.

– Не заставляй нас тебя бить.

– Договорились.

– Я могу сдать тебя коллегам из областного главка, – сказал оперативник. – Они нам даже спасибо скажут. Потому что им наверняка очень интересно, кто им так лихо с этими бандосами помог. И почему двое из бригады Кирюхи сейчас лежат в больничке с переломами и ножевыми.

Значит, Нос жив. Нельзя сказать, что я был готов хвалить господа от счастья. Но за себя я все-таки порадовался. По крайней мере, мне не светило обвинение в убийстве. Подозрение, что это существо не являлось представителем моего же биологического вида, суд во внимание вряд ли берет.

– Можете сдать, – подумав, осторожно повторил я. – Значит, получается, что можете и не сдавать?

– А ты догадливый.

– У меня вообще много талантов. Я еще и кубик Рубика могу собрать. Правда, только одну сторону.

Опер поморщился.

– Хорош ломаться. Скажи, как есть. Зачем ты ищешь эту прошмандовку Алину?

Догадливым я, скорее всего, не был. Так как смысл происходящего дошел до меня, наконец, только сейчас.

Эти двое не работали по делу Кирюхи и его банды. Насколько я разбирался в устройстве нашей правоохранительной системы, полицейские из ведомств и отделов разного подчинения конкурировали друг с другом. В данном случае раскрытие банды Кирюхи, орудовавшей в том числе на вокзале, пошло в зачет операм из ГУВД Самарской области, на сайт которого и пришла высланная Тимуром информация. Начальству ЛОВД такие успехи конкурентов явно не очень понравились.

– Так вы сами пытаетесь найти Алину, – осенило меня. – Ну конечно. Вы двое под прикрытием, или как там у вас это называется, ходите по кабакам вокруг вокзала и ждете, что вам повезет.

Опер нахмурился.

– Может быть.

– Потому что в Самаре банда клофелинщиц совсем озверела, отравила человек сорок. Все местные газеты трубят о них, не переставая. А ваше начальство тоже захотело отличиться. И вас заставили бросить все и рыть землю до тех пор, пока вы не отловите клофелинщиц.

Опер нахмурился сильнее.

– Возможно.

– А у вас, хоть они под самым вашим боком клиентов травят, никаких зацепок нет? Только ее имя, да и то наверняка ненастоящее? А начальство давит и требует результат?

Опер совсем закручинился.

– Хватит.

– То есть, я угадал?

– Приблизительно… А теперь рассказывай.

Я подумал, прикинув, что в данной ситуации лучше сотрудничать. И выложил все. Про Сызрань. Про то, как я вышел на рыжего Мишу по кличке Потап. Про то, что узнал от него об Алине и месте обитания клофелинщиц. И, наконец, про недавний диалог с Миланой. Опера внимательно слушали. Несколько раз по ходу моего короткого рассказа многозначительно переглянулись.

– Значит, так. Мы хотим предложить тебе сделку.

– Сделку?

– Ты поможешь нам поймать их.

– И как же?

– Все очень просто. Пойдешь в «Эверест», как и собирался. Только теперь тебе нужно прикинуться лохом, который уезжает с пригородного автовокзала к себе домой. Куда-нибудь в Лопатино или Алексеевку. Лохом, у которого куча бабла. Засветишь кредитку. Сделаешь все, чтобы они на тебя клюнули и кинули. И мы их хлопнем с поличным…

– …А я получу амнезию или вообще отправлюсь в морг с передозом от этих колес, – кивнул я. – Молодцы. Круто придумали. Гениально. Моя полиция меня однозначно бережет.

Опер набычился.

– Никто не просит тебя жрать все, что они тебе подсыпят. Так, для вида.

– А почему бы вам самим не попробовать? Вы за риск хотя бы деньги получаете.

Опер с цепью на шее рубанул рукой, рассекая воздух:

– Не знаю, как у вас в Москве, а у нас на вокзале все рожи примелькались и…

– Чувак, – осадил его напарник. Опер с цепью покряхтел и послушно заткнулся. Но я услышал все, что хотел.

– Так вы боитесь, что кто-то вас узнает.

– Типа того, – неохотно признал опер с наколками. – А ты лицо новое. Тебя в городе точно никто не знает.

– Вы сказали: «сделка», – напомнил я. – Насколько я разбираюсь, сделка – это такой договор между сторонами, когда каждая получает какую-то выгоду. Вы свою выгоду получите. А я?

– Для чего ты ищешь Алину? Чтобы узнать, обрабатывали они твоего брата или нет, правильно? Вот мы это и узнаем.

– Вообще-то, я и без вас могу все узнать. И, скорее всего, гораздо быстрее.