Стивен Бут - Вкус крови

– Но деньги так и не нашли?

– Никогда. На место аварии приезжала пара офицеров. Они здорово злились, но спасательную команду всегда больше интересовали люди. Некоторые из нас провели там много часов подряд, превращаясь в глыбы льда и стараясь сложить раненых по кусочкам и вынести их с горы. Так что у нас не было настроения выслушивать разглагольствования господ из Королевских ВВС с их выпендрежным акцентом и усиками как у Кларка Гейбла [153]. И мы высказались по полной программе. Некоторые говорят, что были слышны даже удары, но никаких обвинений не было, ни со стороны военных, ни со стороны гражданских.

– И чем же все закончилось?

– Под подозрение попали двое бойцов отряда местной самообороны.

– Что? Этой инвалидной команды?

– Им поручили ночью охранять место аварии. И, по теории, они были единственными людьми, кто мог слямзить эти деньги.

– А в отчете об аварии ничего этого нет.

– Конечно, нет. Это не имело никакого отношения к аварии. Вы что, думаете, ВВС мгновенно стали кричать на всех углах, что в самолете было полно денег?

– А кто были эти люди из самообороны?

– Я могу назвать их имена, но не забывайте, что в армию их не взяли из-за возраста. Так что они давно умерли. Полиции надо бы было искать того, кто внезапно разбогател как раз в то время. Для какого-то нищего фермера найти такие деньги было все равно что найти копи царя Соломона [154]. Их нельзя было истратить так, чтобы этого никто не заметил. Только не во время войны. Вспомните о всяких карточках и нормировании… Но вину все равно свалили на двух ребят из самообороны. Звали их Уокер и Сайкс. Их бесконечно допрашивали, но так и не предъявили обвинение. Без денег ничего невозможно было доказать.

– А вы знали этих людей?

– Ну конечно, – сказал Роланд. – Уокер и Сайкс работали в Восточном Идендейле. Один из них был смотрителем водохранилища Блэкбрук. А его приятель, насколько я помню, зарабатывал себе на жизнь, работая кухонным мужиком в гостинице на Змеином перевале. Он, знаете ли, не очень походил на англичанина. Слишком темная кожа. Один из тех, кто во время войны постоянно попадал под подозрение. Если перед войной вы как-то отличались от других, то во время войны вам была одна дорога – в нацистские шпионы. Именно так: или ты один из нас, или ты враг. Он из-за этого и в самооборону вступил, как мне кажется, чтобы показать всем, на чьей он стороне.

– И когда деньги пропали…

– Он был самым очевидным кандидатом в преступники. Когда выяснилось, что он стоял в ту ночь в оцеплении, все были уверены, что деньги взял именно он. И никто не задумывался, как ему это удалось, – все просто знали , что это был он.

– Но мистер Роланд, – нахмурился Купер, – если деньги взяли не бойцы из самообороны, тогда кто же это сделал?

– Я ответов на эти вопросы не знаю, – ответил старик. – Почему вы меня спрашиваете?

Полицейский понял, что ему пора остановиться, но он был уверен, что Уолтер знает что-то еще. Ощущение было такое, что к нему в руки вот-вот попадет факт, который станет ключом ко всему.

– Кто-то из местных? Можете сказать кто? – продолжил расспросы констебль.

– Ни малейшего представления, – ответил его собеседник. – И меня это мало волнует.

В тоне старика появился фатализм, которого раньше в нем не было. И хотя он честно пытался ответить на вопросы, было видно, что не это волнует его в данный момент. Он был всего в шаге от полного отчаяния. Купер чувствовал, что что-то произошло и это занимало мысли Уолтера даже больше, чем постоянная боль в суставах.

– Секундочку, – сказал детектив. – Сидите на месте и не двигайтесь.

Он вышел в кухню и посмотрел на заднюю дверь. Замка в ней не было вообще – только круглая дырка, в которую должен был входить его цилиндр. Вокруг виднелось ободранное дерево, и следы были совсем свежими. Когда Купер открыл дверь, то оказался в небольшом помещении, пристроенном к капитальной стене дома. В нем стоял верстак, окруженный валявшейся на полу деревянной стружкой. Никаких инструментов не было – все полки над верстаком были пусты. На самом верстаке были следы в тех местах, где мог крепиться токарный станок, но самого станка тоже не было видно. Наружная дверь была взломана, и из нее под опасными углами торчали деревянные щепки.

– Вас ограбили, – сказал полицейский. – И очистили вашу мастерскую.

– Да, – произнес хозяин дома.

– А вы заявили об этом в полицию?

– В полицию? Не вижу смысла.

– Почему?

– Потому что вы, ребята, не станете ничего делать. В городе есть другие люди, которые беспокоятся о таких вещах. И вот им я все рассказал.

– О ком вы говорите, мистер Роланд? – уставился на старика Купер.

– О местных ребятах, которые не любят грабителей и торговцев наркотиками. О тех, кто готов с этим что-то сделать.

– Вы говорите о тех, кто берет закон в свои руки?

Уолтер молчал, стараясь не смотреть Бену в глаза, и тот понял, что ничего больше не сможет вытрясти из этого старика. И он тут же вспомнил о двух юнцах, которые сейчас находились в больнице, и о записи с камеры наружного наблюдения, на которой был виден Эдди Кемп.

– Я попрошу кого-нибудь прийти, записать ваши официальные показания и снять отпечатки пальцев, – сказал детектив. – Если вы сможете сделать список украденного, наши люди займутся поиском вашей собственности.

Роланд склонил голову. Казалось, что это его совершенно не интересует. Он не отрываясь смотрел на кружку чая, на свои изуродованные руки, которые все еще лежали перед ним на столе, и на поднимающуюся от кружки и тут же исчезающую струйку пара. Ошарашенный Купер понял, что старик не может поднять кружку. Он вспомнил, что Уолтер, предложив ему приготовить себе чай, не просил сделать его для себя…

Бен покраснел от смущения, не зная, что ему делать. Он не мог помочь Роланду, не мог поднести кружку к его губам и дать ему выпить чай. Старик никогда не примет такой помощи от незнакомого человека. А может быть, и вообще ни от кого. Единственным вариантом было оставить Роланда в покое и освободить его от унижения сидеть перед кружкой и наблюдать, как остывает чай, при этом притворяясь, что ему не хочется пить.

Купер беспомощно посмотрел на тюлевые занавески в доме через дорогу. Если после ухода он попытается зайти к соседям Роланда, тот его увидит. С другой стороны дома находилась Евангелистская церковь, пение в которой уже прекратилось. Полицейский подсознательно зафиксировал звуки заводившихся двигателей и хлопанье автомобильных дверей. Ему даже показалось, что он слышал скрип ключа, поворачиваемого в замке высокой дубовой двери перед тем, как здание погрузилось в полную тишину. Бен не знал, где искать помощь. Ничему подобному его никогда не учили…