Питер Бенчли - Остров

– А так... – она качнула головой, но избегала смотреть ему в глаза. – Тебе можно верить.

– Так внезапно?

– Ты хочешь, чтобы я надела ее обратно? Нет? Нет! Успокойся и пей.

Они отпили из своих бутылок. Мягкий напиток согрел ему пищевод и теплом собрался в желудке.

– Ты принес мне состояние, – сказала Бет.

– Ну, что-то, наверно...

– Это очень плохо.

– Что плохо?

Она сделала туманный жест.

– Все. – Она надолго присосалась к бутылке водки. – Но это... традиция.

Мейнард отпил и сказал:

– Знаешь что? Эта ваша традиция мне как гвоздь в стуле. Бет рассмеялась.

– Что же, может быть...

– Знаешь, – осторожно произнес Мейнард, стараясь не испортить ей настроение. – Мое предложение все еще остается в силе.

– Какое пр...? – Бет поняла. – Нет. Слишком поздно.

– Почему?

Бет качнула головой, отбрасывая эту мысль, и поставила свою бутылку на пол.

– Пошли.

– Куда?

– Пошли. Я тебе сказала: есть еще дело.

Она взяла его за руку и повела на берег, где вымыла его с необычайной нежностью, – по крайней мере, так ему показалось.

Затем они пошли вверх по берегу, но где-то на полпути, в кустах она остановилась и, сказав: “Здесь”, – бросилась на песок. Она притянула его к себе, прижала свой рот к его рту... и понеслась во весь опор вперед, подхлестываемая дикой страстью. Затем, тяжело дыша, она коснулась его лица и сказала мягко:

– Ты был добр ко мне.

В ее словах не прозвучало ничего такого, что могло бы его огорчить, но было нечто в ее голосе, что заставило его сердце учащенно забиться в предчувствии конца.

Они шли по темным тропинкам, ориентируясь на шум пирушки, сконцентрировавшейся теперь в одном месте. Подойдя к краю поляны. Бет задержалась и осторожно вгляделась во тьму, как если бы ожидала засаду.

– Что тебя беспокоит? – спросил Мейнард.

Бет поднесла палец к губам – “ш-ш-ш”.

Она бросилась бегом через поляну, и Мейнард, последовав за ней, заметил пустое жилище педиков.

Подойдя к поляне, где жили проститутки, Бет снова задержалась перед тем, как ее пересечь.

Они молча продолжали свой путь. Внезапно из кустов выскочил мужчина огромного роста и преградил им путь. Он взревел, пьяный в дым, и, не удержавшись на ногах, повалился на куст. С трудом поднявшись, он злобно взмахнул тесаком.

– Стой! – заорал он.

– Стой сам, Ролло, – сказала Бет, – если можешь. – Она, казалось, не была ни испугана, ни встревожена, но готова к неприятностям.

Верзила качнулся в скосил на них глаза.

– Сколько бы вас здесь ни было, выпейте со мной стакан, иначе вам придется иметь дело с моим клинком! – Он замахнулся на них тесаком.

– Дай нам пройти, Ролло.

– Вы не пройдете, пока не выпьете за мое здоровье! – Потянувшись, он достал из-за куста ящик с бутылками. Отбив горлышко одной из бутылок, он протянул ее Мейнарду.

– Пей. Мое здоровье.

– Нет, спасибо.

Взревев, Ролло бросился на Мейнарда. Мейнард шагнул в сторону, и, когда Ролло пролетел мимо, ударил его в почки. Ролло упал на колени.

– Прекрасный удар! – возвестил Ролло, вскарабкиваясь на ноги. – У меня даже кишки загремели. Теперь, – он вытер горлышко бутылки о штаны, – пей или я снова на тебя брошусь.

Мейнард взглянул на Бет. Она сказала:

– Умиротвори его.

Мейнард отпил из бутылки и передал ее Бет. Отпив, она пробормотала:

– Твое здоровье.

Удовлетворенный Ролло повторил:

– Мое здоровье... – Он осушил бутылку до дна и швырнул ее в кусты. Затем, хихикая, он убрал ящик с тропинки и, качаясь, вернулся в засаду, поджидать других прохожих.

– Он долго еще будет играть в эту игру? – спросил Мейнард, когда они пошли дальше.

– Пока не свалится. Он достаточно безобиден.

– Безобиден! Это он шутил?

– О, нет. Он, конечно, убил бы тебя, но если ты с ним выпьешь, он превращается в теленка.

Они продолжали свой путь, двигаясь на звуки празднества.

– Предположим, он действительно кого-нибудь убьет, – сказал Мейнард.

– Ролло? Он и убивал.

– Что с ним после этого будет?

– Что будет?

– Есть какое-нибудь наказание?

– Если это ребенок, да, это резня. Но он этого не будет делать. Ну а взрослый человек... это честная схватка.

– А если он устроит засаду?

– Если кто-то не может защититься от такого еле держащегося на ногах пьяницы, как он... это будет небольшая потеря.

Компания собралась на поляне перед хижиной Hay. Полный до краев котел с ромом, окруженный разорванными коробками и ящиками от разных напитков, стоял посередине и подогревался на углях. Везде лежали вповалку пьяные мужчины и женщины. Бет вела его по поляне, и Мейнарду приходилось перешагивать через ворчащие, потеющие, спаривающиеся тела.

Джек-Летучая Мышь, на котором не было ничего, кроме пары резиновых сапог, сидел на песке, у него на коленях устроилась полуодетая шлюха. Джек безутешно рыдал, и, проходя мимо, Мейнард слышал, как он говорит шлюхе:

– Но, Лиззи, дорогая, я всегда тебя любил! Я всегда стремился к тебе всем сердцем!

– Ну-ну, Джек, – отвечала шлюха, гладя его по шее. – Я не могу бежать с тобой. Куда нам бежать?

– Я построю тебе дом на том конце острова. Осчастливь меня! – ревел Джек. – Скажи, что ты это сделаешь.

– Ну, ну, Джек. Выпей, и мы пройдемся еще разик, и ты почувствуешь себя лучше.

Хиссонер, опираясь о ствол дерева, пил бренди из бутылки и читал спящей шлюхе проповедь. Он задавал вопросы и, получая в ответ только всхрапы, сам давал ученые ответы.

– Да, ты могла бы стать Магдалиной, – задумчиво говорил он. – Но это вопрос теологии. Так ли это просто – перестать брать плату за свои услуги, или же ты должна еще и перестать их оказывать? Если ты будешь их раздавать, то ты Магдалина или Самаритянка? Или распутница? Я должен проконсультироваться с Писанием. – Хиссонер проконсультировался с бутылкой бренди и продолжил свою бессвязную болтовню.

Hay сидел в одиночестве перед своей хижиной и пил ром из оловянной чаши. Он наблюдал за всей компанией, но не вмешивался даже тогда, когда повышались голоса, звучали проклятия и бились бутылки. Его присутствия очевидно, хватало для поддержания определенной степени порядка.

– А, писец, – сказал он, увидев Бет и Мейнарда. – Пришел писать хронику падения Рима? Нечасто у нас бывают дни, когда мы можем это отпраздновать. – Заметив, что Мейнард был без поводка, он резко спросил Бет: – Где его привязь?

Бет, склонившись, что-то зашептала Hay; он улыбнулся, кивнул и любезно сказал Мейнарду:

– Садись тогда рядом со мной, и выпьем по стакану. Мейнард положил руку на плечо Бет.

– Что ты ему сказала?

– Только то... – Бет избегала его взгляда, – что тебе можно доверять.

Мейнард сел. Hay, наполнив чашу, передал ее ему.

– Ты мог бы стать бродягой, в иных условиях. Мейнард выпил. Позади, в хижине, он услышал шлепок, хихиканье, и высокий голос взвизгнул: “Ах ты, проказник!”. Подняв брови, он взглянул на Hay. Hay усмехнулся.