Тибор Роде - Вирус «Мона Лиза»

Внезапно по экрану побежали ряды чисел и букв, он несколько раз мигнул. Майкл Чендлер уже начал опасаться, что он сейчас выключится, когда снова появилось привычное изображение рабочего стола.

Глубоко вздохнув, он открыл папку, в которой хранились изображения. Оттуда ему улыбалось множество лиц. Еще утром они гримасничали, искаженные самым причудливым образом, но теперь они снова стали совершенно нормальными. На одной фотографии он узнал себя и своего друга, с которым они вместе играли в теннис, на другой – своего коллегу: их сфотографировали во время игры в боулинг.

– Господи боже мой! – вырвалось у него, когда он снова открыл папку Beauty .

Возможно, все еще наладится.

Какое-то время они вместе смотрели на маленький экран телевизора в отеле. Репортеры вели трансляцию с площади перед Лувром. Пока что информации было немного. Говорили о несчастном случае или теракте. В данный момент здание прочесывали специальные подразделения полиции. Точное число раненых не указывалось. Один репортер с важным видом сообщал о «по меньшей мере одном убитом». О «Моне Лизе» не говорилось ни слова. Однако, по мнению Хелен, это ничего не значило: даже если подмену картины обнаружили, наверное, еще никто не обратился к прессе. Кроме того, вполне вероятно, что из-за происшествия в холле картину еще не установили на ее место в музее. Пройдет какое-то время, прежде чем будет обнаружена кража и все бросятся на поиски «Моны Лизы».

Миллнер осторожно достал портрет из сумки и положил на покрывало двуспальной кровати.

Агент ФБР был высоким и широкоплечим. Трехдневная щетина придавала ему лихой вид. Миллнер показался Хелен грубоватым и немногословным человеком. Однако, как бы там ни было, он не выдал ее полиции, а взял с собой в отель, и Хелен решила, что под этой грубой оболочкой скрывается доброе сердце. Если не считать того, что он носил черный костюм, Миллнер совершенно не соответствовал ее – следовало признать, довольно стереотипным – представлениям об агенте ФБР. Пиджак свой он снял, и на виду оказалась кожаная кобура с пистолетом. Скрестив руки на груди, он смотрел на картину, словно что-то искал, хотя вряд ли был знатоком искусства. Хелен постепенно начинала нервничать.

– Впечатляет вблизи, не так ли? – спросила она, чтобы нарушить молчание.

– Интересно, сколько она стоит?

– Говорят, триллион долларов.

Миллнер негромко присвистнул.

– Значит, здесь, на постели обычного отеля, лежит триллион долларов! – заявил он.

И она впервые увидела, как на его лице промелькнуло что-то вроде улыбки. Когда он улыбался, то сразу казался симпатичнее. Под его бородой Хелен заметила свежий шрам, на который она обратила внимание еще в такси.

Миллнер подошел к ней и выключил телевизор. Поскольку она сидела на единственном стуле в номере, он присел на край стола и серьезно посмотрел на нее.

– Нам срочно нужно поговорить. – Он протянул ей руку. – Грег, – произнес он, – однако все называют меня Миллнер.

Она смущенно улыбнулась.

– Хелен, и большинство так меня и называет.

Уголки его губ слегка приподнялись, обозначив улыбку, и тут же снова опустились.

– Я уже не первый день гоняюсь за вами, Хелен, и надеюсь получить от вас искренние ответы на мои вопросы. – Он умолк, словно подыскивая слова. – Это не допрос. Но если вы хотите, чтобы я помог вам, я должен узнать все, что знаете вы. И вы должны быть со мной откровенны. Если я пойму, что вы лжете или что-то скрываете, я немедленно передам вас французской полиции. Вы поняли?

Она кивнула. И пусть его слова звучали неприветливо, для Хелен их окружал ореол цвета красного дерева.

– Как давно вы знаете Патрика Вейша и его отца?

– Патрика – несколько дней, его отца я видела лишь однажды. – Она на миг задумалась. – В Мадриде.

Миллнер молча смотрел на нее, и она расценила это как просьбу продолжать.

– Я работаю неврологом в Бостоне. Несколько дней назад мне на мобильный позвонил Патрик Вейш. Он сказал, что нашел этот номер среди документов своего отца, который пропал несколько недель назад, и вот теперь он искал зацепки, которые помогли бы ему установить его местонахождение. Рядом с моим номером телефона, по его словам, значилось имя моей дочери. Практически сразу же мне позвонили из клиники, где находилась Мэйделин, и сообщили, что она бесследно исчезла. В ее комнате будто бы нашли любовное письмо, путеводитель по Мадриду и пустой конверт из-под билетов на самолет. Вскоре мне снова позвонил Патрик Вейш и сказал, что узнал от друга, якобы имеющего доступ к данным в аэропорту, о том, что Мэйделин находится на пути в Варшаву. Он спросил меня, не хочу ли я приехать к нему в Варшаву, чтобы мы вместе могли поискать мою дочь и его отца. – Хелен перевела дух. Миллнер по-прежнему смотрел на нее, и лицо его ничего не выражало. – Я согласилась. Я думала, что Мэйделин здесь, в Европе, и не хотела сидеть в Бостоне сложа руки…

– В вашем институте сообщили, что вы уехали по делам в Париж. И что это путешествие было запланировано давно. Но зачем – говорить не пожелали. Будто бы ваш визит строжайше засекречен, – перебил ее Миллнер.

– Я должна была исследовать «Мону Лизу» в Лувре, – ответила Хелен. – Эта поездка была действительно запланирована давно, а Лувр в подобных случаях всегда требует хранить все в тайне. Однако после исчезновения Мэйделин я, конечно, могла отменить встречу. Только я надеялась, что найду ее в Варшаве и отправлюсь с ней дальше. Поэтому и взяла с собой сумку. А потом они заставили меня ехать в Париж…

– Давайте по порядку, – попросил Миллнер. – Мы остановились на вашем перелете из Бостона в Варшаву…

– Я летела в Варшаву на самолете, который предоставил в мое распоряжение Патрик Вейш. Ральф встретил меня и отвез на виллу. А потом все завертелось.

Хелен задумалась, пытаясь сообразить, как изложить последующие события.

– Я до сих пор не совсем понимаю, что произошло и почему. Но в кабинете подвального этажа имения Павла Вейша, где находится коллекция экспонатов, посвященных красоте, я обнаружила рядом с фотографией своей дочери Мэйделин и другие странные предметы.

– Другие странные предметы?

– Изображение пчелы, вырезку из газеты о выборах Мисс США, фотографии зданий… – Все вспомнить у нее не получилось, но это перечисление, казалось, тоже заинтересовало Миллнера.

– Странно, я не видел этого на снимках польской полиции, – задумчиво произнес он.

– А я забрала их с собой! – ответила Хелен. – По крайней мере, большинство. Они… у этого Луи.

– Луи?

– О нем потом. Ах да, там еще была старинная книга. Я тоже взяла ее с собой, но где-то потеряла. Думаю, она все равно не имеет особого значения…