Клэр Кендал - Дневник жертвы

Наконец мистер Хэйнс разрешает мне сесть, и меня прорывает:

– В глубине души я знала, что ребенок не его. В полиции мне сказали сделать этот тест, и я со страху согласилась. Я боялась, что они решат, будто я специально убила его, чтобы он не мог удержать меня с помощью ребенка.

– Ну, теперь они уже точно так не подумают. Судя по результатам УЗИ, а также более ранним тестам на уровень гормонов, сейчас ваш срок двадцать одна неделя. А это значит, что зачатие произошло девятнадцать недель назад. В моем отчете указано, что вы забеременели за неделю до происшествия и что к моменту смерти мистера Солмса вы еще не могли об этом знать. Я консультировался с другими специалистами: у них такое же мнение. Я приложил их заключения к своему отчету.

У них было целое море ДНК. Целое море, чтобы сравнить его с ДНК ребенка. А вот твоя ДНК мне не понадобилась. И разрешение на экспертизу тоже. Потому что, после того как они официально исключили его, остался только ты. Других вариантов нет.

– Есть и еще хорошие новости. Генетических аномалий плода не обнаружено.

Я так переживала из-за теста на отцовство, что даже не думала беспокоиться о здоровье ребенка. Ну какая из меня получится мать??

– Я могу сказать вам пол, если хотите, – продолжает он после паузы.

– Я думаю, это девочка. Правильно?

– Да. – Он расплывается в широкой улыбке, и я понимаю, что ему действительно не все равно.

– Я думаю, у нее такие же каштановые волосы и ярко-голубые глаза, как у ее отца. Думаю, она красавица.

Он хохочет.

– Придется подождать, пока она родится! Тогда и проверим, угадали ли вы с цветом глаз и волос. Хотя в том, что она красавица, я не сомневаюсь. Хотите на нее взглянуть? Я знаю, вы беспокоились из-за амниоцентеза и угрозы выкидыша.

Мистер Хэйнс выдавливает мне на живот холодный гель. Как только датчик прикасается к коже, на экране появляется она.

У нее твои губы, Роберт. Она складывает их сердечком и посылает мне воздушный поцелуй. Я так же целую ее в ответ.

22 июля, среда

Ко мне пришла следователь по работе с жертвами насилия. Она не в полицейской форме: на ней синяя юбка и кремовая блузка, которая элегантно облегает ее точеную фигуру.

Рядом с ней я чувствую себя толстухой. Непривычное ощущение. Грудь стала больше; ее скрывает воздушная белая блузка вроде той, что была на Лотти в день ее первого появления в суде. Живот маленьким холмиком выступает над эластичным поясом очередной юбки, подогнанной мамой под мою фигуру.

Следователя зовут Элинор. Ей хочется, чтобы я называла ее именно так. Не констебль такой-то или детектив-суперинтендант сякой-то, а просто Элинор.

Я знаю, что ты мне скажешь. Что, несмотря на все ее понимающие кивки, которые вполне могут быть искренними, ее главная цель – собрать информацию, как можно больше информации, и составить большое пухлое досье, которое можно будет отправить в Королевскую прокурорскую службу. Ты скажешь, что я не должна глотать полицейские басни о том, что они считают меня чудом выжившей жертвой и специально выделили мне Элинор, чтобы все общение с полицией шло через одного человека и я чувствовала себя максимально комфортно. Ты скажешь, что они считают меня подозреваемой и именно поэтому посылают ее ко мне снова и снова.

Мы устроились в гостиной моих родителей. Сидим в креслах, стоящих в оконной нише. Окно выходит на залив. Я люблю смотреть отсюда на море. Между нами на столике – две чашки чая. Их принесла мама; сейчас она в саду вместе с отцом.

Заложив волосы за уши, она мягко смотрит на меня своими честными темными глазами.

– Обещаю, что не стану скрывать от вас информацию. Вы узнаете все, что я имею право сообщить вам.

– Что насчет прокурорской службы? – спрашиваю я, пытаясь заставить свой голос звучать спокойно. – Они вынесут какое-нибудь обвинение в связи с его смертью?

– Осталось собрать еще кое-какие данные, и тогда можно будет послать все это в прокурорскую службу, которая решит, выносить обвинение или нет. Кажется, полиция ждет отчеты от вашего гинеколога?

– Их уже отправили.

– Отлично, – кивает она. – Будет еще заключительный отчет коронера. Полиция очень скрупулезно подходит к делу – для вашего же блага, Кларисса. Случай очень серьезный. И запутанный. Насильственная смерть… общественность требует, чтобы такие дела расследовались с особой тщательностью.

– Я хочу, чтобы все поскорее закончилось.

– Я понимаю, что это на вас давит… понимаю, как вам тяжело, но я еще раз подчеркну, что прокурорской службе чрезвычайно редко приходится выносить заключение в связи со смертью вторгшегося в чужой дом нарушителя. Особенно если у него при себе было оружие. Особенно если он совершал насильственные действия. Вы защищали себя и другого человека, и это очень веский аргумент в вашу пользу. Кроме того, тот факт, что вы получили травму головы, уменьшает вашу ответственность, а это тоже очень важно.

– Хорошо, – медленно отвечаю я, хотя на самом деле мне не так уж и хорошо.

– Я уже говорила вам, что все пятеро обвиняемых по тому процессу были признаны невиновными по всем пунктам, – продолжает она после паузы.

Остальные десять присяжных удалились в совещательную комнату без нас. Пока я лежала в больнице под полицейской охраной, пока тебе делали операцию на ноге, тех обвиняемых оправдали. Всех пятерых.

– Этого можно было ожидать. Судя по тому, как их защитники один за другим расправлялись с мисс Локер, – отвечаю я, глядя в пол. – Она очень храбрая женщина, – мягко добавляю я, по-прежнему не решаясь поднять глаза. Но потом я все-таки заставляю себя это сделать. Я поднимаю глаза и вижу, как Элинор хмурится.

– В полиции считают, что вам следует это знать, – говорит она, расстегивая коричневую кожаную папку.

Она протягивает мне газетную вырезку.

«Завершилось расследование, начатое в связи со смертью двадцативосьмилетней жительницы Бата, занимавшейся распространением наркотиков. Заключение следствия – смерть от несчастного случая. Печально известная Карлотта Локер умерла от передозировки десятого мая. Коронер Джордж Томкинс заявил, что в ее организме было найдено значительное количество героина и крэк-кокаина; высокий уровень метадона в крови лишь усилил их токсическое воздействие. Семидесятивосьмилетний дедушка погибшей, мистер Джон Локер, сообщил следствию, что его внучка успешно прошла программу реабилитации для наркозависимых, однако незадолго до смерти снова сорвалась. В тот день он вернулся из церкви и обнаружил ее тело на полу в ванной».

Обхватываю себя руками и начинаю качаться взад-вперед, пытаясь успокоиться. Один из свидетелей-полицейских говорил, что Лотти тоже так делала. Я плачу навзрыд. Что-то, похожее на желчь, вылетает изо рта и течет по подбородку. Вытираюсь салфеткой. Элинор терпеливо ждет. Наконец я затихаю. Не знаю, сколько прошло времени. Громко сморкаюсь.