Виталий Полищук - Под стук колес. Дорожные истории

Вот так, стараясь не издать ни звука при движении, не наступить невзначай на ветку или щепу от плетня, Родик и двигался вперед, к площади.

Слева от него теперь уже совсем рядом возвышался замок. Впрочем, теперь, при ночном свете, хорошо было видно, что и замок фактически представлял из себя полуруины. Родик отложил себе зарубку на память – после площади обязательно подняться к замку и рассмотреть все подробнее – разведка должны быть полной, а для этого нужно осмотреть все, не оставляя что-то необследованным.

Если бы много лет спустя его спросили, почему он ничего не боялся, он не смог бы ответить на этот вопрос. Но словно что-то толкало его на все эти безумства – согласитесь, что по другому не назовешь такое вот безрассудное и бесстрашное путешествие двенадцатилетнего мальчика по жуткой деревне.

Родик тем временем уже вышел на площадь.

Она представляла из себя запущенное обширное пространство, все в колдобинах. По краям площади стояли дома. Угадывались некоторые из них.

Вон то, слева, явно было когда-то каким-то присутственным местом – может быть, деревенским правлением, в котором местный староста решал общественные дела, а то, напротив – шинком, где «обмывались» удачные продажи и не менее удачные траты денег покупателями. Наверное, здесь когда-то кипела жизнь, рекой лилась горилка, звучали громкие пьяные голоса. О сделках купли-продажи говорили полуразбитые прилавки деревенского базара возле дуба, когда-то, наверное, принимавшие одинаково охотно и молодиц с кринками молока и сметаны, и бабулек с корзинками, в которых гоготали утки и гуси, и серьезных молодцов с мануфактурным товаром – ситцами и иным тканьем…

Но сейчас все было в прошлом. Укатанная и утоптанная когда-то площадь ныне была изрыта, избита, всхолмлена и местами превратилась в болото из-за дождевой воды, скапливающейся в ложбинах и из-за глинистый почвы так и стоящей месяцами здесь, постепенно загнивая и подергиваясь ряской.

А под дубом вообще образовалось настоящее болото – зеленая вода, торчащие какие-то будылья засохших растений, а поодаль, возле ствола… Родик подошел ближе, так как не поверил глазам – но точно! Там росли несколько кувшинок, и венчики цветов их чуть покачивались на воде…

И как бы повторяя их движения, вторила чуть слышно им шелестящая листва дуба.

Хотя…

Родик присмотрелся к дубу и был очень удивлен, обнаружив, что, собственно, это растение не было дубом. Точнее, ствол-то был от дуба, только как-то необычно густо кора его была покрыта зеленоватым мхом, да и крона…

А ветви? Было хорошо видно, что вперемешку с отходящими в стороны от ствола толстыми ветвями местами были какие-то наросты, и от них вверх в глубину веток с листвой тянулись гладкие на вид и маслянисто блестевшие то ли трубки, то ли шланги – в общем, они не производили впечатления частей живого растения…

Да и листья какие-то необычные, не похожие на дубовые… А среди них в глубине густой кроны то здесь, то там виднелись какие-то странные светлые пятна – при мертвенном голубом свете Луны разобрать издалека было трудно, что это такое?

Но как только Родик попытался подойти поближе, крона дуба вдруг зашумела, словно бы начала клониться в сторону мальчика из ее густоты высунулся и потянулся к Родику огромный розового цвета цветок с широкими лепестками и дрожащими волосками в центре соцветия. Родик отшатнулся и отбежал в сторону: цветок, двигаясь на толстом и длинном стебле из стороны стороны, поискал мальчика, не нашел и втянулся обратно в крону. Гигантское растение выпрямилось, крона его успокоилась, и вновь лишь легкий шелест листвы напоминал о том, что здесь была жизнь.

В отличие от разбитых прилавков, немых домов с проемами вместо оконных рам.

Продолжая пятиться, Родик неожиданно споткнулся обо что-то ногой и чуть не упал на спину, но удержался. Он оглянулся посмотреть, что там такое у него под ногами, и увидел, что это ручка тачки. Точнее – ручной тележки, но опять-таки тележки не обычной, а трехколесной.

Обычно тележка всегда либо о двух, либо о четырех колесах, а здесь было три колеса: одно впереди и два сзади. И именно от задней оси тянулись две ручки. Тачка лежала на боку, и Родик увидел, что поодаль лежит вторая, третья, четвертая – да их было здесь множество! То тут, то там на площади стояли и лежали эти тачки.

Для чего? Они не производили впечатления старых, брошенных здесь за ненадобностью давным-давно…

Родик решил не ломать голову понапрасну, так как прекрасно понимал, что сам ответа на этот вопрос не найдет, а спросить – да у кого? У мертвецов, что лежали по домам в могильных ямах?

Так думал Родик, направляясь по широкой утоптанной дорожке, что извиваясь, вела по склону не очень высокого холма вверх, к развалинам замка. Двигаясь неспешно по дорожке, мальчик обратил внимание на то, что нельзя было разглядеть с пригорка, с которого рассматривали замок в бинокли разведчики: холм не был правильном формы возвышенностью, а напоминал вытянутую вдоль деревни возвышающуюся метров на десять вверх гряду. Причем – не каменистую, что было бы естественным для предгорий Карпат, а как бы насыпанную из земли.

Вот только кто и зачем мог насыпать такую громадину?

Между тем он приблизился в замковым воротам.

Стен у замка не было, просто возвышались обветшалые стены замкового строения, в котором, возможно, когда-то жили люди. Но если и так – то очень давно.

Деревенские домишки, выложенные когда-то из сырого кирпича, сырьем которому послужила глина, тем не менее стояли, разве что оконные проемы начали разрушаться. Да сгнили двери и плетни.

А тут… Стены замка были выложены из каменных блоков, крыша – черепичная, но даже такие стены от времени стали разрушаться. Кое-где блоки вылезли из стен, некоторые даже – выпали, и теперь валялись тут же, рядом. Крыша перекосилась, черепичная кровля была местами просевшей, местами – просто провалившейся внутрь. Воротин в дверном проеме не было вовсе.

В общем, сооружение давно должно было рухнуть, но каким-то образом держалось. Словно выполняло какую-то свою задачу, и пока не выполнит – завалиться не может!

Откуда-то до Родика вдруг потянуло жутким запахом гнили, знакомой любому воевавшему вонью гниющей человеческой плоти. Родик повертел по сторонам головой и увидел невдалеке от строения большую яму. Правильнее сказать – дыру в холме, диаметром метра два.

Вот к ней мальчик не пошел. Внутреннее чувство опасности буквально взревело сиреной, и Родик, который только что был почти спокоен, вдруг попятился тихонько назад, и почувствовал, как отчего-то волосы на его голове встали дыбом.

Самое жуткое из всего, что он уже увидел, было там, в дыре под землей, в глубине. И мальчику категорически не хотелось узнавать, что именно находится там.