Виталий Полищук - Под стук колес. Дорожные истории

На подъезде у самоходки закончилось-таки горючее, но теперь артиллеристы, ничего не опасаясь, остались дожидаться его подвоза – разведчики твердо пообещали, что не двинутся никуда, пока не пришлют заправщик своим товарищам.

Удивление, которое они испытали, выехав на дорогу, было большим и неподдельным. Еще бы! Вчера они ехали по гладкому полотну покрытия, и удивлялись, как это война миновала эти места. Но она и не миновала, теперь они это видели отчетливо. Дорога была вся в колдобинах, местами колея была столь глубокой, что им предстояло, объезжая эти ямы, выруливать на обочину и двигаться сбоку дорожного полотна, прижимаясь к стволам деревьев. Да и сами деревья пострадали – некоторые были расщеплены разрывами снарядов. Воронки от снарядов и авиабомб были и на дорожном полотне, но кто-то уже успел засыпать почти все их землей и лесным дерном.

Посмотрев по сторонам, слева вдали капитан увидел загораживающий дорогу лес, и понял, что это был поворот, за которым они столкнулись с завалом. И скомандовал поворачивать влево.

Они доехали до поворота и – не увидели за ним ничего! Исчезли деревья, отгрызенные от основания кем-то… только почему же кем-то? Теперь ясно было, кем.

Тем, кто перегородил здесь шоссе и заставлял тем самым всех проезжающих сворачивать к деревне. Которая ночами оживала и ждала своих жертв.

Наверняка вчера был еще один завал где-то впереди – ведь почему-то «студер» с солдатами подъехал к противоположной стороне деревни!

Тем временем сзади них послышался шум, и скоро передовые машины с личным составом их полка подъехали к «виллисам» разведчиков. И капитану Дороганову пришлось выслушать от вылезшего из следующего во главе колонны трофейного «хорьха» начштаба полка полковника товарища Тишкина гневную отповедь:

– Ты это называешь прекрасной дорогой? Капитан, вы вчера трезвые ехали? Какого черта? Мы же полуоси все побьем!

– Когда это я говорил о дороге? – Дороганов был не просто изумлен, а совершенно ошарашен.

– Вчера, по рации! Я же с тобой лично на связь выходил! Хорошо, что мы с утра двинулись, а не пошли ночным маршем…

Разведчик сориентировался в ситуации сразу же: конечно, он помнит, что на связь выйти не смог, но ведь это он – не смог! А вот товарищ Тишкин – смог. Так что…

В общем, лучше согласиться! И он ответил, покаянно опустив голову:

– Да вчера что-то… Виноват, товарищ полковник.. Ну, расслабились малость, Григорий Вениаминович!

– Ладно, чего уж!.. – полковник, снимая фуражку, махнул рукой.

Товарищи, ведь стояло уже почти что лето! Лето 1944 года! И хотя воевать предстояло еще год, каждый из них понимал – теперь сражение идет уже только на победу, окончательную и бесповоротную!

Так что – можно и простить разведку, чего уж там…

И полковник сказал, вытирая платком пыль с лица:

– Ладно! Где хоть ночевали?

– Да здесь, рядом, в лесу. Тут наша САУ без соляры оказалась, ну, мы с артиллеристами за фронтовое братство и – по чуть-чуть…

– Понятно! – и Тишкин понимающе улыбнулся.

А Дороганов сказал вслед за этим лишь ему понятную фразу:

– Они ведь так нас выручили!

Тишкин понимающе кивнул:

– Ну, так ведь «бог войны»! Артиллерия-то!

– А мы – «царица полей»! Пехота-матушка! – поддакнул ему Дороганов. – Надо бы им заправщик подогнать…

– Подгоним! – твердо заявил Тишкин. – Петя! – позвал он ординарца. – Добеги до заправщика и передай мое распоряжение – пусть заправят САУ солярой полные баки!

И, доставая карту, сказал Дороганову:

– Придется вернуться! Давай-ка наметим новый маршрут, эта дорога не годится!

Уже через полчаса разведчики вновь катили далеко впереди основной колонны на «виллисах». А за колонной, замыкая ее, бойко двигалась самоходная артиллерийская установка с сидящим на вершине ее лейтенантом Зубаревым…

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

– Так это что – правда? – нарушил молчание в купе Русин. – Или вы все придумали нам на потеху, господин писатель?

Я усмехнулся.

– Да нет, – ответил ему я. – Это все мне рассказал Родион Востоков, бывший сын полка военной поры.

– А вот интересно, – сказал Онищук, двигаясь на полке и меняя положение тела. – Вы говорили, что это все связано с тем, что рассказывал солдат в 1915 году, ну, в рукописи подпоручика Русина…

Я в ответ пожал плечами:

– Я просто подумал, что странное совпадение. В рукописи рассказывается к князе-вурдалаке Драгомирове. От которого деревня смогла защититься, и он, оставшись без пищи, вынужден был впасть как бы в спячку – ну, помните, лег в могилу и уснул.

А теперь смотрите сами: дело происходило в этих же местах. Это первое. Раз Драгомиров был князем, то в 18—19 веках он жил в замке. А как же иначе? Почитайте историю того времени, в Закарпатье, как и в Венгрии и Румынии поместные князья жили в замках! Тут же были постоянные нашествия турок! Это – второе обстоятельство. А теперь последнее – вспомните Гоголя и «Вечера на хуторе близ Диканьки» – помните колдуна, который рос под землей сотни лет и вырос в гиганта? А что было в 44-ом году в тех же лесах? С кем столкнулись разведчики? С гигантским вампирам, который лежал под землей.

Не слишком ли много совпадений?

А если предположить, что тогда, в 1915-м году, солдат Перепелкин рассказывал правду? И этот князь полежал-полежал – да и нашел способ отомстить загнавшей его в могилу деревне! И в наказание сумел как-то превратить всех жителей в мертвецов, не обретших после смерти покоя, в вынужденных кормить вечно князя телами жертв, попадающих в силки гигантского растения…

– Ну, а чего же вы не расспросили подробнее своего попутчика? Этого – Родика? – задал вопрос Русин.

– Так ведь я тогда, Алексей Петрович, содержание мемуаров вашего деда не знал! Так что сравнивать рассказ Востокова мне было не с чем, и расспрашивать его поэтому мне было незачем!

– Значит, барьер был только днем, пока светило солнце… – сказал Игорь Сергеевич.

– Ну, конечно! Ведь нечисть оживает только с наступлением темноты! – подтвердил его мысль Русин. И добавил: – А днем привлекательный вид деревня принимала, чтобы у барьера приезжие заночевали, а ночью…

– Наверное, так и есть, – сказал я. – Или на ночь все преграды вокруг деревни снимались, чтобы заманивать ночных проезжих к дубу. Не зря ведь он так бросался в глаза! И стоял на площади, в центре…

– Все-таки верится, как говорится, с трудом, – проронил Онищук.

Вернувшийся в купе после очередного свидания с прокуренным тамбуром Сергей сразу же включился в дискуссию.

– Нет, мужики, а я – верю! После того случая с телевизором, огоньком и пропавшими бесследно людьми я на многое стал смотреть по-другому, шире, что ли…

На этой философской нотке наш разговор закончился: мы по очереди умылись и легли каждый на свою полку спать.