Виталий Полищук - Под стук колес. Дорожные истории

Нет, я надеялся, что поздно! И – по минимальному количеству эпизодов. Я, кстати, специально изучал этот вопрос – как, если я попадусь, свести количество эпизодов преступления к минимуму. И наука мне эта пригодилась один раз, я чуть позже расскажу. И очень помогла.

В общем, я стал углубленно знакомиться со всем тем, что могло мне пригодиться. В процессе скрупулезного изучения со статьей 147 Уголовного Кодекса и всех комментариев к ней.

Но знакомился здраво и весьма осознанно, без флера романтики, чтобы не получилось, как с одним знаменитым фальшивомонетчиком, нам на лекции по уголовному праву преподаватель рассказывал. В качестве анекдота. Но гримаса жизни в том, что подобный случай был в действительности.

Рассказать?

Итак, году эдак в 50-м, один выпускник средней школы решил посоревноваться с государственным Монетным Двором и научиться самостоятельно изготавливать денежные знаки, в которых он остро нуждался и которые наши госорганы не смогло бы заклеймить, как фальшивые.

Он подошел к делу, примерно как и я – творчески и с научной точки зрения.

Что необходимо знать, чтобы печатать деньги?

Во-первых, химию – чтобы изготовить красители, которые будут идентичны тем, что используются при печатании денег.

Во-вторых, технологию изготовления бумаги.

В-третьих, полиграфические технологии.

И молодой человек поочередно закончил три вуза. И в результате этолго смог вскоре после денежной реформы 61-го года, то есть лет через двенадцать-пятнадцать примерно после того, как замыслил свое дело, изготовить миниатюрный печатный станок. Он был встроен в толстую плиту древесины, которая служила ему дверью, соединяющей кухню с комнатой.

Он жил в однокомнатной квартире. Причем, пока учился, отказывал себе во всем – он скрупулезно собирал все необходимые ему материалы и химикалии. Когда за ним пришли, то в комнате, кроме стола, стула, старенького шифоньера и пружинной кровати ничего не было.

Наверное, именно аскетизм его и сгубил. С одной стороны, обстановка его квартиры у любого вызывала жалость к ее владельцу. А вот с другой…

А другая сторона заключалась в следующем.

Закончив свой аппарат, он решил его опробовать. Щелкнул утопленным в верхнюю часть косяка двери рычажком, и принялся печатать. Для этого теперь ему нужно было лишь открывать – и закрывать дверь.

При открывании срабатывал механизм запуска процесса. Секунды требовались, чтобы разрезать бумагу, смазать два клише красками, поместить бумажку между клише.

Закрыв дверь, этот изобретатель приводил в действие клише – осуществлялось собственно печатание денег. Открыв ее во второй раз, он получил выпавшую из двери новенькую десятирублевку и тут же запустил повторный цикл процесса.

Он стоял, открывал и закрывал дверь, а пол рядом с ним постепенно покрывался пахнувшими свежей краской радужными красными бумажками.

Наверное, он плакал от счастья… Впрочем, это лишь мое предположение.

Да, так вот, о другой стороне. Его погубил слишком сильный контраст. Вот о чем, собственно, я: взяв несколько десятков новеньких купюр, он пошел в магазин и накупил деликатесов. Колбасы, икра, балык севрюги. Дорогой коньяк, ну, и все прочее – вы, наверное, не помните в силу возраста, что такое середина 60-х годов (20-го века) – тогда ведь в продмагах было все! Это сейчас, в семидесятых, с прилавков все исчезло. А тогда…

Ну, так вот, придя домой он, который питался все эти годы дешевой колбасой, хлебом и молочными продуктами, для начала наелся «от пуза». А потом он захотел женщину.

Ну, ему ведь было под сорок, а он отказывал себе и в этом деле.

В Новосибирске коренные жители знали, где можно «снять девочку», и он пошел – и снял. И пригласил ее к себе.

А перед этим все деньги спрятал под матрац. Ему просто больше некуда было их спрятать.

Привел он, значит, девочку, сделал все, и с непривычки уснул. Коньяк, хорошая жрачка, в общем – отрубился.

А девочке – заплатил. Но она не ушла. Потому что ее поразил контраст – беднота беспросветная, а на столе такие продукты… И такая щедрая плата!

И она решила осмотреться. И вспомнила, что пока лежала на спине, значит, то все время чувствовала, как под матрацем все время что-то похрустывает. Она приподнял край матраца, а там… И девочка тут же побежала в отделение милиции.

И вот представьте себе его состояние – он просыпается, а возле постели – представители органов.

И он, потратив два десятка лет на осуществление своей мечты, не смог потратить и тысячи рублей…

Правда, суд учел, что вреда нанести преступник почти не смог, и не вменил ему совершение преступления по части второй 88-й статьи – это спасло его от высшей меры. Так что получил он по части 1-й всего лишь «десятку»! Но – один нюанс – он ведь скрупулезно изучил все, что помогло ему качественно нарушить закон, а вот как избегать наказания, как вести себя, случись, не дай бог, попасть «на зону», в местах перевоспитания, он ведь не знал.

Так что ему, наверное, в колонии было трудно.

Я решил его ошибок не повторять.

Учился я только на отлично. И параллельно особое внимание уделял судебной медицине, а особо тщательно изучал судебную психиатрию. У нас был такой факультатив, посещали его студенты по желанию. Наверное, я был самый аккуратный и внимательный слушатель.

Чуть позже я познакомился с ребятами из театрального училища, подружился с ними, через них не только запасся нужным мне в будущем реквизитом, но и записался в кружок сценического мастерства, где ознакомился с основами предмета, а также научился гримироваться.

Кстати, единственный спектакль нашего кружка, в котором я принял участие, был шекспировский «Гамлет». Как вы думаете, Виктор Дмитриевич, кто играл Галета? Точно, я!

И по некоторым отзывам, у меня были хорошие актерские данные.

Да, как раз тогда я запасся всем необходимым для гримирования и изменения внешности. Ну, борода там, усы, парики, грим.

Но время шло, я перешел уже на пятый курс, и ночами разгружал на железнодорожной станции вагоны. Я собирал деньги на аммуницию.

Я решил так: на дело выходить только в специальной одежде, которую больше никуда не надевать. Поэтому я постепенно купил летний, весенне-осенний комплект и, наконец, зимний.

Вся одежда была только тех моделей и фасонов, которые носили большинство новосибирцев. Я это отмечаю особо, потому что по натуре – щеголь. Если бы не эта моя натура – дура!

Я ведь, Виктор Дмитриевич, сгорел сейчас только потому, что нарушил это свое правило. Работал у вас в Барнауле в своей повседневной одежде, вот пальто меня и подвело…

Ну, да ладно! Дурак совершает одни и те же ошибки, а умный на них учится и не повторяет. Будем надеяться, что и я больше не попадусь так глупо…