Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!

Я уже знал в основном, что мне нужно будет делать по приезде в Москву…

Интересно, но когда я позвонил и сообщил, когда, каким поездом и на какой вокзал приезжаю, молодая жена на изъявила желания встретить меня на перроне… «С красивым, как апрель, букетом роз» в руках, – если припомнить слова одной из песен Михаила Круга.

Вот так-то…

Последующие дни я посвятил подготовке предстоящей мне многолетней работы.

Я хотел добиться воспитания Вани человеком честным, сильным, и, если можно применить такой термин в наши скотские времена – б л а г о р о д н ы м.

Но достичь этого мне одному и не удалось бы, да и не дали бы мне.

Пока господин Кудрявцев ни разу нас не посетил, но я чувствовал печенкой, что этот день – не за горами. Я знал уже, что Ваня – гипотетически единственный наследник дядиного имущества – Люба просветила меня о том, что своих детей у Кудрявцева нет.

Такой жесткий, волевой человек с задатками самодура не удержится и влезет в мои отношения с Ваней.

Мне предстояло, таким образом, сочетать воспитание мальчика, обеспечиваемое лично мной, с возможным воздействием кого-то еще.

Кого?

Догадка родилась, пока я двое суток ехал один в купе поезда. Для того, чтобы попробовать воплотить идею в жизнь, мне нужен был самый лучший телефонный справочник Москвы, и время…

Ваня тем временем уже легко выкладывал даже довольно сложные слова с помощью букв из кассы, охотно ходил с Любой на прогулки, на детской площадке был активен и коммуникабелен – если раньше он играл все больше один, держался особняком, то теперь легко знакомился с другими детьми и больше участвовал в коллективных играх, чем раньше.

В общем, он вел себя как нормальный ребенок из хорошей семьи с любящими его родителями.

Что до родителей…

В ночь сразу после моего возвращения Женя пришла ко мне в постель и мне пришлось «отработать супружеский долг» в полном соответствии с ее желаниями. Моя повторная попытка как-то и самому получить удовольствие вновь была пресечена – не грубо, но решительно.

– Я же просила!… – сказала она, выскользнула из-под одеяла и ушла к себе.

Что ж, как говаривал человек, которого не так уж и давно цитировали полмира, «Мы пойдем другим путем».

Наутро я последовательно приступил к решению поставленных мною себе задач.

После завтрака. когда Женя уехала в университет, а Люба повела Ваню на прогулку, я собрался и пошел на метро.

Доехав до станции «Кузнецкий мост», я поднялся на поверхность и, задав несколько вопросов одному из пожилых прогуливающихся здесь же москвичей, получил нужные мне сведения.

Как я и ожидал, на улице «Кузнецкий мост» по-прежнему сохранились с советских времен несколько букинистических магазинов.

Двигаясь по улице, я заходил то в один, то в другой, пока не попал в небольшую частную букинистическую лавку, в которой орудовал пожилой мужчина в очках, по виду – еврей. Так и есть – на прилавке стояла табличка – «Букинист Авербах Натан Израилевич».

– Вы ищете что-то особенное? – спросил он меня. В темноватом помещении нас было двое. Пахло пылью и книжным клеем – я словно бы вернулся лет на двадцать назад.

– Натан Израилевич, – сказал я. – А где у вас литература для детей? Меня интересуют книжки для ребят дошкольного возраста, ну, и… скажем так – лет до 10—12-ти.

– А что, такие дети что-то читают? – вздернув густые седые брови, спросил меня букинист. – По-моему, так они сидят за компьютерами и что-то там играют… А если нет – так они ч и т а ю т (он выделил интонацией слово «читают») комиксы. Как будто эти наборы картинок можно читать…

– Мой пока не успел заразиться ни страстью к компьютеру, ни к комиксам. Мы только что научились читать, и я ищу советские детские издания. Маршак, Чуковский, Бианки. А для начала – были такие детские издания «Мои первые книжки». Знаете, рисунок на странице – а под ним одна-две строки текста. «Колобок», «Курочка ряба», «Машенька и медведь», «Сказка о рыбаке и рыбке» Пушкина…

Если судить по улыбке на лице Авербаха, он давно не был так счастлив, как в эту минуту. Он бойко выскочил из-за прилавка, взял меня за локоть и повлек за собой в дальний угол, где была дверь, ведущая куда-то вглубь помещения.

– Вы даже не представляете, как-таки вам повезло, что вы попали к Авербаху… – частил он словами, открывая дверь и заводя меня вглубь темной комнаты.

Щелкнул выключатель.

Это оказался склад. Судя по всему, здесь копилась литература, которая годами не пользовалась спросом.

Здесь оказалось все, что я искал. И даже больше.

Кроме упомянутых мною авторов, здесь нашлись потрепанные «Конек-Горбунок» Ершова – и рассказы Житкова для самых маленьких, «Приключения Незнайки и его друзей» Носова – и детские стихи Сергея Михалкова. Было и многое другое.

Я решил забрать все.

– Откуда у вас это богатство? – спросил я.

– Ах, молодой человек! – букинист покачал головой. – Уж не думаете ли вы, что Авербаху э т о принесло население на продажу? Эти книжки – мои! Пока внуки жили в Москве – они читали их, росли и взрослели вместе с ними.

Но вот уже год, как все мои сородичи перебрались в Израиль. На семейном совете было решено – дети наших внуков должны воспитываться на литературе родного языка. И тогда я постепенно перенес эти книжки сюда, в лавку…

Он погрозил мне пальцем.

– Я был уверен, что найдется-таки такой, как вы, и мои книжки попадут в хорошие руки.

Он собрал мне книжки в два пакета, я расплатился и поехал домой.

На всякий случай, книжки я пока разместил у себя в комнате.

А через пару дней, вечером (была пятница) к нам пожаловал, наконец, Юрий Борисович. Он вошел в квартиру один, без охраны, причем позвонил в дверь, а не воспользовался своими ключами. Он был вежлив, предложил мне пройти на кухню, предварительно осведомившись, кто еще дома.

Я ответил, что наверху в своей игровой комнате Ваня играет с Евгенией «в слова». Ваня недавно освоил эту игру и теперь постоянно всем предлагал поиграть в нее.

– Прекрасно! – Юрий Борисович прошел на кухню, поставил на сидение стула портфель, открыл его и достал литровую бутылку с неизвестной мне этикеткой, несколько баночек, какие-то свертки.

Последними появились на свет мои «философские труды», которые, в отличие от продуктов, я распознал сразу.

– Хочу познакомиться с вами поближе, – сказал он, и принялся хозяйничать.

На столе появились два бокала, стаканы, вилки, тарелки.

Судя по всему, он хорошо знал, где здесь что лежит – легко нашел открывалку для консервных банок, нужного размера тарелки.

В банках оказались черная и красная икра, оливки, маринованные грибы. В свертках – балык осетрины и севрюги, ветчина и несколько видов колбас.