Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!

Я ничего не стал объяснять. Зачем?

За эти годы я отвык от нее – мы виделись всего три-четыре раза… Так что, почти не разговаривая друг с другом, мы пережили процедуру развода, а после этого я выдал ей генеральную доверенность на продажу нашей квартиры.

Я попросил ее лишь об одном – купить на мое имя комнату в коммунальной квартире в центре города и желательно – с минимальным числом соседей.

И затем перевезти в эту комнату мои вещи.

Простились мы без слез. Но и без взаимных обид, надеюсь.

Дальнейшие несколько лет моя жизнь протекала только в Москве.

Наши отношения с Женей не изменились – они по-прежнему были ровными, про неприятную находку в ее вещах я так ничего ей и не сказал.

И наша интимная жизнь оставалась той же, разве что мои постельные услуги требовались Евгении все реже.

Как бы то ни было, наши отношения были, как часто говорят – интеллигентными.

Так незаметно бежало время.

Ваня перешел уже в пятый класс, он быстро взрослел, формировался, как мужчина. Сказывались регулярные занятия айкидо – теперь он ездил на занятия самостоятельно, отказавшись наотрез от автомашины с шофером.

По этому поводу произошел резкий разговор с Кудрявцевым – Юрий Борисович обвинил меня в том, что я «учу парня не тому, чему следует».

Он этим выражал свое отношение тому, что по моему совету Ваня последний год посещал школьный кружок «Все делай сам». По сути дела, это была своеобразная мастерская, обеспечивающая остальные кружки необходимым оборудованием и реквизитом. Например, именно здесь мальчики и девочки сами (конечно, под руководством мастеров-профессионалов) мастерили декорации и шили костюмы для спектаклей драматического кружка. И тому подобное.

Ребята в этом кружке учились делать своими руками все – от пошива одежды до паяния схем различных электронных приборов.

– Он отказался от автомобиля, потому что хочет быть, «как все»! – гневно упрекал меня Кудрявцев. – Объясните – зачем ему быть «как все»? Он уже «как все» работает молотком и паяльником, что дальше? Освоит специальность слесаря-сантехника?

Мне долго пришлось разъяснять Кудрявцеву, что желание мальчика ездить на занятия самостоятельно не имеют ничего общего с посещением кружка «Все делай сам». Просто Ваня вступает в подростковый этап развития. А подростковый возраст всегда предполагает некое бунтарство, отказ от контроля взрослых.

Я не убедил его до конца, я просто отсрочил этот разговор. Который неминуемо должен был иметь продолжение.

А вообще это был непростой год для меня.

Ваня вновь стал задавать вопросы, но теперь это были вопросы социальные, обществоведческие… Мальчику не хватало объяснений, которые он получал, читая тексты энциклопедий – ему было нужно живое слово авторитетного для него человека.

Одно дело – уметь задавать себе вопросы, изучая устройство окружающего нас мира (и находить на них ответы), но совсем ведь другое – правильно понимать проблемы, проистекающие из особенностей устройства человеческого общества.

На память приходят лишь два разговора с ним.

Однажды, вернувшись из школы, Ваня спросил меня:

– Пап, сегодня на уроке «Основы маркетинга и предпринимательской деятельности» Петр Петрович (это Ванин преподаватель в школе) рассказывал о естественном праве частной собственности. Что-то я не понял – причем тут е с т е с т в е н- н о с т ь права собственности? Он же говорил перед этим, что право владеть собственностью дано людям самим богом.

Тут я что-то недопонял – если наше право владеть всем – это естественное право, то есть это одно и то же, что право есть, спать, ну, и все остальное, то причем здесь бог?

Мне пришлось говорить с ним, во-первых, как со взрослым, во-вторых, честно – то есть сказать то, что думаю я сам. Без оглядки – понравится это Кудрявцеву, или не понравится.

– Давай начнем с того, что если бог создал все, в том числе нас, причем даровал единственным из всех живых существ на Земле право собственности, то создал он людей – рабами.

В том смысле, что от рождения каждый принуждаем жить по божьим заветам – а иначе тысячелетние адовы муки. Ну, и что, коль только после смерти?

Вот ты часто слышишь, что коммунисты в 20-м веке принуждали граждан СССР – заставляли каждого работать, жить только в рамкам принятых тогда норм, писаных и неписаных.

Это правда.

Но и бог ведь принуждает. Только наказание за непослушание – отложенное, на «потом, после смерти». Ты ведь с Библией знаком, мы читали кое-что с тобой, помнишь?

– Конечно! Да у нас на уроках обществознания есть факультатив – я ходил несколько раз на занятия.

– Я помню, потом тебе не понравилось – скучно!

– Скучно, папа. Да и нестыковок полно в тексте этой Библии…

– Ну, простим древним евреям – все-таки они писали ее около 2-х тысяч лет назад. Но сейчас не об этом. Помнишь библейское выражение «скорее верблюд пролезет через игольное ушко, чем богатый попадет в рай»? Это якобы сказал сам Иисус?

– Помню.

– А теперь подумай. Если он же дал право владеть собственностью, то он дал право быть богатым. Ведь в основе богатства как раз и лежит частная собственность. Да и само богатство – что оно представляет из себя? Ту же собственность!

Так что я думаю – не давал бог никаких иных прав человеку, кроме права на жизнь – и обладают этим правом все люди, как только появляются на свет.

А уж к а к о й именно будет эта жизнь – определяет для себя каждый сам.

– Ну, хорошо, пап. А как насчет справедливости – и богатства?

Как видите, Ваня задавал вопросы, на которые вот так вот, с х о д у, и не ответишь.

Я и не стал.

Отвечать сходу. Я решил подумать.

– Давай так. Закончим этот разговор чуть позже. Я подумаю, хорошо?

Через несколько дней мне приснился сон. Причем из тех, что мы видим под утро и потому хорошо помним. По крайней мере, сразу, как только проснемся.

И в данном случае это оказался «сон в руку». Или назовите его «сон в тему» – так даже будет правильнее.

Вечером я рассказал Ване этот сон – без изменений, поэтому на первый взгляд мой рассказ получался сумбурным. Но именно он и позволил мне закончить наш разговор о собственности.

Итак, во сне я каким-то образом оказался на экзамене, который сдавали ученики старенькой учительнице. Не ясно, по какому предмету был экзамен, кто сдавал, где, но это не был класс, где учился Ваня – скорее всего это были одиннадцатиклассники.

Почему-то на экзамене присутствовали и родители – они сидели позади, тогда как ученики сидели за учебными столами в передней части класса.

И вот во время экзамена учительница говорит одному из двух учеников (братьев-близнецов – один сидит перед преподавательским столом и сдает экзамен, а второй, похожий на первого, как две капли воды, пока еще готовится – сидит позади первого и пишет что-то):