Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!

После отхода автобуса я переходил проспект до середины и неторопливым прогулочным шагом, размышляя, шел по центральной аллее проспекта в сторону площади Советов и ниже, примерно до здания городской администрации.

Здесь я садился на лавочку возле памятника героям гражданской войны, и размышлял. О себе, о других, строил планы.

Когда шум проходящих мимо автомобилей напоминал, что пришло время завтрака, то есть – пора возвращаться, я садился на автобус и ехал вверх по проспекту несколько остановок до дома.

Обычно у себя я оказывался сразу после восьми часов, завтракал, потом занимался домашними делами – ходил на рынок и в магазины, готовил обед для себя и ужин – на двоих.

Вечерняя прогулка начиналась после ужина, часов в восемь вечера, и завершалось на автобусной остановке возле дома, где в оговоренное время я встречал Якова Моисеевича. С поклажей – овощи, ягоды, ближе к осени – фрукты.

Распределив тяжести, мы шли домой.

Затем Яков Моисеевич ужинал на кухне, попутно рассказывая мне новости, почерпнутые им за день в ходе общения с соседями по саду, а я сидел напротив него, пил чай и слушал. Обычно думая о своем.

После этого мы расходились по комнатам до следующего утра.

Телевизор я смотрел мало, а новости не смотрел по телевизору и не слушал по радио вообще.

Слишком часто упоминался в новостях Кудрявцев. А это вызывало у меня… ну, вы сами понимаете, какие чувства.

Так что я перед сном перечитывал старые книги.

Так проходило лето. Я почти забыл Ваню, но все никак не мог придумать, чем бы заняться.

Решение пришло внезапно, когда однажды за ужином Яков Моисеевич, рассказывая, что он собирается делать вишневую наливку по новому рецепту, упомянул, что рецепт дал ему старик – сосед, бывший писатель.

«А почему бы мне не попробовать писать? – подумал я. – Я с десяток лет назад уже написал несколько научных и научно-популярных книжек и мне говорили, что у меня – хороший литературный язык!

Так почему бы мне не попробовать писать прозу? Скажем, романы?

Наутро во время прогулки у меня уже возникла сюжетная идея, и чем больше я над ней думал, тем сильнее верил, что роман обязательно получится!

Вернувшись после прогулки, я не мог не поделиться своей идеей, и позвонил в Новосибирск Паше Гуриянову. Павел мою идею одобрил и сказал, что я просто-напросто попал в яблочко.

Потому что именно в данный момент «группа товарищей», как он выразился, решила возрождать культуру Западной Сибири и начинать хочет именно с организации издательской деятельности.

– Приезжай в Новосибирск, немедленно! – кричал в трубку Павел. – Я тебя с ними познакомлю!

– Рано, Паша, – приходилось громко говорить в трубку и мне, чтобы он мог меня услышать. – Давай договоримся так. Я подумаю над сюжетами пары-тройки романов и начну писать первый. А вот когда напишу хотя бы десяток глав и пойму, что у меня получается и не стыдно встретиться с будущим издателем, вот тогда ты меня со всеми и познакомишь.

– Давай я приеду к тебе! – принялся уговаривать меня Паша. Чувствовалось, ему хотелось представить меня своим знакомым прямо сейчас…

Но я отказался наотрез.

– Договоримся так, – подвел я черту разговору. – Писать я буду по утрам, примерно до 12-ти часов. Во время прогулки буду обдумывать очередную главу, заметочки на ходу черкать в блокноте, так что жду тебя примерно через три недели часов в двенадцать, короче – к обеду.

Думаю, через три недели у меня будет, что показать тебе. Тогда же решим и с временем встречи с твоими товарищами…

На том и порешили.

Мою затею горячо одобрил Яков Моисеевич.

– Это то, что как раз для вас, Витя, – говорил он. – Опыт работы над текстами у вас есть, жизненный опыт – потрясающий, кому же пробовать писать, как не вам?

И я начал писать свой первый роман. Назывался он – «Подземная непогода», и был посвящен будням моих коллег, работавших на предприятиях Минсредмаша.

Конечно, это вовсе не был так называемый «производственный роман», какие были модными еще четверть века назад, в советское время.

Это был триллер. В романе радиационное облучение вызвало мутацию семейки кротов, которые в результате переродились в жутких монстров.

Так что моим коллегам по службе на химкомбинате пришлось не только выполнять работу под землей, но и сразиться и победить подземных чудовищ, чьи предки сотни тысяч лет были милыми и совершенно безобидными подземными обитателями.

Забегая вперед, скажу, что свою главную задачу – показать нашу работу и весь трагизм нашего будущего я решил. Хотя и сумел написать именно триллер, который не мог не получить популярность среди читателей.

Нужно сказать, что и первый роман, и последующие давались мне легко – быстро и с удовольствием работалось, тем более, что первый читатель и весьма объективный критик был рядом – что называется, дышал прямо за спиной.

Я имею в виду Якова Моисеевича Бридиха.

Ровно через три недели я был готов к встрече с возможными издателями. И, конечно, через три недели – день в день – у меня в комнате объявился Павел.

Мы пообедали, причем каждый раз, когда он начинал разговор о предстоящих нам делах, я уходил в сторону, пока он не заявил мне сразу после обеда, когда я мыл посуду, а он курил у открытого окна:

– Ладно-ладно… Не хочешь начинать – послушай меня. Сегодня у меня был сон. Нас – шестеро, мы где-то в лесу. В каком лесу – я не разглядел – лес и лес, что-то вроде заимки и там шесть мужчин. Трое – ты, я и Евген Евгеньич – мой знакомый старикан, бывший издатель.

А остальные – наши спонсоры. И мы все смеялись, в общем – результат встречи был положительный.

Вот такой сон.

Я аккуратно вытер последнюю тарелку, поставил ее на решетку сушилки, прикрепленной над раковиной.

– Ну, хорошо, – неторопливо сказал я. На днях я, наконец, закончил «ремонт рта» – после истории с гаражом Кудрявцева часть зубов мне выбили, а часть – повредили.

Мне пришлось несколько зубов – удалять, несколько – ремонтировать (сверление, пломбирование, коронки и прочее). Потребовались зубной мост и два протеза.

Я занимался зубами параллельно с работой над романом. Мне казалось просто невыгодным предстать перед серьезными людьми не только с изуродованным лицом, но и слегка шепелявившим, с дырами во рту на месте зубов.

Так что с утра я сидел за компьютером, а после обеда шел в стоматологическую клинику.

Вся эта возня с зубами отняла несколько недель и съела несколько десятков тысяч рублей.

Вдобавок мне пришлось почти неделю привыкать как бы заново говорить. И с каждым днем язык во рту чувствовал себя все свободнее, естественнее, но пока нет-нет – да и запинался о какой-нибудь новый зуб, оказавшийся во рту в том месте, где несколько месяцев было пустое пространство…