Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!
- Название:Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ЛитагентРидеро78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
- Год:2016
- ISBN:9785447461669
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы! краткое содержание
Виктор Андрейчук, бывший инженер-атомщик, уходит на пенсию по спецсписку – ему еще нет и сорока лет. Находясь в Москве проездом, он встречается посреди улицы с девушкой – молодой мамой Женей с пятилетним сыном Ваней. Женя хочет нанять Виктора на работу в качестве папы для Вани – настоящий отец мальчика бесследно пропал два года назад О том, как справился Виктор с поручением, о судьбе его, Вани и Жени рассказывается в романе, написанном в жанре русского триллера.
Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы! - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но марки свои сохранил – не продал.
Так как они могли засиживаться допоздна, Евгений Евгеньевич в этом случае оставался ночевать у нас.
Приезжал ко мне частенько и Паша Гуриянов. И вот когда они собирались втроем, тогда-то на свет обязательно появлялся один из кляссеров – Павлу страшно нравились марки – эти маленькие разноцветные квадратики…
Они пили чай, рассматривали марки и о каждой Яков Моисеевич мог рассказать какую-то историю. О том, когда и в связи с какими обстоятельствами была отпечатана марка. Или о том, как эта марка стала раритетом и какой жуткий шлейф преступлений сопровождал историю жизни ее владельцев, причем преступления эти были связаны как раз с подобной маркой. Либо, наконец, какими приключениями сопровождались усилия самого Якова Моисеевича стать владельцем марки.
Но это – зимой.
Начиная же с весны жизнь наша вступала в обычную колею.
Я по утрам провожал на автобус Якова Моисеевича, гулял по обыкновению по утреннему Ленинскому проспекту, а затем садился за работу.
Яков Моисеевич старался управляться в саду побыстрее, чтобы успеть накормить меня хотя бы поздними обедами и полноценным ужинами. Как-то так получилось, что женщин в тот период времени в моей жизни не было – ну, просто было «не до того».
Так что мы управлялись вдвоем. Правда, когда приезжал Паша, то первое, что он делал, это заглядывал в наши холодильники, выражал возмущение степенью их заполненности и тут же сажал в свою машину Бридиха (или меня, если я не работал за столом в это время) и возил по рынкам и магазинам, затоваривая нас продуктами.
В этом случае необходимость ходить по магазинам для нас отодвигалась на месяц, а то и более – ну, разве что выйти из дома за молочными продуктами и хлебом.
Конечно, ежегодно мы с Пашей ездили в Славоград и 27 апреля встречались на кладбище с друзьями, оставшимися в живых, поминали умерших.
Мы поправляли памятники, обихаживали могильные холмики. Здесь же решали, кто наиболее нуждается в помощи и какой – просто деньгами или нужны лечение, лекарства.
Мы с Павлом все записывали, и сразу после возвращения всякая моя литературная деятельность прерывалась – я на время перебирался в Новосибирск, здесь хранились мои сбережения, так как все мои гонорары издательство перечисляло на счет в ТСП-банк – именно здесь находилась головная контора банка.
И я, и Паша неделю занимались тем, что распределяли деньги между нуждающимися. Если кто-то думает, что это легко – он ошибается.
Думаете, просто решить – кому больше дать – живым, или родственникам тех, кто умер? А лекарства для онкобольных были такими дорогими…
И я все чаще думал, что нужно создавать фонд, привлекая в него средства жертвователей со стороны – моих заработков явно не хватало, причем с каждым годом – все больше.
Мой третий роман был о геологах и газодобытчиках – и о том, что природа нашей планеты – не безмерна и может дать отпор, когда насилие над ней слишком уж велико…
По моему замыслу, череда необъяснимых явлений будет препятствовать сначала геологическим изысканиям, затем бурильщикам, и так как люди не поймут, что им оказывает сопротивление сама планета, все закончится катастрофой – мощнейшим извержением лавы, причем в таких местах, где в соответствии с научными теориями извержений просто не может быть.
Никогда! Но вот оно происходит. И уничтожает всех и все – вышки, бурильное оборудование, уже частично отстроенный газопровод…
Как обычно, я старался показать работу и быт простых рабочих и инженеров правдиво, самих людей – как героев положительных. Виноватыми были власть и деньги имущие…
Писал я зимой, третьей по счету после возвращения на Алтай. Но работу пришлось прервать – тяжело заболел Яков Моисеевич.
Прихватило сердце. И старика пришлось сначала госпитализировать, потом он долго лежал дома – ему был предписан постельный режим.
Все это время я, естественно, над романом почти не работал.
Когда Яков Моисеевич попал в больницу, первое, что я сделал, это договорился о платной форме лечения и обслуживания, но тут Бридих показал характер – он категорически отказался от перевода в отдельную палату.
Впрочем, поговорив с ним, я был вынужден признать справедливость его доводов.
– Витенька, ну, что я-таки буду делать там один-одинешенек? В общей палате и поговорить есть с кем, и вообще не чувствуешь себя одиноким. Ведь когда в моем возрасте болеешь один – поневоле думаешь, что пришла пора-таки у х о д и т ь…
Что ж, по-своему он был прав.
Тогда я обеспечил палату, где он лежал, телевизором, привез охапку книг, журналов с кроссвордами.
И конечно, готовил старику блюда, которые он любил, и ежедневно навещал его.
А когда его перевели долечиваться домой – ухаживал за ним здесь.
Мне помогали Евгений Евгеньевич и Паша – еженедельно приезжал то один, то другой. Они сидели со стариком, особенно Яков Михайлович любил, когда приезжал Павел. Ведь тот сразу же, заходя в комнату, здоровался с Яковом Михайловичем и вынимал из шкафа первый попавшийся кляссер с марками.
И начинался экскурс в историю.
Бридих потом, после того, как Паша уезжал, говорил мне, что все время, пока они говорили с Павлом, он совершенно забывал о своей болезни и о том, что находится в постели.
Наши спонсоры-олигархи (а за три года все они поднялись на такую высоту в финансовом мире России, что олигархами их можно было называть с полным основанием – филиалы ТСП-банка были уже во всех крупных сибирских городах) дважды приглашали меня отдохнуть на знакомой таежной заимке – попариться в баньке, поохотиться или порыбачить, но я вежливо отклонял эти приглашения.
Не мог я забыть, как грубо они напомнили мне о том, от чего я упорно старался избавиться.
Но наше прошлое – гиря на нашей шее. И до конца от него избавиться невозможно.
Хотя не могу не отметить – от Евгения Евгеньевича я знал, что от своей идеи возрождения культуры эта троица сверхбогачей не отказалась – наоборот, они с каждый годом увеличивали вложения в конкурсы талантов, спонсорскую помощь исполнителям фольклорных песен, материально поддерживали наиболее любимых композиторов и исполнителей-песенников стиля «шансон»…
Как раз в то время, когда у меня был вынужденный простой в работе из-за болезни Якова Моисеевича, мое прошлое напомнило о себе.
И напомнило достаточно сильно.
Кажется, я упоминал, что телевизор смотреть не любил. Но так как работа над последним романом шла вяло во время болезни Якова Моисеевича, у меня появилось свободное время и я волей-неволей телевизор стал включать гораздо чаще, чем раньше.
Из-за этого и случилось то, что неизбежно должно было случиться – я наткнулся на до боли знакомый образ Кудрявцева.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: