Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!

В принципе такое возможно. Если сибирское издательство издает какого-то автора тиражами, полностью расходящимися в Сибири, москвичи могут одновременно издавать эти же романы, чтобы реализовывать их в европейской части страны.

А, почему, собственно, нет?

Я в это время уже заканчивал свой прерванный роман о геологах и газодобытчиках «И не надейся зря…» Поэтому договор с московским издательством я заключил на издание двух своих романов – «Все круги ада и рая» и «И не надейся зря…». Естественно, получив согласие Евгения Евгеньевича.

Относительно дальнейшего сотрудничества с московским издательством порешили так – если эти два романа будут иметь успех, тиражи их – хорошо расходиться, то москвичи предложат мне сотрудничество на постоянной основе.

Так и решили. И в феврале 2009 года Москва издала роман «Все круги ада и рая», а буквально через месяц – и второй роман «И не надейся зря…».

Эта весна, таким образом, начиналась для меня счастливо. Но самой большой удачей было следующее.

Неожиданно, без звонка, к нам в Барнаул приехал Евгений Евгеньевич, причем – не один. Он привез с собой представителя крупного американского книжного издательства в сопровождении переводчика, и пакет предложений американской стороны.

Мои первые романы заинтересовали заокеанских книжных дельцов, меня хотели переводить и издавать тиражами с расчетом возможного охвата и других англоязычных стран.

Кроме того, мистер Абергаус (так звали приехавшего ко мне американца) сказал, что вышедший недавно роман «Все круги ада и рая» заинтересовал одну голливудскую киностудию, которая специализируется на создании сериалов, характеризующих «особенности русского характера, а также быт современных россиян». Он узнал об этом случайно, поскольку к ним звонили из киностудии и спрашивали, не было ли перевода на английский язык данного романа.

Как оказалось, издательство, где трудился Абергаус, как бы специализировалось на открытие в России авторов, пишущих произведения, которые могли бы заинтересовать американского читателя, и осуществляющих переводы и издание произведений таких писателей.

И я подписал договор о намерениях, договорившись встретиться в Новосибирске чуть позже, чтобы подписать окончательный договор о сотрудничестве. Пока же с моими романами будут знакомиться владельцы американского издательства, чтобы решить вопрос окончательно.

Но на этом счастливые события весны 2009 года закончились.

Буквально через день я узнал, что местные вандалы разгромили ту часть славоградского кладбища, где были могилы наших ребят – ветеранов химической промышленности Минсредмаша.

Мне позвонил смотритель кладбища, которому мы каждую весну немного платили, чтобы он присматривал за могилами наших друзей и коллег.

Мы с Павлом на его машине немедленно выехали в Славоград. Вот что мы узнали…

Несколько молодых людей из соседнего с кладбищем поселка, напившись, решили устроить гонки по пересеченной местности на г у с е н и ч н ы х т р а к т о р а х. Вроде как в Европе на автодромах. Естественно, они перепутали гонки с испытаниями автомобилей. Но кому от этого легче? Как бы то ни было, выдвинувшись в степь на трех тракторах и подъехав к кладбищу, они обнаружили, что как раз кладбище-то им подходит как нельзя лучше.

Аккуратные могильные холмики, расположенные на одинаковом расстоянии в строгом порядке были восприняты ими как ухабы автодрома. И на полной скорости они принялись гонять по кладбищу, буквально сравняв его с землей.

Смотритель, конечно, мог только бегать между тракторами, размахивая руками и крича, но на него просто не обращали внимания.

Хорошо еще, что его не раздавило гусеницами.

К нашему приезду протрезвевшие хулиганы сидели в горотделе милиции, а коридор был полон плачущими мамами, женами, сестрами и угрюмо курящими отцами и братьями преступников.

Налицо было правонарушение, в уголовном кодексе определяемое как умышленное уничтожение могил из хулиганских побуждений.

Но меня и Павла не интересовала судьба хулиганов. Мы приехали в горотдел после посещения кладбища.

На месте его была изрытая гусеницами неровная земля.

Первое, что мы с Пашей сделали – запретили давать информацию о происшествии в газетах и на телевидении. Мы не хотели расстраивать тех из нас, кто еще был жив и в особенности родственников уже умерших.

Позднее мы встречались с семьями арестованных хулиганов, были у них дома.

Что ж, происшедшее было результатом безработицы, безысходности, свойственной повсеместно современной российской деревне. Которая буквально на глазах спивалась.

В домах была беднота. И взять с этих людей было нечего – а восстановление кладбища в первоначальном виде требовало миллионных сумм. Да, у нас был план кладбища, по расположению сохранившихся могильных камней с надписями постепенно все можно было восстановить.

Но до ежегодной встречи оставалось около полутора месяцев, и чтобы восстановить кладбище в столь короткий срок, нужны были огромные деньги.

И я решил срочно начать то, что следовало сделать уже давно – создавать фонд поддержки ветеранов химпромышленности Минсредмаша.

Вернувшись в Барнаул, я дал объявления во все средства массовой информации в Барнауле и Новосибирске, доступные мне.

Объяснив фактическое положение дел среди ветеранов химпредприятий Минсредмаша (естественно, не упоминая о разоренном кладбище), сообщив стоимость лечения каждого больного, я просил помощи, указав номер счета вновь создаваемого фонда поддержки в ТСП-банке.

Не знаю, сколько состоятельных людей откликнулось бы, и через какое время, но помощь пришла оттуда, откуда я, признаться, не ждал.

У меня в комнате вдруг объявился один из трех владельцев ТСП-банка и множества крупнейших месторождений газодобытчик Сибири Иван Степанович. По прежнему одетый с иголочки, элегантный, сильный, с легкой улыбкой на худощавом лице.

Скорее всего, владельцы Новосибирского книжного издательства узнали о происшествии на кладбище в Славограде от Евгения Евгеньевича, а тот – от Павла. Сам я с Евгением Евгеньевичем об этом не разговаривал.

Впрочем, по телефону мог рассказать и Яков Моисеевич.

Но все это – не суть важно.

Войдя и поздоровавшись со мной, Иван Степанович в свойственной ему манере говорить редко, коротко и по сути дела, что называется, «сразу же взял быка за рога»:

– Виктор Петрович, мы, право удивлены, что вы, вместо того, чтобы давать объявления, просто не позвонили нам и не сказали – какая сумма нужна для восстановления могил и для помощи вашим друзьям и их родным.

Я разделяю вашу обиду на бестактность моих друзей, но в данном случае я отказываюсь вас понимать – дело-то страдать от наших обид не должно! Глупо, знаете ли!