Дженнифер Арментроу - Список возмездия

Наши взгляды скрестились. Что-то мощное, осязаемое и бесконечное проскочило между нами. Мышцы его рук слегка расслабились, и Дженсен опустился еще ниже. Он словно накрывал всю меня своим телом.

– Еще слишком рано, чтобы вставать, – сказал он и наклонил голову, так что наши губы сблизились.

Я понятия не имела, который час. Да и плевать я хотела. В этот миг все, что существовало за пределами нашего маленького мирка, не имело никакого значения.

– Я надеялся, что рядом со мной тебе удастся поспать.

– Я выспалась. – Медленно я подняла руку. Мои пальцы дрожали, когда я прикоснулась к нему, ощущая горячий и жесткий живот под тонкой футболкой.

Парень вздрогнул, и я попыталась убрать руку.

– Не надо, – сказал он и, потянувшись вниз, накрыл мою ладонь своей. Костяшки его пальцев скользнули по моей коже под задранной майкой.

– Не надо? – «Не надо» могло означать что угодно.

Его ресницы опустились, скрывая глаза.

– Не останавливайся.

Ох.

Он отнял руку, а мои пальцы словно приклеились к его животу. Не знаю, что заставило меня решиться на то, что я сделала в следующее мгновение. Может, все дело в том, что ранние утренние часы и темнота превращали происходящее в сон. А, возможно, все гораздо проще – мне было хорошо с Дженсеном.

Я скользнула руками вниз, забираясь ему под футболку. Его кожа казалась обжигающе горячей, словно его лихорадило, и он содрогнулся, когда мои пальцы пробежались по кубикам пресса.

Глубокий звук, похожий на рычание, вырвался из его груди, и что-то во мне откликнулось на этот призыв. Я запрокинула голову назад. Наши губы почти соприкоснулись. И разом вспыхнуло столько эмоций – трепет, надежда, похоть и нечто более сокровенное – то, что всегда жило во мне.

– Элла, – выдохнул он мое имя, и это прозвучало не то мольбой, не то проклятьем. Опираясь на одну руку, Дженсен накрыл мою щеку ладонью и провел большим пальцем по моей нижней губе. – Я никогда не переставал думать о тебе – о нас. Ни на миг.

Мое сердце забилось быстрее.

– Ни на миг?

– Да. – Парень прижался губами к моему лбу, а потом к кончику носа. – И я знаю, что не перестану думать о нас. – Сладкое мимолетное прикосновение его губ к уголку моего рта заставило меня ахнуть от восторга. – Я хочу…

Что-то глухо ударилось в окно, и я вздрогнула от удивления и испуга.

Дженсен спрыгнул с меня, а потом и с кровати с какой-то нечеловеческой скоростью, как будто у него за спиной развернулись крылья. Приподнявшись, я вцепилась в края одеяла.

– Что это было?

– Не знаю. – Крадучись, он обошел вокруг кровати, пробираясь к окну.

Я встала на колени, и мое сердце учащенно забилось, но уже совсем по другой причине.

– Дженсен! Что ты делаешь?

– Проверяю, что за шум. – Он взглянул на меня. Черты его лица терялись в темноте комнаты. – Оставайся там.

Пьянящее тепло улетучилось, как только он раздвинул шторы. Ледяной страх разлился у меня в животе, но я отпустила одеяло, когда он выглянул в окно.

– Что за черт? – пробормотал он, потянувшись к защелке, чтобы поднять оконную раму.

Не в силах усидеть на месте, я слезла с кровати и подкралась к нему. Прохладный ночной воздух обдувал мои ноги. Я обхватила себя руками.

– Что?

Дженсен ответил не сразу, словно и не слышал меня. Я протянула руку, тронув его за плечо, и он тотчас повернулся ко мне.

– Думаю, тебе лучше вернуться в постель, Элла.

Я выдержала его взгляд, чувствуя, как мои внутренности стягиваются в узлы.

– Что там?

Под серебристым светом луны лицо Дженсена казалось заострившимся, и в следующее мгновение он обнял меня за плечи, прижимая к себе.

– Это, возможно… совпадение, – сказал он, но в его голосе не прозвучало и капли уверенности.

Вытянув шею, я попыталась высунуться в окно, и у меня перехватило дыхание, когда взгляд упал на неподвижную тушку, застывшую на крыше, всего в полуметре от распахнутого окна.

Птица.

Я зажала рот рукой, отступая назад. Даже в слабом свете я могла разглядеть, что это за птица.

Это был кардинал.

Никто из нас не смог уснуть после этого.

С восходом солнца Дженсен осторожно снял с крыши бедную птичку. Он оставался со мной и ждал, пока я принимала душ и быстро собиралась в школу. Потом заставил меня вместе с ним отправиться к нему домой.

– Я не брошу тебя одну, – сказал он.

Я не стала возражать.

К тому времени, как мы пришли, его родители уже уехали на работу. Дженсен жил в таком же старом двухэтажном кирпичном доме, отремонтированном еще в те времена, когда мы под стол пешком ходили. Ярко-красные, голубые и белые цветы пышными каскадами свисали из декоративных ящиков на перилах крыльца. Плети роз, высаженных по углам, наполняли воздух тонким ароматом.

Я задержалась на широком парадном крыльце. Сколько же лет прошло с тех пор, как я в последний раз заходила в эти двери!

– Идем? – спросил он.

– Да. – Я заставила себя переступить порог дома.

Первое впечатление подсказывало, что здесь почти ничего не изменилось. В доме по-прежнему пахло яблоками и корицей. Повсюду были расставлены плетеные корзины. Некоторые – пустые. В других размещались цветочные композиции или хранились всякие мелочи. Его мама любила стиль кантри – все деревянное и под старину.

– Я быстро в душ. – Дженсен остановился у лестницы. – Чувствуй себя как дома.

– Ладно. – Я бросила сумку возле входной двери.

Дженсен начал подниматься по ступенькам, но вдруг остановился. Вернувшись ко мне, он обхватил мое лицо теплыми надежными ладонями. У меня перехватило дыхание, когда он запрокинул мою голову назад и коснулся моего лба легким поцелуем.

– Я скоро, – сказал он.

И Дженсен ушел, а я так и застыла столбом, как будто разучилась дышать и ходить. Я дотронулась до лба, на котором еще горел его поцелуй, и сердце ударилось о ребра.

Что мы делаем?

Я не могла ответить на этот вопрос, но точно знала, что сегодня утром мы переступили черту дружбы, и Дженсен, похоже, не собирался к ней возвращаться. Но прямо сейчас мне не хотелось об этом думать.

Когда я все-таки прошла вглубь дома, у меня возникло такое чувство, будто я совершаю прогулку в прошлое. Все вокруг осталось таким же, как до их переезда. Конечно, некоторые вещи поменяли свои места, но дух дома сохранился. Я сразу вспомнила, как мы гоняли по гостиной, плюхались на большие круглые подушки, прежде разбросанные перед телевизором, сражались за джойстик игровой приставки.

Я всегда надирала Дженсену задницу в игре «Марио на картинге».

Столовая использовалась для особых случаев – дней рождения и семейных праздников. Я прошла по короткому коридору, который вел на кухню, где когда-то мы коротали вечера, уплетая пиццу и «слоппи джо» [28].