Елена Соловьева - ЛоРеНа — похитительница сознаний

— И ты всерьез полагаешь, будто Клочкова и есть серийный маньяк? Или подозреваешь ее подругу?

— И снова ты не прав: в салон Клочкова привозила не любовницу, а своих жертв. Предварительно опоив девушек снадобьем, она могла творить с ними что угодно. Натешившись вдоволь, маньячка укутывала тела в одеяло, под которым, наверняка, находилась непромокаемая ткань, чтобы скрыть следы крови. Клочкова все просчитала, кроме одной «мелочи», — Наталье и ее «сестрам» не хватило той дозы психотропного вещества, которую она добавила в вино. И «девушки» проснулись раньше положенного срока.

— Я что-то совершенно запутался, — пожаловался Влад. — Если Наталья застала Клочкову в тот момент, когда та «обрабатывала» жертву, то зачем маньячке понадобилось возвращаться спустя несколько часов?

— На этот вопрос я не могу ответить. Пока не могу! — поправил себя Стас. — Но меня сейчас больше всего заботит другой вопрос: ни у одной из погибших девушек не было имени Ольга! Неужели нам предстоит вскоре обнаружить еще одно тело!?

Мальчишки, любители ночных прогулок и граффити, ставшие невольными свидетелями разговора, притихли. Даже в самых смелых мечтах они не представляли, что окажутся свидетелями по делу о серийном маньяке. Ребята уже мысленно представляли, как будут хвалиться перед сверстниками тем, что именно им удалось навести «копов» на след.

Чтобы не потерять связь со столь ценными свидетелями, напарник Влада вызвался отвезти мальчишек до дома, а заодно и побеседовать с их родителями — не дело, что юнцы болтаются по парку в темное время суток.

Вопреки ожиданиям Полянского, Клочкова возле салона так и не объявилась; напрасно парни прождали ее до трех часов ночи. И тогда Стас решил проработать еще одну версию — посетить могилу «мальчика», тело которого передали под расписку Марьяне Ивановне.

— Слушай, давай ты еще что-нибудь придумаешь? — не выдержал Влад. — Вечно тебя тянет не пойми куда: то парк ночью покараулить, то по кладбищу пробежаться…

— Не ворчи! — обрушился на друга Полянский. — У тебя ведь завтра выходной, вот и отоспишься!

— Сегодня, — посмотрев на часы, фыркнул Влад. — Лады, но рассвет мне бы хотелось встретить в своей теплой постельке.

— А мне бы как хотелось… — зевнув, произнес Стас.

На кладбище было темно и оттого еще более тоскливо. Стасу почудилось, будто стало заметно холоднее. Ветер гулял между могил, лаская своими прикосновениями гранитные надгробия ушедших навсегда людей, ворошил прошлогоднюю листву, цеплялся за одежду парней, будто прогоняя их из своего удела.

Последнее пристанище неизвестного «мальчика» находилось на самой окраине, там, где оно не привлекало к себе внимание любопытных. Еще не дойдя до нужного места, парни приметили склоненную над могилкой фигуру — тонкую, неестественно хрупкую на фоне массивного металлического креста. Фонарик Влада выхватил из темноты черные волосы женщины, мертвенно-бледное лицо. Стас запоздало накрыл источник света рукой, но женщина, похоже, и не заметила постороннего присутствия.

— Будем брать? — шепотом поинтересовался Влад.

— За что?! — также тихо отозвался Полянский. — У нас на нее ничего нет. Давай лучше поищем автомобиль — не пешком же она сюда пришла.

Черный внедорожник парни обнаружили недалеко от кладбищенских ворот, припаркованным в неглубоком овраге. Дрожа от нетерпения, Стас осветил своим фонариком автомобильный номер.

— Какому региону принадлежит код «55»? — сразу же заинтересовался Полянский.

— Подожди, я сейчас!.. — радостно провозгласил Влад и понесся к своей машине за справочником. Отыскав нужную страницу, он провозгласил: — Омск!

— Ну, ничего себе… — прошипел Полянский. — Выходит, я не напрасно запрашивал дело! Надеюсь, его еще не успели вернуть.

— Это не то, где сообщалось о пожаре и гибели целой семьи? — вспомнил Влад. — Думаешь, у тех событий есть продолжение?

— Больше чем уверен в этом! — заявил Стас. — Идем, здесь мы выведали все, что возможно.

До теплой постели Стас так и не добрался: рассвет он встретил в своем кабинете, пролистывая уже известное ему дело. Перед этим следователю пришлось сгонять на другой конец города, разбудить перепуганную его визитом секретаршу и всеми правдами и неправдами упросить ее отправиться на рабочее место. Недовольно ворча, девушка выполнила просьбу Полянского и вернула ему дело из Омска, подготовленное для возврата.

Настойчивость следователя окупилась сторицей: вновь пролистывая документы, Стас отметил для себя некоторые подробности, упущенные ранее. Во-первых, приложенная к делу фотография пропавшей любовницы абсолютно не соответствовала внешности женщины, виденной им на кладбище. А вот снимок якобы погибшей в пожаре супруги политика — вполне: перекрасить волосы, похудеть, прибавить несколько десятков лет… и женщина станет точной копией Клочковой. Полянский не исключал, что Регина Натановна прибегала к пластической хирургии, но вот изменить выражение лица так и не смогла: застывшая в глазах ненависть, холодное презрение к окружающим — все это так и рвалось наружу, выплескивалось из слегка раскосых, по-кошачьи прищуренных глаз. Клочкова могла сколько угодно притворяться добродушной на людях и улыбаться клиентам, но обмануть опытный взор следователя было выше ее возможностей.

Тщательно просмотрев все страницы дела, Полянский так и не нашел имени и отчества супруги политика, только инициалы — «Р.Н.» «Разумеется, я могу ошибаться, — рассудил следователь, — но что-то мне подсказывает, что за этими буквами все же прячется Регина Натановна!»

Второй интригующей деталью стала фамилия потерпевших — Лоскутовы! Стас долго размышлял над тем, где он уже слышал эту фамилию, и внезапно его осенило: к кулону, найденному Натальей в детстве, была прикреплена табличка, вероятнее всего с фамилией роженицы, чей ребенок погиб в реанимации. «Лоскутова Ре… — вспомнил Стас. — Ну, конечно, Лоскутова Регина Натановна! Наталья, по детской наивности, думала, что это имя погибшей девочки, но это было имя матери!»

Озаренный догадкой, Полянский откинулся на стуле, заложил руки за голову и погрузился в раздумья, пытаясь воссоединить полную картину из найденных обрывков: «Итак, супруга омского политика не погибла на пожаре — она сбежала в другой город, сменила имя и внешность. Попутно потеряла ребенка, «усыновленного» впоследствии Натальей. Стоит предположить, что вместо хозяйки дома сгорела… любовница ее мужа! Почему бы и нет: девушку не нашли не потому, что она скрылась, а потому, что та погибла в пожаре. А что с сыном… его останки не обнаружили!..»

Нетерпеливо перелистывая дело, Полянский прочел имя мальчика: «Лоскутов Николай». Следователь снова обратился к логике, и она доверчиво подсказала ответ — сын тоже не погиб. Клочкова, вернее — Лоскутова забрала его с собой, увезла в другой город и… разместила в заброшенной сторожке лесника. Нашла для него няню, а потом… убила? За что? Почему маньячка после стольких лет заботы решила вдруг прикончить собственного отпрыска? Что могло повлиять на ее решение? «Пожалуй, стоит задать этот вопрос самой Регине Натановне», — рассудил Стас.