Джей Эм - Ад Лабрисфорта

– Мы давно не виделись, Уэс, – сказал Джим, отхлебнув большой глоток из запотевшего высокого стакана. – Но если дело и вправду серьёзное – давай сразу к нему.

– Это насчёт Лабрисфортской тюрьмы.

Услышав эти слова, Джим ощутил, как непроизвольно напряглись все его мускулы.

– Если ты опять за старое, – голос Арнона прозвучал довольно резко, – если опять начнёшь упрекать, что я ничего не сделал для Гэба, я лучше пойду.

– Нет, слушай, это в прошлом. Я ведь уже извинился, Джим. А тогда ляпнул сгоряча…

– Нет, не сгоряча. Это Гэб прожужжал тебе все уши. Он уже давно стал видеть во мне врага. Потому что я вовремя сумел выбраться из дерьма, а он нет. Ты тоже сумел – но к тебе у него другое отношение. Я белый, да к тому же полицейская ищейка. Не хочу больше слышать о той истории, Уэс. Лучше нам на этом и попрощаться.

Джим начал вставать из-за стола, но рука Уэсли легла на его запястье.

– Сядь, Джим. Пожалуйста. Я не собирался вспоминать старое. Мне нужна твоя помощь.

Помедлив, Джим опустился обратно на стул.

– Ладно. Извини.

– Проехали. Бывает.

– Так о чём речь?

– Мне надо попасть в Лабрисфорт.

От неожиданности Арнон даже не сразу отреагировал – секунду-другую просто непонимающе смотрел на Уэсли. А потом произнёс примерно те слова, которых Флэш ждал от него:

– Уэс, ты последние мозги растерял? Устроить побег Уинслейту – невыполнимая задача. Оттуда никто никогда не убегал.

– Я и не собираюсь устраивать побег. Потому хотя бы, что, думаю, Гэба нет в живых. Я должен оказаться там как заключённый. – Уэсли сделал паузу, но Джим промолчал. – За хулиганство в пьяном виде туда не сажают. А становиться серийным маньяком я не собираюсь.

– И что дальше? – ледяным тоном осведомился Арнон.

– Сколько человек из Сэдэн-сити на твоей памяти были осуждены на заключение в Лабрисфорте?

– Один. – Джим ответил с заметной неохотой.

– Правильно. Значит, я должен стать обвиняемым по делу Уинслейта.

– Вторым?

– Там всё слишком неясно, Джим. Может, вообще всё притянуто за уши. Бывает же, что выясняются новые факты – тут полно всяких вариантов…

– Дело Уинслейта сдано в архив, – отрезал Арнон. – А ты несёшь бред. – Он с трудом старался не сорваться на крик. – Если хочешь покончить самоубийством – выбери способ попроще. Как тебе в голову могло прийти добровольно сесть в тюрьму? В эту тюрьму?

Усилием воли Джим заставил себя разжать пальцы, с силой стискивавшие верхний край стакана. Пожалуй, так можно раздавить его и порезаться. Из колонок доносилась жизнерадостная музыка, за соседним столиком кто-то весело смеялся. Слух Джима едва улавливал эти звуки, настолько они казались неуместными – будто голоса какого-то другого, нездешнего мира.

– Я много размышлял о Лабрисфорте после того, как туда попал Гэб. – Уэсли говорил негромко и спокойно. – И знаешь, что я понял? Это впервые в жизни. Впервые я задумался о том, что совсем рядом находится это странное место, эта тюрьма, про которую всем известно одно: она живёт по каким-то своим особенным законам. Все знают, и все давно стали воспринимать это как часть обычной повседневной жизни. Тебя это не удивляет?

– А почему должно удивлять? Заключённые оттуда не выходят, туда привозят только смертников и пожизненников. Посещения не разрешаются. А тем, кто там работает, наверняка запрещено трепать языком.

– Тебе не кажется, Джим, что людям стоило бы побольше знать о Лабрисфорте?

– Зачем?

«Затем, что вокруг этого места тьма, непроглядная тьма, – подумал Уэсли. – И, может, это помогло бы её немного рассеять».

– Лабрисфорт не значится в списках исправительных учреждений. Официально его как будто и не существует. Но мы-то в курсе, что он существует, правда? Всё это попахивает нарушением прав человека.

– Слушай, Уэс, если начистоту, ты не думаешь, что права некоторых людей стоит нарушать? Тех, например, кто сам нарушил чьи-то права, и сильно нарушил, а? Ты верно заметил: в Лабрисфорт попадают не за хулиганство в пьяном виде.

– Не всё так просто, Джим. В виновности Гэба я всегда сомневался… И потом, если бы пострадала обычная девушка, его, скорее всего, отправили бы не в эту тюрьму.

– Вот и все твои «права человека», – язвительно заметил Арнон. – Ты просто не оставляешь надежды помочь Уинслейту.

– Я же сказал, Джим, Гэбу уже не поможешь.

– Откуда ты можешь это знать?

– Не важно. Предчувствие.

Арнон скептически покачал головой, давая понять, что такое объяснение его не устраивает. И не только оно, а вообще вся эта история.

– Нет, Уэс, ты не понимаешь, о чём просишь. Чтобы я подставил тебя… чтобы я тебя убил – нет, это слишком.

– Я смогу выжить там и найду способ выбраться. Не будь я в себе уверен – не стал бы и заикаться.

– Конечно… Ты в себе уверен – как всегда. Но иногда это здорово мешает, Уэс. Если бы я даже согласился – не представляю, как можно устроить то, о чём ты говоришь. Прямого отношения к расследованию по делу Гэба я никогда не имел. Просто… просто следил за его ходом, пока была возможность…

«И приложил все усилия, чтобы никто не заподозрил, что ты знаком с обвиняемым. Но я не держу на тебя за это зла, Джим. Видит бог, не держу».

– Значит, нет, Джим? – по лицу Арнона Уэсли видел: дальнейший разговор бесполезен.

– Нет, Уэс. Прости. То есть… ты поймёшь – это для твоего же блага. Послушай моего совета: перестань так наплевательски относиться к своей жизни. За три десятка лет пора бы научиться ценить то, что у тебя есть. Ведь это далось не так-то просто, а?

Флэш знал, что имеет в виду его друг. Работу, во-первых. Работу, за которую неплохо платят, которая позволяет снимать хорошую квартиру и жить вполне прилично. Но работа никуда бы не делась…

– Когда я обещаю хороший репортаж, Джим, редактор уже давно верит с полуслова. Ради этого он готов потерпеть моё отсутствие. Даже длиной в месяц или около того.

– Он согласился бы напечатать статью о Лабрисфорте?

– Почему бы нет? Хотя, думаю, выбором темы он был бы удивлён… по крайней мере, поначалу.

– «Отсутствие длиной в месяц». Нет, Уэс, ты точно не в себе. «Отсутствие длиной навсегда» – вот так вернее. Ты подумал о людях, которые рядом с тобой? О Люсии? Интересно, как она отнесётся к твоей идее?

Да, Джим, для которого семья всегда занимала особое место в жизни, просто не мог не задать этого вопроса. Даже если, как в случае с Флэшем, речь не совсем о семье, а лишь о некотором её подобии. Бывало, что Уэсли и Люсия по нескольку месяцев жили вместе, но рано или поздно всё равно наступал момент, когда становилось нужно друг от друга отдохнуть – и они разъезжались по разным квартирам. Как теперь.

Но, конечно же, он думал о Люсии. И решил, что правды рассказать ей не сможет. А полуправды – тем более.