Джей Эм - Ад Лабрисфорта

Только сейчас Флэш обратил внимание на то, что между салфетницей и солонкой на столе лежит чайная ложка. Наверное, официанты забыли её убрать. Машинально взяв ложку за ручку, Уэсли покачал её туда-сюда, точно маятник.

– Ты знаешь, что такое лабрис, Джим?

– Знаю, знаю, – ворчливо откликнулся Арнон. – То, чем размахивают амазонки и феминистки всех времён и народов.

– Обоюдоострый топор… – задумчиво протянул Уэсли. – Что бы это могло значить?

– Ничего, Уэс. К Лабрисфорту это не имеет никакого отношения.

– Да. Мне известна история про Фердинанда Лабри, который сотню лет назад в альпинистском снаряжении залез на эту чёртову скалу, и местное краеведческое общество предложило окрестить этот камень в честь него, почему-то добавив в придачу «форт». Хотя никаких фортов там сроду не было.

Арнон досадливо передёрнул плечами.

– Брось ты всё это, Уэс. Не ищи приключений на свою задницу. Помнишь, о чём мы мечтали в приюте? И когда сбегали, и жили как бездомные собаки? Чтобы у нас был собственный дом и семья. Теперь у меня они есть, и вот что я тебе скажу: это единственное, ради чего стоит жить. Единственное настоящее. Ты взрослый человек, не мне тебя учить… Но не бросай на ветер своего шанса. Потом можешь пожалеть.

– Я знаю, друг, – улыбнулся Флэш. – Ты прав.

«А я знаю, что ты упрямый осёл, ни за что меня не послушаешь и будешь гнуть своё», – подумал Джим. И ещё подумал, что Уэсли прекрасно известно, какие мысли сейчас у него, Джима, в голове. Слишком давно они двое знакомы, чтобы не понять таких вещей.

Покинули кафе Уэсли и Арнон вместе, но ни по дороге к выходу, ни на улице ни о чём больше не говорили. И расстались молча, пожав друг другу руки и кивнув на прощание. Всё, что могло быть сказано в этот вечер, уже было сказано.

Джим направился к стоянке такси, а Уэсли сел на свой мотоцикл. Ехать сразу домой желания не было, поэтому он решил покататься по пригородам, где движение не такое оживлённое, как в центре, и можно набрать хорошую скорость. Ему хотелось просто мчаться по дороге, вдыхать сырой, пахнущий дождём воздух и не думать ни о чём, совершенно ни о чём. Но он сомневался, что последнее получится.

Джим Арнон в их разговоре вспомнил приют. Уэсли тоже иногда вспоминал его, и та жизнь казалась ему одновременно и вчерашним днём, и чем-то ужасно далёким, давно канувшим в небытие. Но в любом случае приютское детство всегда оставалось для Флэша чем-то важным, о чём никогда нельзя забывать.

У них была большая компания, человек десять, они постоянно держались вместе – и когда находились в приюте, и во время побегов. Побегов было не меньше пяти, а может, и больше. Бывало, проходили месяцы, прежде чем их ловили и снова водворяли в «учреждение социальной реабилитации для детей «Доверие».

«Доверие» полвека назад организовал священник по имени Дариус Кэллен, и с тех пор оно существовало на пожертвования. Задумывалось «Доверие» как временное пристанище, из которого детей будут забирать в приёмные семьи. Но, поскольку большинство его обитателей относились к категории «трудных», желающих взять их под свой кров находилось не много. Никому из приятелей Флэша так и не повезло, и ему самому тоже, хотя, в отличие от многих других, он попал в «Доверие» не в «трудном» подростковом возрасте, а сразу после рождения.

В компанию Уэсли входили и Джим Арнон, и Гэбриэл Уинслейт. Ещё были Дылда Джек Уильямс, Майк Валенски, Толстяк Шейн, и другие ребята. Почти у каждого из них имелись свои странности в характере, а у некоторых и во внешности, так что Уэсли со своими голубыми глазами, доставшимися от матери, и тёмной кожей – отцовским «наследием» – не считался среди них каким-то «особенным». Он был своим, его любили, как брата – все они тогда были братьями. С каким-то недетским пониманием относились к склонностям и привычкам друг друга, прощали недостатки. А если придумывали клички, то никто на них не обижался. Уэсли за ярко-синий взгляд прозвали Флэшем. Позже, получая паспорт, это прозвище он вписал вместо приютской фамилии Джонс.

Что касается склонностей и привычек, у Флэша главных пристрастия было два, и оба они в своё время сослужили ему хорошую службу.

В отличие от многих сверстников, Уэсли любил читать. Как эта любовь появилась, на всю жизнь осталось для него загадкой. Существование в приюте и, тем более, на улице, никак не могло способствовать её развитию. Но сколько Флэш помнил себя, чтение всегда было для него не скучной работой, а развлечением. Если в руки попадала интересная книга, он мог читать в любых обстоятельствах: на уроках в приютской школе, за обедом в столовой, сидя на вокзале или в подвале какого-нибудь дома, который служил убежищем для их компании во время очередного побега.

Именно это в восемнадцатилетнем возрасте позволило ему начать карьеру журналиста. Самоуверенно заявившись в редакцию одной из городских газет, на вопрос редактора, умеет ли он, Флэш, писать статьи, Уэсли без колебания ответил «да».

Любой врождённый талант, любая богатая от природы фантазия нуждается для развития в какой-то почве. Большой опыт чтения дал Флэшу естественную грамотность и способность без труда излагать на бумаге собственные мысли или описывать суть любого события. И, главное, ему удавалось делать это легко, так, что при чтении его тексты не только не навевали скуку, но сразу вызывали интерес.

Второе увлечение Уэсли – восточные единоборства – его товарищам казалось более понятным. В приюте были не одни друзья, и редкий день обходился без драки. Но оно представляло собой и бо́льшую проблему: ясное дело, в детстве возможности ходить в спортивную секцию у Флэша не было. Правда, постоянные потасовки развивали бойцовский характер – и, наверное, это было неплохо. Трусить и сдаваться без борьбы Флэш себе не позволял. Но ни о каком мастерстве речи тогда идти не могло. Иногда удавалось посмотреть японский или китайский фильм, иногда – прочесть какую-нибудь книгу о единоборствах. Но по фильмам и книгам многому не научишься.

Тренироваться по-настоящему Уэсли начал в шестнадцать лет, когда приют навсегда остался в прошлом.

Он мог прожить там ещё два года, но решил, что с него хватит. Не то чтобы в «Доверии» жилось так уж невыносимо – причиной всех совершённых в своё время побегов было стремление к «свободе», а не плохие условия. Но как раз поэтому, получив шанс обрести свободу на законных основаниях, Уэсли не мог его не использовать. Имелась возможность пойти в профессионально-технический лицей и получить рабочую специальность, но Уэсли не стал этого делать. Он нашёл работу.

Вывеску спортивного клуба «Восток» Флэш впервые увидел четыре года назад. Кроме самого названия, на ней было написано, что здесь проводятся занятия по каратэ, ушу, дзюдо, тайскому боксу, кэндо, а также по йоге и системе цигун. Уэсли не меньше часа проторчал у двери клуба, наблюдая, как время от времени заходят и выходят люди – мужчины и женщины, взрослые, подростки и даже дети младше него. Все со спортивными сумками или рюкзаками, у некоторых за спиной висят длинные чехлы – нетрудно догадаться, что в них мечи для фехтования. Флэш попытался заглядывать в окна, но на первом этаже с улицы можно было увидеть только холл и лестницу. А обойти здание со всех сторон не получалось из-за забора, лезть через который днём Уэсли не решился. Но за деревьями, росшими во дворе клуба, он разглядел разные спортивные снаряды – наверное, в тёплую погоду тренировки проходят на свежем воздухе.