Анна Белкина - G.O.G.R.

По дороге Гарик всё время подгонял друга фразами, типа:

— Быстрее, времени в обрез!

В лифте Гарик всё никак не мог дождаться, пока кабина доползёт до девятого этажа, суетился так, что Ведёркину казалось, что лифт сейчас, вообще, застрянет. Когда в подъезде Стёпа завозился с ключами, Гарик всё так же нетерпеливо прошипел:

— Ну, давай, открывай быстрее!

Когда Стёпа открыл дверь, Гарик пулей залетел в прихожую, наследив на подметенном ковре. Он схватил Стёпу за плечи, и страдальчески так заглядывает в глаза.

— Горю, Степаха, — залепетал, — выручай!

— А что случилось? — спросил Ведёркин.

— Тачка нужна, — казалось, Гарик сейчас расплачется. — Шеф завалит…

— Нет, — твёрдо отказался Стёпа. — Не проси. Я больше красть не буду, как хочешь. Ищи кого-нибудь другого.

Гарик отцепился от Ведёркина, охлопал свои карманы и выволок пухлый бумажник.

— Вот, задаток, — он вручил Стёпе разом пятьсот долларов. — Остальное — потом. В два, нет, в три раза больше получишь!

Ведёркин неуверенно мял в руках деньги. Те лукаво, заманивающе хрустели.

— Ну, ладно, — согласился он, позарившись-таки на валюту. — Хорошо. Но это — в последний раз.

— Спасибо, дружище! — расцвёл Гарик, и горячо пожал Стёпе руку. — Ну, всё, пока, я не могу задерживаться! — и выскочил в коридор.

Выйдя за дверь, Гарик зло хохотнул. С умиротворяющей мыслью: «Уговорил „чайника“!» вызвал лифт и поехал вниз.

Высокий и полный человек остановился в переулке. Почесал бритый затылок пухлой пятернёй. Закурил. Порывшись в карманах кожаной куртки, нашёл мобильный телефон. Набрал номер.

— Алло, шеф? — тихо сказал он в трубку. — Это я, Додик. Крекер в обезьяннике ментовском захлопнут. Козявку эту они выволокли. Теперь Кораблиниху целая толпа мусоров пасёт — не проползёшь! Ещё этот майор из прокуратуры роет! Что делать?

— День икс! — ответили на том конце, и шеф повесил трубку.

Додик спрятал мобильник, выкинул окурок и пошёл дальше.

Расколоть Крекера так и не смогли. Бандит выпендривался, как клоун в цирке, пел, рассказывал детские стишки. Казалось, что ему нравится быть дурачком и доводить до белого каления тех, кто его допрашивает. Когда Серёгин снова дал ему фоторобот пухлого «До…», Крекер схватил ручку и пририсовал ему усы, рога и ослиные уши.

— Красиво, правда? — спросил он.

Милиционеры кипели, рычали, скрежетали зубами. Но Крекер так и не сказал ничего, кроме своего «До…».

В машине Синицына недавно сломалась коробка передач. Он отдал её в ремонт. После работы следователь прокуратуры обычно заезжал в магазин «Шахтёр», который стоял напротив Калининского рынка. Магазин был ему не по дороге, но там всё стоило дешевле. Так как машины не было, Синицын пошёл в магазин пешком. Пришёл, купил хлеба и колбасы. Потом вышел и пошёл на проспект Ильича, что бы сесть на троллейбус. На улице Владычанского нет ни одного исправного фонаря. Синицын ковылял в сумерках по испещрённому рытвинами асфальту, зорко всматриваясь перед собой, что бы вовремя заметить очередную яму, или открытый люк. За следователем прокуратуры уже следили. Тот самый киллер — разноглазый «Сергей», который «испортил праздник» Лукашевичу, от самой прокуратуры невидимо и неслышно следовал за ним.

Следователь прокуратуры замешкался, обходя большую лужу. И тут кто-то его окликнул хрипловатым голосом:

— Мужик, дай закурить!

Синицын обернулся и увидел худощавого парня в чёрном.

— Хорошо, — сказал следователь прокуратуры, и вытащил из пачки сигарету.

— Спасибо, — буркнул парень, и протянул руку.

Но сигарету не взял, а дотянулся до шеи Синицына и прижал ему сонную артерию. Следователь прокуратуры обмяк и осел на асфальт. Парень коротко хохотнул, подхватил «добычу» под мышки и затащил на заднее сиденье обшарпанной старенькой «Волги», которая до этого скромненько стояла у обочины. Захлопнув дверцу, «Сергей», а это был он, уселся в кабину. Машина завелась и резво укатила в сторону проспекта Ильича.

Но у этого происшествия, всё же, был один свидетель. Он прятался в наметенной на газон куче веток и листьев от недавно срубленного дерева. Это был Виктор Додин, Додик, который случайно проходил мимо.

Пётр Иванович уже спал, когда в его квартире зазвонил телефон. Серёгин видел сон о том, как плывёт на роскошной белой яхте по Тихому океану, удит рыбку — для развлечения, а не для еды — и прикуривает от доллара гаванскую сигару (хотя следователь и не курил). Телефонный звонок тайфуном ворвался в голубой Тихий океан, разом утопив роскошную белую яхту и заставив рыбку залечь на дно. Выплыв из штормящего океана в свою спальню, Пётр Иванович с разочарованием подумал, что он — всего лишь капитан милиции, а не богатый бизнесмен. Яхту жалко… Всё равно не настоящая! Пётр Иванович пробрался мимо кота Барсика к телефону и взял трубку.

Звонил Денис Лукашевич.

— Даша собирается улететь в Австрию, — сказал он. — Она не пускает меня к себе. Я не знаю, что делать. Она говорила, что завтра у неё самолёт в шесть утра. Она только что мне позвонила и сказала: «Прощай навсегда». Я звонил Григорию Григорьевичу и… не дозвонился…

— Я позвоню в аэропорт! — подскочил Пётр Иванович. — Вы ей ничего не говорите. Пускай едет, как хотела. Мы приедем за ней и задержим.

Пётр Иванович сначала позвонил «09», что бы выяснить номер аэропорта. В справочной службе было занято. Серёгин дозвонился только с четвёртого раза. «Чего это всем приспичило узнавать номера телефонов среди ночи?!» — с раздражением подумал Пётр Иванович. Узнав номер, следователь сейчас же позвонил в аэропорт.

— Алло? — ответила дежурная приятным голосом.

— Здравствуйте, — поздоровался Серёгин. — Вас беспокоят из милиции. Капитан Серёгин Пётр Иванович.

— Да? — в голосе дежурной скользнул лёгкий испуг.

— Скажите, пожалуйста, у вас забронирован билет на имя Максимовой Дарьи Дмитриевны?

— Минуточку… Да, Максимова Дарья Дмитриевна, Донецк — Париж, борт номер четыреста сорок три. Вылет в четыре часа утра.

Пётр Иванович машинально глянул на часы. Без десяти три.

«Чёрт!» — он чуть не сказал это слово вслух.

— Задержите рейс на два часа! — крикнул Серёгин.

Дежурная отдёрнула трубку от уха и сморщилась. Она не сказала: «Потише, пожалуйста», только потому, что ей запрещали правила.

— Хорошо, — выдавила дежурная, стараясь казаться бесстрастной.

Пётр Иванович, всё-таки, заметил, что её голос изменился. «Неужели, я так страшно крикнул?» — удивился про себя Серёгин.

Сказав «спасибо», Пётр Иванович повесил трубку. Да, обманула Дарья женишка. Улетает во Францию, а ни в какую не в Австрию. И рейс на два часа раньше — чтобы не прибежал и не забрал из аэропорта. Пётр Иванович принялся звонить Синицыну.