Анна Белкина - G.O.G.R.

Крекер — трус! Ха! А Додик что — не трус? Пока на свободе бегал — так всех запугивал, а как попался — сам «базарить» начал!

— Хорошо, а как тот американский «жук» попадал в подвал? Дверь-то опечатана, ключи — в ЖЭКе. Или там есть потайная дверь?

— Есть, — Додик пощупал свой подбитый глаз. Фингал у него был колоссальный. Да и сам глаз заплывать начал. Наверное, нужно будет «Альбуцид» капать, а он такой болючий!..

— Есть там потайная дверь, — продолжал Додик. Сбоку там, под кустиком, она наполовину под землёй. Узенькая. Я туда протиснуться не могу. А Крекер — худой. Поэтому я его туда погнал.

«Точно, нужно будет слазить», — заключил про себя Серёгин. Потайная дверь это — прекрасно. Не надо будет оббивать пороги ЖЭКа.

С потолка слетела маленькая муха и приземлилась на протокол. Согнав её, Пётр Иванович произнёс:

— Додик, что ты знаешь про следователя Зайцева?

— Я не уверен, — пробормотал Додик, — Но, судя по тому, как он «замял» Зубра… Кстати, он упёк не их «жучилу», а чайника какого-то… Он его на улице нашёл. Я знаю, потому что «жучила» на воле пляшет.

— Ты знаешь, откуда он взялся?

— Не, не знаю, — ответил Додик. — Может, ихний, американцев, а может, и государственный. Тоже — чайник.

Сидоров икнул со смеху и прикусил нижнюю губу. «Государственный»! надо же было так сказать!

— А как насчёт дела Светленко, которое ты у Карпеца купил? — спросил Серёгин.

— А я и сам не знаю, для чего оно понадобилось. Я даже не знаю, кто такой Светленко, — хныкнул Додик.

— Да, неужели? — съехидничал Сидоров.

— Не знаю, — повторил Додик. — Мне Сумчатый приказал купить, и деньги выдал. А ему — американцы. Что, да как — никто не сказал. Ни Сумчатый — мне, ни американцы — Сумчатому.

— И что за бред он несёт? — удивился Сидоров, когда, отведя Додика в КПЗ, вернулся назад. — Американцы какие-то…

— Не думаю, что это — бред, — возразил Пётр Иванович. — Похоже, правда. Что-то у нас беспорядок какой-то творится. — Серёгин покачал головой. — Лукашевич — признанный авторитет… Кому только в голову пришло?

— Конкуренты, — предположил Сидоров. — Как говориться, проруха на старуху!

— Конкуренты… Американцы… — вслух рассуждал Серёгин. — Какой-нибудь филиал интернациональной корпорации… Надо бы узнать, кому Лукашевич перешёл дорогу.

— Поговорим с его женой, — предложил Сидоров. — Она должна что-то знать.

— Ты прав, Саня, — сказал Серёгин и встал из-за стола. — Сейчас ты останешься здесь за меня, а я наведаюсь к Лукашевичам. Если кто-нибудь придёт, или позвонит, скажи, что замещаешь меня. Если будут требовать именно меня, дай мой мобильный. Потом, когда вернусь — слазаем в катакомбы.

— Хорошо, Пётр Иванович, — сказал Сидоров.

Через пять минут Серёгин ехал в служебной «Самаре» к Лукашевичам. Дорогой обдумывал слова Додика и то, что скажет жене Лукашевича. Она, может, боится, не расскажет всего, даже не подозревая, как это важно для раскрытия убийства её мужа.

Лукашевичи проживали в небольшом частном секторе на самом берегу Кальмиуса. Сектор состоял из элитных коттеджей, и Серёгину пришлось нос к носу встретиться со злобным охранником, который битый час не желал пропускать его внутрь. Не убедило его даже милицейское удостоверение Петра Ивановича.

— Знаем мы таких милиционеров! — ворчал охранник. Залезай, лучше, в свою жестянку и катись-ка на все четыре стороны!

Благо, старший сын Лукашевича Андрей Михайлович, возвращался откуда-то домой. Андрей Михайлович знал Серёгина в лицо.

— Здравствуйте, Пётр Иванович! — вежливо поздоровался он в ответ на приветствие Серёгина, и удивлённо добавил:

— А чего вы тут стоите, не проезжаете?

— Да вот, охранник не пропускает…

— Костя, — укоризненно протянул Андрей Михайлович, глядя на охранника.

Охранник ничего не сказал. Только пожал плечами и молча открыл ворота.

Андрей Михайлович залез в белый «Ниссан», и проехал в глубь посёлка, до своего двора. Вслед за ним на «Самаре» проехал Серёгин. Охранник что-то проворчал под нос, и закрыл ворота. Серёгин подождал, пока Лукашевич-младший поставил машину в гараж, и они вдвоём зашли в дом. Дом был полон всяких технических новинок, стены и потолок сверкали евроремонтом, на полу лежали дорогие ковры.

У них была собака. Мелкая такая, косматая болонка. Беленькая. Бантик розовый на головке. С виду — милейшее создание, ангелочек в виде собаки. Но болонку эту с самого щенячества никто никогда не воспитывал. Ей позволялось всё на свете: спать на кроватях, лазать по столам, таскать еду прямо со стола. И за четыре года своего существования хитрая псина поняла, кто в доме хозяин, и превратилась в неуправляемого кусачего монстра. Болонка кусала всех, кого вздумается. Особенно гостей. Прямо, напрыгивала на них, и — давай хватать за лодыжки! Иногда собачонку удавалось закрыть в какой-нибудь комнате. Но тогда она начинала противно визжать и лаять басом. А когда хозяйка, не выдержав, выпускала ее, наконец — снова принималась кусаться. В семье все были за то, чтобы отдать противную болонку кому-нибудь, или просто выкинуть на улицу, но Алла Сергеевна Лукашевич была против. Она всей душой любила этот не в меру зубастый клубок белой шерсти, на что последний отвечал неизменными предательскими укусами.

И вот, эта болонка вдруг как выскочит из-за напольной вазы, да как вцепится Петру Ивановичу в ногу!

— Ай! — завопил следователь, завертевшись, подпрыгивая, чтобы стряхнуть неожиданного агрессора.

— Простите, — сконфуженно пробормотал Андрей Михайлович, — Это — Пупсик. Он всех так. Сейчас, я его в туалете закрою.

Андрей Михайлович оторвал Пупсика от Серёгина и понёс закрывать в туалете. Пётр Иванович услышал взвизг — Пупсик и хозяина тоже цапнул. Заперев болонку, Андрей Михайлович вернулся к Серёгину.

— Матери нет дома, — сказал Андрей Михайлович. — Она с утра уехала к тёте Наташе, и останется у неё на ночь. Но я могу ответить на ваши вопросы.

Лукашевич младший провёл следователя в гостиную и предложил чаю. Серёгин устроился в кресле, и, осторожно попивая кипятково-горячий ароматный чай, спросил:

— Андрей Михайлович, вы знакомы с делами вашего отца?

— Да, — охотно ответил Лукашевич-младший. — Я хорошо знаком с делами. Мы с отцом вместе работали. Я был у него первым заместителем. Сначала у нас была своя компания, но полгода назад отец решил объединиться с американской корпорацией. Они обещали нам инвестиции, новую технику, методы, рекламу, ну, вы понимаете. Это — известная международная корпорация, надёжная. «Росси — Ойл», вы, наверное, слышали?

— А как же, — согласился Пётр Иванович. — По телевизору, из газет. Заправки свои они пооткрывали… Скажите, у вас есть какие-нибудь конкуренты, враги?