Анна Белкина - G.O.G.R.

— Не вру, не вру! — заволновался Додик.

— Врёшь, — заключил Серёгин. — Я сам за тобой наблюдал. Да, и видел, как ты, Додик, разговаривал с Беловым в пивбаре под названием «Корчма», пренеприятнейшее местечко, скажу я вам. А в аварийном бюро я узнал, что сантехником ты уже три года, как не числишься.

— А? — до этого уверенный в своей неуязвимости, Додик перепугался, смотрел выпученными глазами.

— И не смотри так, — продолжал Серёгин. — Белова мы задержали, и он всё про тебя рассказал. А тебе остаётся только дополнить. Кстати, ты не знаешь, кто это его пристрелил у нас в КПЗ?

Додик сразу же растерял весь боевой пыл. Больше не пытался ни напирать, ни оправдываться, а только сидел неподвижно, смяв в правой руке носовой платок, и тихонько ныл:

— Му-у-ы…

Потом замолчал, уставился в пол, задумался.

— Я помогу следствию! — внезапно бодренько изрёк он.

— Вот и хорошо, — кивнул Пётр Иванович, и спросил:

— Кто такой шеф?

— Иначе, бить будем! — добавил Сидоров.

На этот раз Серёгин не шикнул, а многозначительно добавил:

— Именно.

— Ладно, — сказал Додик и откинулся на спинку стула. — Знаете, я уже и сам не знаю, что там за шеф такой.

— Правда? — удивился Пётр Иванович. — А Гарик сказал, что ты лично знаком с шефом.

— Да, — подтвердил Додик. — Но только, был знаком. Раньше у меня был один шеф — Сумчатый его звали.

— И что же с ним случилось?

— Ничего. Только он теперь — не шеф. Там какие-то американцы появились… И, в общем, Сумчатый теперь сам у них — шестёрка на побегушках. И ещё Утюг, и Чеснок, они теперь тоже на них работают.

— И кто они, эти Утюг и Чеснок?

— Наши бывшие конкуренты и враги.

— Имена, фамилии?

— Не знаю. У нас никто не говорит имена — только клички.

— Точно? — Сидоров встал и пересел на другой стул, поближе к Додику.

— Угу, — кивнул тот.

— И что это за американцы такие?

— А я и не знаю даже… — мрачно ответил Додик. — Крутые… Всех подминают. Они никогда не показываются, только руководят.

— И это тебе американцы приказали старые машины доставать?

— Ага! — закивал Додик. — Они, они. Американцы. Раньше я киллеров вербовал для Сумчатого. Но они сказали, что я слишком тупой для этого, и сначала хотели от меня совсем избавиться. А потом придумали эти машины.

— А для чего они их придумали?

— Перепродают? — вставил Сидоров.

— Да, не, — ответил Додик. — Они на них новые номера цепляют, перекрашивают, меняют старые моторы на новые. А потом какой-то ихний «жук» едет и убирает авторитетов разных, кого прикажут, понимаете?

— А как же не понять? — сказал Пётр Иванович. — Что за «жук»?

— Американский «жучила», — ответил Додик. — Я не знаю, кто это. Но знаю, что это он в «Дубке» застрелил этого, как его?.. Забыл… Ну, в законе.

— Понятно, — кивнул Серёгин.

— А потом, — продолжил Додик, — из машины вытаскивают новый мотор, ставят тот, что был и бросают где-нибудь.

«Так я и знал! — подумал Пётр Иванович. — Всё сошлось. Утюг, Чеснок, Сумчатый. Нужно узнать, кто такие».

— Расскажи-ка нам про Сумчатого, — сказал следователь.

— Сумчатый — мой шеф… Ой… — Додик запнулся. — То есть, бывший шеф. Как его зовут, я не знаю. Меня с Сумчатым ещё давным-давно познакомил Дантист…

— Кто этот Дантист?

— У Дантиста настоящая фамилия — Зубов…

— Так, Зубов, хорошо, — Серёгин усиленно работал ручкой. — Где живёт этот Зубов?

— Раньше жил на Калинкино, — ответил Додик. — А сейчас… Дантист пропал.

— Пропал?

— Ага, — кивнул Додик. — Американцы, наверное. Они говорили, что Дантист слишком медлительный.

— Опиши мне Сумчатого, — сказал Серёгин.

— Он — толстяк со шрамом на левой щеке, — быстро ответил Додик. — Носит очки от близорукости и ездит на шестисотом «Мерседесе» чёрного цвета.

— Ты не про «Мерседесы», а про Сумчатого рассказывай! — в который раз вмешался Сидоров.

— А, про Сумчатого… — сконфузился Додик. — Он жил — Любавина, сорок. В частном коттедже. А потом продал его и съехал, не знаю пока, куда. Но узнаю обязательно. Вы же знаете, я готов активно помогать следствию, — широко улыбнулся Виктор. — И мне известен один большой-большой секрет.

Додик встал и подался вперёд, ближе к Серёгину, перейдя при этом на таинственный шёпот.

Сидоров, на всякий случай, подошёл с наручниками, чтобы, если что, утихомирить словоохотливого преступника.

— И что это за секрет? — спросил Серёгин.

— Я знаю, что случилось со следователем прокуратуры Синицыным, — загадочно прошептал Додик. — Однажды Дантист, он тогда ещё не пропал, разнюхал где-то, что американцы собираются убрать Синицына. Чтобы не рыл, понимаете?

— И после этого Дантист исчез? — вставил Сидоров.

— Ага, — кивнул Додик. — Вы представляете, он мне рассказал, и на следующий день — фью-ить! — сгинул! Так, это не всё. Я там случайно подвернулся. Я в тот же магазин ходил, что и он. В «Засядько», там хлеб дешёвый. И шёл назад тоже за ним. Но я ещё за пивом зашёл в «Родник», есть там такой, в подвале. И отстал чуток от Синицына. А потом увидел типа какого-то. Он сигаретку у Синицына стрелял. Но я догадался, что что-то не так. Вспомнил Дантиста и — спрятался. Залёг в кучу листьев. Я понял, что тот типочек и есть американский «жучила». Он прижучил Синицына, а потом затащил в машину и уехал. Я знаю, что это была за машина. Я сам угнал эту «Волгу».

— Где и когда это случилось?

— В позапрошлый четверг… Я не знаю, как называется эта улица, но там — больница и парк, а потом пятиэтажки начинаются. И тротуар очень плохой.

— Ясно, перекрёсток Владычанского и Краснофлотской! — выкрикнул Сидоров.

— Тише, Саня! — сказал Пётр Иванович. — И как выглядел «жучила»?

— Темно там было. Морду не заметил. Видел, что тощий такой. Ростом с меня, примерно. Это он, наверное, Гарика кокнул. Больше некому.

Серёгин нашёл на столе фоторобот Николая. Подсунув его под нос Додика, он спросил:

— Это — «жучила»?

Додик долго изучал Колины глаза, нос, рот, уши… Раздумывал, говорить ему, или лучше промолчать. Потом решил говорить, потому что испугался, что его он тоже прижучит в КПЗ, как Гарика.

— Это он, — изрёк Додик. — Он знает всех американцев.

— А что ты там выискивал, в подвале дома, где Гарик жил? — поинтересовался Серёгин, достав новый бланк: старый закончился, испещрённый показаниями.

— Сокровища? — выпалил Сидоров, разглядывая тесак Додика.

— Да, не, сокровища тут не причём, — крякнул Додик. — Там американцы что-то прячут. Их «жучила» часто туда наведывался. А я решил узнать — что. Если бы американцы пронюхали — меня бы урыли тут же, не спрашивая!

— Ну, и как, узнал? — поинтересовался Пётр Иванович, надписывая шапку нового протокола.

— Нет, — замотал головой Додик. Голова у него смахивала на яйцо — страусиное. — Я туда Крекера засылал, а он — трус. Выскочил и пургу какую-то мелет… Так и не смог я его назад загнать…