Анна Белкина - G.O.G.R.

— Ах, это — конференц-зал?! — выдохнул господин Мильтон, воздев руки кверху. — Если это — конференц-зал, то я, чёрт возьми, балерина!

— Нет, что вы, вы не балерина… — в который раз оправдывался Фёдор Поликарпович, но Мартин Мильтон был неумолим.

— Конференц-зал должен быть в два раза шире! — бросил Мильтон.

— Н-но, куда ещё его расширять? — Фёдор Поликарпович топтался у какой-то небольшой двери.

— Что это? — выкрикнул Мильтон, отодвинув директора в сторону.

— Это — подсобка…

— Подсобка?! — прорычал Мильтон и взялся за ручку двери. Действительно, какая может быть подсобка в конференц-зале??

— Она закрыта…

Мартин Мильтон рванул дверь на себя. Замок с треском выломался из деревянной лутки и упал на пол. Подсобка оказалась большая. Вдоль её облезлых стен стояли почернелые, старые швабры, лопаты, мётлы, две стремянки. На полу валялись какие-то лоскуты, ржавый радиатор, два мотка проволоки, обрывки пакли и ещё какие-то грязные кульки. У самой двери стояло красное ведро, наполненное позеленевшей водой. На бортике ведра лежала, наполовину в воде, уже заплесневевшая тряпка… Из подсобки тянуло сыростью и плесенью. Под потолком болталась на сером проводе одна-единственная лампочка без плафона…

— Что это за мусорник? — злобно оскалился Мильтон.

— Э-э… — протянул Фёдор Поликарпович. — Мы просто не могли её открыть…

— Всё это убрать, — приказал Мартин Мильтон. — И расширить конференц-зал за счёт этой комнаты.

— Но, чтобы расширить, нужно сломать стену, — пискнул Фёдор Поликарпович.

— Вот именно, ломайте! И чтобы к следующему понедельнику всё было, как положено.

Мильтон подходил всё ближе к директору, загнав его в злополучную подсобку. Пятясь, Мезенцев вступил в красное ведро, разлив воду. Заплесневевшая тряпка запачкала ему брючину.

— Ну, вы и грязнуля, — фыркнул Мартин Мильтон. — И ещё, увольте дизайнера интерьеров и наймите того, у кого есть вкус.

— Хорошо, господин Мильтон, — промямлил директор. — «Операция А»…

— «Операция Бэ»! — буркнул Мильтон. — Как можно работать в таком хлеву…

— Пожалуйста, «Андрей Качанов» уже отплывает… — Мезенцев осторожно повёл Мартина Мильтона в свой кабинет. Переступив порог, тот вдруг радостно заявил:

— О! А вот этот кабинет мне нравится: и площадь, и декор — всё, как положено. Теперь я буду тут сидеть, а вы поищите себе что-нибудь ещё.

Мезенцев икнул. Когда его выгнали из собственного кабинета, директор совсем растерялся. Забыл даже про «Андрей Качанов».

— Так, что там, насчёт танкера? — осведомился Мартин Мильтон, расположившись в кресле Мезенцева. — Начинаем «Операцию А».

Господин Мильтон схватил телефон Фёдора Поликарповича, и позвонил на «Андрей Качанов».

Капитан Сергей Борисович и его старший помощник, Михаил Цаплин, сидели в рубке и ждали этого звонка.

— Отплывайте, — распорядился Мильтон. — «Операция А» началась.

И танкер «Андрей Качанов», покинув порт Севастополь, отправился в плавание.

Пётр Иванович отослал на экспертизу разводной ключ и лампу погибшего сантехника. Распечатал на принтере фотографии из таинственной пещеры. Конечно, они были не лучшего качества, ведь сделаны они были телефоном. Но всё-таки на снимках отчётливо просматривается дверь в металлической стене, и хорошо виден страх на застывшем лице сантехника. Нет, он испугался не того, что заблудился. Такое выражение лица бывает, когда человек погибает от внезапного, и очень сильного ужаса мгновенно, а не бегая в поисках выхода. Пётр Иванович никак не мог взять в толк, что же могло так ужаснуть беднягу? Хотя, если ты — суеверный и боишься привидений, как Сидоров, то можно до смерти испугаться собственной тени, которая вдруг попадётся тебе на глаза…

А ведь сантехника могли прикончить «американцы»… Пётр Иванович узнал, что убийство авторитета Сёмы расследовал старший лейтенант Муравьёв. Пригласил его к себе.

— Да, я выяснял про окружение Стрелецкого, — сказал старший лейтенант Муравьёв. — С виду — порядочные, обеспеченные бизнесмены. А так — бандиты. Просто — мафия. Я до сих пор за ними наблюдаю. Неофициально, конечно же. Потому что на меня напирают из прокуратуры. Там следователь какой-то завёлся…

— Зайцев? — уточнил Пётр Иванович.

— Ага, он, Зайцев, — вздохнул Муравьёв. — Так вот, он мне даже делом о превышении полномочий пригрозил! («Я стремлюсь не только искоренить преступность, но и очистить ряды милиции от недобросовестных нарушителей прав человека!» — так сказал Зайцев.) А я и Сумчатого выследил, и Утюга с Чесноком, как они на бензине всех надувают. Да и с Кашалотом знаком. Он у них там главный.

Старший лейтенант Муравьёв увидел снимки пещеры на столе Петра Ивановича.

— А это у тебя что? — поинтересовался он.

Пётр Иванович рассказал, как они с Сидоровым вчера исследовали катакомбы, и нашли там пещеру, дверь и сантехника.

— Опять это подземелье! — вздохнул Муравьёв. — Кашалот спускал в него неугодных. И они оттуда не возвращались никогда.

Старший лейтенант Муравьёв внимательно просматривал сделанные Серёгиным фотографии.

— Знаешь, Петя, — сказал он. — Я тоже ходил в подвал, но я не лазил в дырку. Я в ЖЭКе ключи три дня выклянчивал. А потом зашёл и вижу — Сумчатый там с каким-то типом разговаривает. Я спрятался. А тип ему говорит: «Сворачивай делишки, или…». А потом я чихнул. В носу чего-то зачесалось. Они меня заметили. Сумчатый начал палить. А я побежал назад, к выходу. Но, наверное, не туда куда-то побежал. Заблудился. А Сумчатый уже почти меня догнал. И тут я схитрил. Когда Сумчатый выстрелил, я сделал вид, что он попал в меня, и притворился, что умер. А тип тот говорит Сумчатому: «Застрелил — прекрасно. Теперь бери его за ноги и тащи вниз». А Сумчатый ему: «А почему — я?». И вот, начали они препираться, кому меня тащить. А я, значит, «мёртвый» лежу. А тут зашла дворничиха и они оба смылись. Она, наверное, шум услышала. Спрашивала ещё: «Кто здесь?» и всё такое. А я прополз у неё за спиной, чтобы не заметила, и выскочил на улицу.

— Сева, скажи, с этим типом? — Пётр Иванович протянул Муравьёву портрет Коли.

Муравьёв только глянул — и покачал головой.

— Нет, — протянул он. — Тот тип куда солиднее был, понимаешь. Не старый, но серьёзный такой, что ли. В общем, не этот. И я не видел никогда такого. Даже и предположить не могу, кто это.

— Фоторобот составить сможешь?

— Ой, темно там было, — снова вздохнул Муравьёв. — Я плохо так видел, в общих чертах. Носа, вообще не заметил. Нет, боюсь, не получится у меня фоторобот.

Сидоров после экскурсии в пещеру, спал очень плохо и видел кошмары. То его душила его же тень, то сантехник вдруг оживал и принимался его душить, то мумии монахов набрасывались на беднягу и, опять же, душили его. Сержант только под утро смог заснуть, а так, всю ночь вскакивал. Заснув, Сидоров не услышал будильник и проспал. На работу пришёл с опозданием.