Евгений Чухманов - История одного открытия. История одного убийства. Остросюжетная криминальная повесть

В то время я довольно часто приезжал домой.

Возле дома бегала куча разноцветных игривых котят. Из них выделялся один – самый любопытный и смелый. Однажды я назвал его Шабо́ликом, его так и прозвали. Он был самый пушистый из всех.

Очередной эксперимент я решил поставить во дворе. Количество вещества, синтезированного мной в университете, было небольшим – около десяти граммов. Но вещество по мощности стояло рядом с октогеном. По крайней мере, так было написано в руководстве по его синтезу, которым я охотно пользовался. Синтез был несложным, но долгим.

Дома у себя сделал детонатор и соединил его с огнепроводным шнуром. Детонатор соединил с полученной взрывчаткой, которую поместил в старый корпус от фейерверка. Корпус переливался на свету всеми цветами радуги.

Опыт я проводил не один – позвал с собой Игоря. Тот взял камеру для съемки.

Во дворе мы нашли место на проталине – возле молодой яблони, на которой стали набухать почки. Я воткнул фейерверк в мягкую землю и поджег фитиль. Фитиль заискрился с характерным шумом.

И, наконец, произошло то, чего мы вообще не могли представить. Громкое шипение фитиля и вылетающие из него искры, катящиеся по талой земле, вызвали интерес у котенка. Шаболик выбежал откуда-то из-под забора и побежал, как конек-горбунок, к горящему фитилю. Я испугался и быстро ринулся за ним, хотя я видел, что фитиль почти догорел. Сзади что-то громко кричал Игорь. Наверное, он позабыл про съемку.

Я помню последние секунды перед взрывом. В моей памяти запечатлелось то, как кровь, смешанная с мокрой землей и шерстью, с сильным ударом прилетела мне в лицо. Рефлекс позволил мне закрыть глаза, но закрыться руками я уже не успел. Все постройки вокруг были в крови любопытного котенка. По земле были разбросаны его оторванные конечности.

Я остановился, ошарашенный, и повернулся в сторону видеокамеры. Игорь испугался моего окровавленного вида, что легко читалось по его лицу.

– Зачем ты меня позвал? Чтобы убить котенка и заснять это на пленку? Кому теперь нужно твое видео? Чего ты молчишь? Отвечай! – плача и задыхаясь, кричал Игорь…

Я молчал. Что я мог ему ответить? Я знал, что он – ярый пацифист. Любое мое слово могло лишь усугубить ситуацию.

– Все! Я больше никогда с тобой не пойду!.. – продолжал он, что-то щелкая в настройках.

– Знаешь, он ничего не почувствовал, – наконец, сказал я.

– Ты дурак, Женек! Просто дурак… – успокоившись, сказал Игорь.

Я опять ничего не ответил.

– Я удалил твое видео, – сказал Игорь, уходя.

Молчание взыграло во мне, но было крайне нервно. Я закопал останки Шаболика и стер разбрызганную кровь со стен наждаком.

Когда дома все заметили пропажу котенка, мы просто, молча, переглядывались с Игорем. Иногда правду лучше не знать. Нам бы все равно никто не поверил…

К концу третьего курса я умел рассчитывать экспериментально характеристики взрывчатых веществ. Для этой цели я купил осциллограф за очень большую по тем временам цену. Собрал его в цепь, согласно известному ГОСТу. При проверке посредством проведения серий взрывов веществ с известными характеристиками результаты совпадали с ранее полученными, так что можно было не бояться за правильность результата в дальнейшем. Вся проблема крылась в том, как делать образцы одинаковой плотности. Специальной установки – пресс-машины – у меня не было, поэтому приходилось выращивать монокристаллы. А это было долгим и кропотливым занятием.

Помню, какой головной болью я страдал, чтобы выдумать вещество с выдающимися характеристиками. Сначала придумывал структуру, затем проводил теоретический расчет характеристик на компьютере. И только затем задумывался над синтезом вещества.

Я перебрал несколько сотен разных структур, некоторые из них получал, но не удовлетворялся результатом. Это была работа на износ! По утрам, бывало, я находил запекшуюся кровь на подушке, вероятно, вытекшую у меня из носа…

Последняя зрелая мысль в моей голове на то время – это доработка. Доработка старого и потому уже известного. Я модифицировал перекись F.

Сама перекись F обладала выдающимися характеристиками – скоростью детонации до девяти километров в секунду при плотности 1,5 г/см 3. При этом она была устойчива ко всякого рода механическим воздействиям. И это заводило меня! Я верил в то, что, введя особый заместитель в молекулу, можно будет повысить плотность, сохранив скорость детонации, то есть увеличить мощность взрывчатки. При этом я надеялся также сохранить былую чувствительность к удару и трению.

И вот, когда я уже перебрал все варианты, которые используют при этом химики, мне попалась в руки монография по галогенсодержащим перекисям. Это была восхитительная книга! Там рассказывалось о том, что в отличие от металла, введенного в молекулу, атом галогена не влияет кардинально на изменение скорости детонации. Мне как раз это было и нужно. Как самый тяжелый из нерадиоактивных галогенов, следовательно, дающий наибольший приток к плотности, я выбрал йод.

Несколько атомов водорода в F я заместил на йод. Перекись из модифицированного F была не желтого, как перекись F, а белого цвета. К тому же взрывчатка имела аромат меда! При поджигании она чаще детонировала, чем сгорала с хлопком, как это наблюдалось в случае перекиси F. А бризантность была фантастической – навеска размером со спичечную головку при взрыве загибала чайную ложку на девяноста градусов! Все говорило о том, что это – кардинально новое решение. Это вещество с другим, мужским, характером!

Игорь в то время еще учился в школе, поэтому мы жили далеко друг от друга. Большую часть своих экспериментов я проводил дома. На этот раз я продумал весь синтез от и до. Игорь две недели по моим описаниям получал замещенный F. Когда я приехал, оставалось немногое – всего лишь слить полученный реактив с кислотой, выдержать в течение получаса, затем прилить перекись водорода. Через сутки выделялся белый кристаллический осадок.

Я дал веществу аббревиатуру MDJ.

Должен сказать, что синтез его был совсем не безвреден. При добавлении перекиси водорода смесь становилась гомогенной, и из реакционной массы летел ужасно слезоточивый газ, после нахождения в зоне действия которого в течение десяти-пятнадцати минут, наступала сильная слабость и тошнота.

После высушивания осадка MDJ, я решил измерить его свойства ионизационным методом. Я вырастил монокристалл, его плотность оказалась около 2,35 г/см 3. При подрыве и последующем обсчете, получил рекордную цифру – 9,5 километров в секунду! Это было одно из самых мощных неядерных взрывчатых веществ, известное химии на сегодняшний день. К тому же его сверхнизкая чувствительность к удару и трению не согласовалась ни с какой теорией детонации. Я мог колотить по нему молотком целый день, не боясь даже за его частичное разложение! Такое свойство могла лишь объяснить трехмерная структура MDJ. Я утаил этот факт от научной общественности…