Максим Юрченко - Исповедь последней слезы

– Ты правда не расстроен? – положив мне руку на плечо, спросила Лена.

– Ни капельки, теперь девчонки штабелями будут заваливаться! – в ответ на жест, я положил руку поверх ее.

– Спасибо, я думала, ты воспримешь это слишком близко к сердцу. Особенно после того, как ушла мама.

– Не бери в голову. Все нормально. Мне недавно стукнуло двадцать лет, пожарить яйца я сумею.

Именно после этих слов, до меня дошло их значение в полной мере. Я одиночка, и я это понимаю, я не люблю людей, я призираю их – это да. Но остаться без них, к этому я не был готов. Я не был готов и к тому, что сквозь раскаты басистых композиций «Лил Джона» до меня не будет долетать оргазмичный стон моей сестры, что эти ненавистные рыжие волосы мне больше не придется собирать пылесосом по всему дому, что каждый раз после работы она не принесет мне очередные суши. День и впрямь выдался полным говном. Лучше бы меня освистали еще тысячу раз мои одногруппницы, да я бы станцевал перед ними без трусов, если на то пошло.

«Я как последний листок на дереве» – ненавижу поэзию. Теперь я ненавижу ее всем сердцем!

– Помочь тебе собрать вещи?

– Они уже собраны, – она опустила свой взгляд и посмотрела на край стола, теребя темную ткань Колиной борцовки.

– Ну что ж, желаю всего самого-самого.

Я встал, протянул руку своей сестре, первый раз, за все наше с ней существование в этом грешном мире. Она сделала выпад из танцев, когда балерины или типа того, прощаются со зрителем и пожала мою ладонь. Когда она выходила из кухни, я видел половину ее задницы, торчащую из-под майки. Соглашусь, не стоило смотреть, но она моя сестра, и сейчас я не могу не посмотреть ей вслед, хотя знаю, что увижу ее еще тысячу раз. Но все последующие встречи будут сродни родственников. Дальних родственников. С этой минуты, она мне больше не сестра. С этой минуты, она переходит в класс родни.

А я не хочу этого. Видит Всевышний, не хочу. Без нее я стану тенью самого себя. Во мне нет маленького ангела именуемого – Талантом. Во мне нет ничего, если приглядеться. Зачем такой человек нужен миру, если даже мир не нужен ему.

Отец нас бросил, мать тоже продержалась не долго… теперь меня покидает сестра. Я помогу им с переездом, а потом покончу с собой. Так или иначе, плохого ничего не случится. Всем станет только легче. «На одного фрика меньше», как написано в какой-то книге.

«Я как последний листок на дереве»

Поэзия…

Все-таки что-то в этом есть.

Звук бьющегося металла, громкая музыка и запах пота.

Если бы кто-то сказал мне еще год назад, что я буду находиться в месте, где сочетаются три этих компонента, я бы не поверил. Не скажу, что я плюнул бы в лицо этому человеку, все-таки нельзя все отрицать и личность меняется со временем. Все, что тебя цепляет сейчас, через определенный промежуток времени может вызывать отвращение, точно также и наоборот. Я бы просто не поверил. Но в последние месяцы я начал получать удовольствие, находясь в этом месте.

В спортзале я другой человек.

Здесь, среди множества здоровенных мужиков, я могу почувствовать себя иначе. Я не фанатик спортивного образа жизни, правильного питания и тому подобного. Нет. Но в построении своего тела, есть некая особенность, которая делает тебя зависимым от данного процесса. Когда вокруг ходят серые марионетки, подвешенные за пальцы системы, не обращая внимания ни на что и ни на кого кроме себя, приятно, что ты хотя бы выглядишь лучше, чем они.

– Парень, сколько подходов осталось?

Ко мне подошел невысокий мужичок, лет сорока с пивным брюхом. Плотно обхватив гриф штанги, я посмотрел на него и мой внутренний мир разразился бунтом.

Есть такие люди, которые начинают заниматься спортом не для того, чтобы быть здоровым и даже не для того, чтобы выглядеть лучше. Они ходят в зал, чтобы ходить в зал. Эти люди хотят чувствовать себя частью огромной спортивной семьи и при любом удобном случае, среди своих друзей (таких же пузатых мужчин), начинают говорить о том, что на прошлой тренировке потянули плечо, из-за того, что взяли слишком большой вес.

– Я закончил.

Взяв свое полотенце и протерев пот со лба, я пошел на беговую дорожку. Наш зал не слишком большой. В нем нет огромного количества тренажеров и подобной атрибутики, присущей данному заведению, зато он расположен близко к моему дому. К дому, в котором сегодня вечером я останусь один. Лена со своим, без пяти минут, гражданским мужем решила съехать.

Выпивая остатки холодной воды из пластикового стаканчика, я стал задумываться, а зачем я вообще сегодня пошел тренироваться? Какая разница?

Тела хоронят в костюмах и там точно никто не скажет, что парень был молодцом и в последние дни поработал над грудными как надо. Тем более мне, от данной процедуры, никакой пользы уже не будет. Но что-то заставило меня подняться в последний день и пойти на свою финальную тренировку, перед тем, как я дополню стадо ангелов или чертей.

Это уже как повезет…

Не скажу, что я религиозный человек. Из-за религии погибло больше людей, чем от всего вместе взятого и это продолжается. Но я не могу представить, что после смерти ничего нет. Что-то должно быть и это что-то скоро пожмет мою руку.

Выходя из двери, напоследок, я решил насладиться яркими речами моих мнимых друзей, с кем я провел последний год, но так не обмолвился и словом. Я уже потянулся к ручке, чтобы открыть дверь, как меня снесла с ног девушка, входившая внутрь. Очутившись на пятой точке, я посмотрел в глаза этому камазу, сбившему меня с ног и понял, что раньше ни разу ее не видел.

Эти огромные зеленые глаза, уставившиеся на мое положение на полу, расширились в легком недоумении. От удивления, темные волосы растрепались в стороны, словно на них подул вентилятор. Вытянутое лицо и пухлые губы с пирсингом, сжались от моего падения. Стакан с водой выпал из ее руки и ручеек стал медленно приближаться к моим ногам. На ней были стандартные черные обтягивающие лосины, белая майка, подчеркивающая грудь и ядовито-зеленого цвета кроссовки.

– Ой, – она приложила ладонь к губам. – Мне так неловко, надеюсь, ты не ушибся?

Может быть я старомодный, но выхожу из себя, когда человек видит меня впервые и сразу же обращается на ты. Я считаю это неприемлемым. Пускай я не так уж и стар, но мне и не пять лет, чтобы мне тыкала каждая особь женского пола, которая сбила с ног.

– Да нет, ничего страшного, – она протянула мне руку, пытаясь помочь встать, на что я никак не отреагировал и поднялся самостоятельно. – Со всеми бывает.

– Я такая неуклюжая, – она замялась, пытаясь подобрать слова.

– Да все хорошо, я же сказал ничего страшного.

– Надо же, первый раз пришла в зал и тут такое случилось.