Виктор Старовойтов - Красный луг. Приключенческий роман

– Весна скоро…

Вздохнул легонько и голова его склонилась на Тонино плечо, будто заснул человек… Только враз будто потяжелело его тело, да в сердце Тони что-то больно-пребольно стукнулось. Тоня, не смея шевельнуться и теряясь от страшной догадки, уткнулась в отцовское плечо и беззвучно заплакала. После похорон вернулась на завод и, хотя и бежала от станции через весь город бегом, но всё же опоздала на смену. Судили по законам военного времени, её оправдания во внимание не приняли, де у всех есть родственники, все помирают, но долг перед Родиной превыше всего. Три месяца маутинских лагерей тянулись долго, но всё же закончились. На завод обратно не взяли, теперь имела клеймо судимости. Выход был один, нужно возвращаться в свой посёлок Черлак. Велико же было её удивление, когда, открыв двери дома, увидела лишь обшарпанные голые стены. Опустилась на грязный пол и долго лила безутешные горькие сиротские слёзы. Что ж делать? Вышла во двор, нашла старое ведёрко, принесла воды, принялась мыть полы. Затопила найденным хламом печь. Соседка сказала, что Мария перенесла все вещи к себе, но когда Тоня пришла к ней, та и на порог сестру не пустила.

– Ну что, Мария, Мария, да не брала я ничего, мало ль чего люди наболтают. Не хватало мне ещё чахотку в дом занести! И вообще, иди-ка ты к… На вот чашку с ложкой и горшок.

Оплакивая свою непутёвую сиротскую долюшку, вернулась Тоня в неуютный отцовский дом. В щели пола обнаружила отцовскую фронтовую ложку самоделку, ложка и вилка вместе склёпаны. Вот и всё богатство. На огонёк потянулись соседи, несли всё, кто чем богат, кто нёс щепотку соли, кто старую кровать, кто матрац, набитый сенной трухой, картошку… Каждому трудно жилось, но в беде не оставляли человека, всегда помогали ближнему. Вызвали в Сельский Совет.

– Писать, считать умеешь? Вот и хорошо, будешь продавщицей в нашем сельпо.

Отказываться смысла не было, другой работы не находилось, разве что в колхозе.

Или просто однофамилица Андрея, Антонида Михайловна Веснина, жительница всё того же Черлака. Работала акушеркой в местной больничке с самого начала войны. Жила тоже одна и тоже довольно замкнуто. До войны был у неё сердечный дружок и погиб в самом начале войны. После войны понравился ей очень балалаечник с Красного луга Андрей Веснин, но он променял её на другую Тоню, на что несчастной девушке оставалось лишь исподтишка лить горькие слёзы да мечтать о более счастливом будущем, или случае… И такой случай ей однажды предоставился.

Как-то заикнулся было Андрей дома о женитьбе, так мать и слушать не захотела о какой-то там Тоне

– Ишь чего захотел, торговку в дом! Ноги её чтоб здесь не было, будь она проклята! Коль приспичило жениться, так вон по тебе училка с Красного луга сохнет который год, Машка… А про торговку забудь, нет тебе моего благословения на эту потаскушку!

Сказался у Вареньки материн характер, позабыла и свою молодость, как за Костиком босиком и в одном лёгоньком платьице в холодную ночь ускакала. Только вот и Андрею кое- что попало с материнским молоком, нашла коса на камень, пошёл наперекор матери, ушёл жить к Тоне. Да и отец советовал: – Коль любишь, иди к ней, а мать переживёт…

Зарегистрировались в Сельском Совете Черлака, Тоня паспорт получила под новой фамилией. Перекопали под берёзкой всю землю, но отцовских бумаг так и не нашли, то ли вовсе их не было, то ли Мария прибрала, то ли не там искали. Кто знает? К родителям своим Андрей один хаживал, Тоня, зная о Варином самодурстве, на рожон не лезла. Только вот жизнь – не предсказуемая штука, и порой всё может пойти наперекосяк.

Товар в магазин возил дальний родственник Тони дядя Вася Голдырев на лошадке из Красноуфимска, он же обслуживал и ещё несколько других торговых точек. По дороге, поскольку путь был не близким, заезжал в лесочек, подкормить лошадку, а заодно и прибрать себе горсточку сахарного песочку, мучки, парочку пряников, печенье, не брезговал и водочкой, ставя взамен разбитую заранее приготовленную бутылку. Вроде и понемножку брал, не жадничая, но недостача в магазине росла и росла потихоньку. Тоня ни о чём не догадывалась, безоговорочно верила родственничку, сама же приворовывать и обвешивать покупателей так и не научилась, жалела людей, которым в послевоенные годы жилось и без того худо. При ревизии обнаружилась крупная недостача. И хотя и ревизоры и работники Сельского Совета понимали, что Тоня не могла присвоить, но факт был налицо. Надо было или вносить деньги, или отправляться снова в лагерь. Рассказала Андрею. Делать было нечего, продали дом, живность, какую имели, еле-еле хватило рассчитаться. Председатель Совета уговаривал:

– Иди, продолжай работать, наладится всё, с домом поможем, наперёд умнее будь, пересчитывай и взвешивай поступающий товар с нашим работником. Возчика мы заменили, нет к нему доверия больше.

Не смотря на то, что была на сносях, дохаживала последнюю неделю и на обещание председателя выкупить её дом обратно, всё же уволилась, не захотела больше торговать. Из своего дома перешли жить к соседям, у тех нашлась свободная комнатка. В конце мая месяца под утро Тоне стало совсем худо, чтобы не тревожить спящего Андрея, вышла на улицу, прошла во двор своего дома, он всё ещё пустовал, тут под берёзкой и родила своего первенца. Здесь её и нашёл Андрей, лежащую без сознания рядом с новорожденным, закутанным в её кофточку. Сбегал к дяде Ване за лошадкой, он держал колхозную лошадёнку дома, пригнал. Привёз Тоню в больницу. Всё ещё будучи без сознания она родила второго мальчика, о котором ни она, ни Андрей никогда не узнали. Принимавшая роды акушерка, Тоня Веснина, знала о нелёгком положении в семье Андрея и решила ребёночка присвоить, считая так, коли отобрала девица моего Андрюшку, так пусть хоть его ребёнок останется мне на память. В дальнейшем узнала, что Веснины назвали первенца Виктором, назвала и своего так же, дав ему отчество Андрея. Так на свете стало два Весниных Виктора Андреевича. По воле рока братья-близнецы были разлучены, если не навсегда, то на многие годы. Замуж акушерка так и не вышла, посвятила жизнь свою сыну. В семилетнем возрасте отдала его в Суворовское училище и перебралась жить к нему поближе. Он вырос, стал офицером Красной Армии, служил в войсках ВДВ специального назначения, дослужился до полковника. И лишь перед самой кончиной матери узнал от неё правду о своём появлении на свет. Всё хотел разыскать настоящих родителей и брата, но кратковременные отпуска быстро проходили, а найти так и не удавалось. Иногда появлялся некий след, но стоило попасть в часть до следующего отпуска, как призрачный след снова исчезал. Не помогали в поисках и сотрудники КГБ.