Кирен Осборн - Мгновенно исчезнувший

– Да… Все относительно… Выйдет…

Тео узнал живой, возбужденный тон Нормана, который не то о чем-то спорил, не то делился радостными новостями. Второй голос, куда более низкий и спокойный, показался мужчине смутно знакомым, словно он и раньше слышал его дома у Нормы. Эта мысль больно уколола Тео в сердце. Она же, впрочем, позволила ему совершить окончательный рывок, чтобы полностью вырваться из плена бессознательности. Стоило мужчине открыть глаза, как он с искренним удивлением обнаружил себя стоящим неподалеку от дивана в таком положении, будто он куда-то шел и просто на мгновение задумался. Подобные выходки опасно напоминали лунатизм. Тео поспешил двинуться назад и принять сидячее положение – от пережитого напряжения все тело страшно ломило.

Он внимательно оглядел гостиную вокруг себя. Убедился, что ничего не изменилось, и буквы на корешках книг все еще написаны в обратную сторону, после чего разочаровано вздохнул. Татуированный едва ли надеялся, что вся эта история с Побочным Потоком и в самом деле окажется плодом его воображения, однако после событий последних дней ни одна мысль уже не казалась ему стопроцентно абсурдной. Норман, находящийся сейчас где-то в районе кухни, негромко рассмеялся. Его собеседник проговорил что-то абсолютно неразборчивое, и Тео заглянул в помещение через полупрозрачную шторку, но никого там не обнаружил. Скорее всего, собеседники вышли из дома через заднюю дверь, и теперь общались на улице, не позволяя мужчине увидеть незнакомца даже краем глаза. Тео припомнил, что Норма тоже уводила своих людей подальше от него, не то затем, чтобы не досаждать ему, не то затем, чтобы он не мог подслушать их переговоры невообразимой важности и секретности. Второе было вероятнее.

Мужчина зевнул во весь рот. Устало протерев глаза, он бросил взгляд на собственную руку, замечая заботливо приклеенную к вене ваточку, прячущуюся под рукавом толстовки. Сделав разумный вывод о том, что ничего из введенных ему Норманом препаратов уже не сможет сделать ситуацию хуже, мужчина только усмехнулся. Все эти странности, происходящие не только с окружающим миром, но и с его собственным здоровьем, утомляли Тео, заставляя его чувствовать себя главным героем второсортной компьютерной игры.

Дверь, отделяющая кухню от двора, приоткрылась. Миг – и она снова захлопнулась, запуская в гостиную поток свежего воздуха. Тео отметил, что погода в Побочном Потоке казалась куда более приемлемой в сравнении с адским пеклом, что наверняка продолжало сжигать Основной Кловелл прямо сейчас. Имело ли вообще такое место, как это, что-то вроде устоявшихся климатических норм? Повисшая в воздухе тишина, нарушаемая только странным, металлическим пересвистом птиц за окнами, вероятно, сообщала о том, что гость покинул их дом; Норман теперь едва слышно шагал по направлению к гостиной, чтобы осведомиться о состоянии своего нерадивого товарища. Где-то недалеко от дома зарычал автомобильный мотор. Мгновением после кричаще взвизгнули тормоза, и Тео кивнул самому себе, отмечая, что незнакомец уехал, выполнив все необходимые поручения.

Норман появился из кухни повеселевшим и почти что цветущим. Его руки сжимали два пластиковых стакана, на которых Тео углядел знакомый логотип их любимого с Нормой ресторанчика. Только сейчас он впервые обратил внимание на то, что название этого места читалось абсолютно одинаково в обе стороны, превращаясь в любопытнейший палиндром; логотип же в зеркальном отражении выглядел точно так же, как и раньше. Подобное открытие зародило в душе мужчины смутные подозрения, но, тем не менее, показалось ему приятным. Хоть что-то в обоих мирах оставалось неизменным.

– О, ты очнулся. Как самочувствие? Ничего не болит? – вежливо и дружелюбно поинтересовался Норман, опуская стаканы на журнальный столик. Недоеденный торт и уйма столовых приборов пропали, но злополучная коробка пиццы по-прежнему гордо лежала в самом центре столешницы. Изображение на ней, казалось, потускнело и теперь напоминало старую фотографию, подобные которым Тео время от времени находил в комнате своей матери или на пыльном чердаке.

– Мое самолюбие болит. А ты и сам подумай – в первый же день знакомства я сваливаюсь без чувств и вынуждаю хозяина дома колоть меня пугающими шприцами, – с абсолютно серьезным лицом отозвался мужчина, не без любопытства разглядывая надписи на пастельно-бежевой посудинке. От стакана приятно пахло свежим кофе. Пар, струйкой вытекающий из отверстия крышки, игриво щекотал ноздри. – Я бы не удивился, если бы после этого ты решил, что я ужасный гость. Мало того, что я ворчун и привереда, так еще и склонен к припадкам. И лунатизму.

– Лунатизму?.. – с интересом переспросил юный ученый, усаживаясь на противоположный край дивана. Его халат презабавно раздулся от резкого движения, после чего осел на подушки мелкими складками. Норман обрадовался тому, что Тео хоть и не выглядел здоровым, но уже был в состоянии шутить и валять дурака – это явно говорило об улучшении его самочувствия.

– Когда я очнулся, то стоял. Вот здесь, – мужчина кивнул, легким взмахом руки указав на ковер подле себя. – Понятия не имею, куда я мог бы уйти, если бы еще некоторое время побыл в бессознательности. Думаю, что нам же лучше, если мы этого никогда не узнаем. Никто не гарантирует, что я не мог бы взять нож и пойти резать людей на улице.

Испещренная рисунками рука Тео дрогнула, когда он попытался поднять стакан; мужчине пришлось осторожно придержать его второй, чтобы не пролить горячий кофе. Мужчину злила слабость во всем теле. Злила немощность, с которой он ничего не мог поделать. Норман в задумчивости обвел взглядом комнату, размышляя над чем-то, пока Тео жадными глотками поглощал горький напиток, не обращая внимания на саднящие язык и горло. Кофе был щедро приправлен сливками – те белыми разводами красовались на его поверхности – и мужчина в очередной раз убедился, что Норман действительно осведомлен о его вкусовых предпочтениях.

– Ты не волнуйся, я могу пообещать, что не стану убивать тебя, даже если окончательно рехнусь, – дружелюбно сообщил он, опустошив, наконец, свой стакан. После этого татуированный с удовольствием облизнул губы. – К тому же я уверен, что у тебя есть лекарства, которые могли бы выбить из моей головы любую дурь, правда ведь? Надеюсь, что их побочный эффект не превратит меня во что-нибудь похуже.

Юный ученый хотел ответить, что ничего не может обещать, но в итоге осознал, сколь непрофессионально прозвучало бы это с его стороны. Тео еще раз поглядел на румяное лицо старичка с коробки пиццы. Ему вновь показалось, что оно стало неприятным и сморщенным – пожалуй, еще сильнее, чем прежде. Мужчина протянул руку, чтобы коснуться шероховатой поверхности картона, но Норман спешно остановил его, перехватив за запястье. Тео послал молодому человеку недоуменный взгляд.