Александр Ярушкин - Стрингер. Русские forever. Остросюжетная проза

Придерживая дверь, женщина, ничуть не смущенная пристальным вниманием, проговорила доброжелательным тоном:

– Это вы мне звонили?

Куприянов раздвинул губы в улыбке:

– Я вам звонил… – он быстро протянул ей визитную карточку.

– Конечно, конечно, – отозвалась женщина и близоруко прищурилась, разглядывая карточку. – Частный детектив Олег Куприянов..

– Мы можем побеседовать о вашем бывшем муже? О Томасе Маркусе.

– О Томасе? – в глазах женщины мелькнуло настороженное удивление. – Хотя вы же сказали по телефону… А что вас интересует? Мы с Томасом расстались больше двух лет назад…

– Я знаю.

– Я согласилась с вами встретиться, но едва ли я могу быть вам полезна… Мы не поддерживаем отношений…

Куприянов понимающе кивнул, скорбно сказал:

– Его похитили…

– Похитили?! – воскликнула хозяйка. – Боже мой, какой ужас!

– Да, приятного мало, – Олег с подобающей случаю скорбной миной опустил глазки долу, а когда снова поднял взгляд, увидел на лице женщины неподдельный интерес. – Я думаю, что всё с Томасом будет хорошо.

– Надеюсь, – коротко сказала Катя Щукина, посмотрела с прищуром. – И всё таки, я не знаю, чем я могу быть вам полезна… К похищению Томаса я уж точно отношения не имею.

– Я не отниму у вас много времени, – сказал Куприянов, пропустив мимо ушей Катины колкости и примериваясь, как бы половчее запихнуть ногу в щель между дверью и косяком, если она вздумает прервать так замечательно начавшуюся беседу.

Катя на секунду задумалась, отчего между бровями у нее появилась тонкая вертикальная морщинка. Наконец, усмехнувшись, мотнула головой:

– Вам повезло: я любопытна. Но предупреждаю, если вы… В общем, я оставлю за собой право выставить вас в любой момент!

– Обещаю не дать вам для этого повода! – обрадовано воскликнул Куприянов.

– Посмотрим… Секундочку… – дверь закрылась, чтобы через мгновение снова распахнуться, на этот раз широко. Катя Щукина отступила в сторону, пропуская детектива. – Входите.

Искренне недоумевая, чем же престарелый Томас мог привлечь таких штучных женщин как Катя и Полина, Олег Куприянов вслед за хозяйкой прошел в просторную светлую комнату, обставленную современной, удобной на вид, мебелью, со стандартным набором стереофонического оборудования, плазменным телевизором и даже небольшим камином, выложенным диким камнем. Как и следовало ожидать, из окон открывался роскошный вид на залив.

– Присаживайтесь, где вам понравится.

– Спасибо.

Частный детектив сел спиной к окну в обтянутое светло-коричневой кожей мягкое кресло. Катя устроилась на диване напротив, по-прежнему не сводя с него насмешливого взгляда.

– Ну?

– Меня интересует любая информация…

– Вас наняла эта смазливая сучка? – перебила Катя, нарочито медленным движением поправляя разлетающиеся полы халатика. – Можете не отвечать… Понятно, что она, кто же еще…

– Вы лично знакомы с Полиной? – вместо ответа спросил Куприянов.

На лице Кати мелькнуло выражение грустное и хищное одновременно.

– Имела такое счастье… – призналась она. – В какую же сумму похитители оценили моего бывшего?

– В три миллиона, – после небольшой паузы ответил бывший опер. – Именно столько требуют похитители.

Катя Щукина едва заметно усмехнулась:

– Сумма вполне реальная…

– Вы так считаете?

– Могла бы и больше запросить, – пожала плечами Катя.

– Кто? – спросил Куприянов, уже предполагая, каким будет ответ. Так и оказалось.

– Да бросьте вы дурака валять. Прекрасно понимаете о ком я говорю… Эта стерва все и подстроила….

Куприянов спросил, не спуская глаз с лица собеседницы:

– Это предположение или у вас есть какая-то информация?

Катя Щукина всплеснула руками.

– Господи! Да какая тут еще нужна информация? На эту стерву посмотреть – и сразу станет ясно: она мать родную продаст не задумываясь! Конечно, это она все устроила – больше некому!

– У меня другие сведения. – сказал Куприянов, решив слегка сблефовать.

– Уверена, что они ошибочны. – Катя поднялась с дивана. – Выпьете что-нибудь? – а когда Олег отказался, сказала: – А я выпью.

Она подошла к стеклянному столику около камина, щедро плеснула в широкий бокал коньяка из пузатой бутылки, вернулась на диван, любуясь игрой света, преломляющегося в глубине бокала.

– Жалею только о том, что не утопила ее еще в Одессе, когда она стала липнуть к Томасу… – ровным тоном проговорила она, отпивая из бокала и закуривая длинную тонкую сигарету. – Это мужики от нее шалеют, а женщине сразу видно, что ей нужно… Курите-курите, – разрешила Катя, заметив в руках бывшего опера пачку сигарет.

– А как вы с ней познакомились? – поинтересовался Куприянов.

– В Одессе. Случайно, – отозвалась Катя, помолчала и задумчиво добавила: – Или мне кажется, что случайно…

– В Одессе?

– Ну да, в Одессе. Не в той, что в Техасе, а в той, где Дюк, Привоз и Аркадия. «Ах, Одесса, жемчужина у моря…» – с усмешкой напела Катя. – Мы с Томасом ездили в Росинск, на родину его предков, а потом решили отдохнуть в Одессе… Вот и отдохнули… – Она залпом допила оставшийся в бокале коньяк, взглянула на Куприянова: – Может быть, выпьете?

– Нет, спасибо, – сказал Куприянов. – У Томаса Маркуса – русские предки?

– Для вас это новость? Разве она вам не сказала? – Катю явно забавляло удивление частного детектива.

– Если можно, я бы выпил воды, – попросил Куприянов, переваривая услышанное.

– Можно. Вам с газом или без?

– Все равно.

Катя вышла из комнаты и скоро вернулась со стаканом и маленькой бутылкой минеральной воды. Вручив их Куприянову, она налила себе еще порцию коньяка.

– Это старая история, – сказала она, усаживаясь на диван и закидывая ногу на ногу. – Настолько старая, что кроме самого Томаса об этом никто и не помнит.

– А поподробнее?

– Можно и поподробнее… В свое время Томас мне все уши прожужжал о том, как его предок с братьями оказался в Калифорнии еще в начале девятнадцатого века. Вместе с Кусковым строил Форт Росс, а потом так тут и прижился, в Россию не вернулся… Фамилия предка была Маркошин. Тимофей Ильич Маркошин.

– А Маркус…

– Ну да, – кивнула Катя. – Маркошин превратился сначала в Маркош, потом в Маркус, Тимофей – в Томаса, а от отчества «Ильич» осталась одна буква —«И.». Томас И. Маркус. Сыновей в семье называли Томасами или Тимоти. Самый первый Тимоти был художником. Если она показывала вам кабинет, то вы должны были заметить картины на стенах…

– Да, я видел…

– Когда у Томаса было хорошее настроение, он называл себя «сибиряком» и «казаком»… – грустно сказала она и вдруг вскинулась, в упор посмотрела на частного детектива. – Вы знаете, он ведь никогда не был бабником, – не то удивленно, не то утверждающе проговорила Катя. – А тут как с цепи сорвался… Эта сучка будто околдовала мужика… Я понимаю: молодое мясо и все такое, но он же не дурак и должен был понимать, что ей от него нужно только одно – его деньги!