Майкл Коннелли - Город костей

Босх кивнул. Чувство вины пронизало его, словно просвечивающий кости рентген. Он бросил там Джулию, полагая, что она выкарабкается. Почему-то осознание этого было почти так же мучительно, как сам факт ее смерти.

— Я не понимаю, как это произошло, — промолвил Брейшер. — Как она могла погибнуть из-за подобной оплошности? А прокуратура сегодня сообщила, что никакого обвинения Стоксу предъявлено не будет. Я юрист, но не понимаю этого. Его выпускают на свободу.

Босх видел в его глазах страдание.

— Мне очень жаль, сэр, но я не могу вам ответить. У меня возникают те же вопросы, что и у вас.

Брейшер посмотрел в могилу.

— Я ухожу, — произнес он через несколько секунд. — Спасибо, что вы здесь, детектив Босх.

Они снова обменялись рукопожатием, и Брейшер отошел от могилы.

— Сэр? — окликнул его Босх.

Брейшер обернулся.

— Не знаете, когда кто-нибудь из родных поедет в ее дом?

— Собственно говоря, мне сегодня отдали ее ключи. Я собирался поехать сейчас. Посмотреть на вещи. Попытаться понять ее, пожалуй. В последние годы мы не... — Он не договорил.

Босх приблизился к нему.

— У нее там была фотография в рамке. Если она не... если вы не против, я бы хотел взять ее на память.

Брейшер кивнул.

— Может быть, поедете сейчас? Встретимся там. Покажете мне эту фотографию.

Босх взглянул на часы. Лейтенант Биллетс назначила на половину второго совещание, чтобы обсудить дело. У него едва хватало времени съездить в Венис и вернуться в участок. Пообедать будет некогда, но ему все равно кусок не пошел бы в горло.

— Хорошо.

Они расстались и направились к своим машинам. По пути Босх остановился там, где производился салют. Раздвигая траву ногой, смотрел вниз, пока не увидел медного блеска, нагнулся и поднял одну из стреляных гильз. Поглядел на нее несколько секунд, держа на ладони, потом сжал пальцы и положил гильзу в карман. Со всех похорон полицейских, на которых Босх присутствовал, он брал по гильзе. Их накопилась уже целая банка.

Босх повернулся и покинул кладбище.

Босх не слышал такого стука в дверь, как у Эдгара, когда они приходили с ордером на обыск. Подобно одаренному спортсмену, способному вложить мощь всего тела в удар битой или бросок баскетбольного мяча, Эдгар при росте шесть футов четыре дюйма вкладывал в стук весь свой вес. Казалось, он мог сосредоточить всю силу праведного негодования в громадном левом кулаке. Эдгар становился боком к двери и крепко упирался ступнями. Поднимал руку, сгибал в локте почти до отказа и бил по двери мясистым основанием кулака. Это был размашистый удар, но Эдгар действовал кулаком так быстро, что стук напоминал отрывистый грохот пулемета. И словно возвещал о наступлении Судного дня.

Обшитый алюминиевыми листами трейлер Самьюэла Делакруа, казалось, весь содрогнулся, когда в четверг, в половине четвертого, Эдгар стукнул кулаком по его двери. Выждав несколько секунд, он ударил снова, громогласно объявив: «ПОЛИЦИЯ!», и спустился с крыльца, представлявшего собой сложенные друг на друга шлакоблоки.

Детективы ждали. Они не доставали оружия, но Босх, держа руку под курткой, сжимал рукоятку лежавшего в кобуре пистолета. Он всегда принимал эту меру предосторожности при вручении ордера человеку, не считавшемуся опасным.

Босх прислушался, не раздадутся ли шаги внутри, но шуршание шин, несшееся с пролегавшего вблизи шоссе, было слишком громким. Поглядел на окна; шторы на них не шевелились.

— Знаешь, — прошептал Босх, — я начинаю думать, будто местные жители успокоились, когда ты крикнул после стука, что это всего-навсего полиция. По крайней мере поняли, что не землетрясение.

Эдгар промолчал. Он, видимо, понимал, что шутка Босха вызвана нервозностью. Беспокоился Босх не из-за стука в дверь — он был уверен, что Делакруа не станет возмущаться. Его волновало то, что расследование целиком сводилось к нескольким часам с этим человеком. Они обыщут трейлер, а затем, пользуясь главным образом условным языком, решат, брать ли Делакруа под арест за убийство сына. Где-то в ходе этого процесса им нужно будет найти улику или добиться признания, которое превратит основанное на догадках дело в имеющее под собой фактическую подоплеку.

Ранее, на совещании с лейтенантом Биллетс относительно статуса дела, решили, что настало время побеседовать с Сэмом Делакруа. Он являлся отцом жертвы, был главным подозреваемым. Немногочисленные улики указывали на него.

Следующий час они провели, отпечатывая ордер на обыск в трейлере Делакруа и отвозя его в центральное здание уголовного суда к судье, который обычно бывал покладистым.

Но даже этого судью потребовалось убеждать. Проблема заключалась в том, что дело было давним, улика, непосредственно указывающая на подозреваемого, выглядела неубедительной и место, которое Босх с Эдгаром хотели обыскать, не являлось тем, где могло произойти убийство, и во время смерти мальчика подозреваемый даже не жил там.

Помогло детективам эмоциональное воздействие от перечисления в ордере обнаруженных на костях следов побоев, которые мальчик получал всю свою недолгую жизнь. В конце концов эти трещины проняли судью, и он подписал ордер.

Первым делом детективы поехали на поле, но им сообщили, что Делакруа сегодня работу закончил.

— Стукни-ка еще раз, — сказал Босх.

— Я вроде бы слышу, как он идет сюда.

— Ну и ладно. Его нужно припугнуть.

Эдгар снова поднялся на крыльцо и ударил в дверь. Шлакоблоки зашатались, и твердо упереться ногами он не смог. В результате удар не содержал в себе мощи первых двух.

Эдгар спустился с крыльца.

— Это не стук полицейского, — усмехнулся Босх. — Это стук соседа, пришедшего с жалобой на собаку или еще что-нибудь.

— Извини, я...

Дверь открылась, и Эдгар умолк. Босх насторожился. Трейлеры — штука коварная. Из-за тесноты пространства их двери открываются не вовнутрь, а наружу. Босх стоял так, что дверь заслонила его, поэтому тот, кто ее открыл, смотрел на Эдгара, но не мог видеть Босха. Проблема заключалась в том, что и Босх не видел хозяина. В случае чего Эдгар должен был выкрикнуть ему предупреждение и отскочить. Босх без колебаний разрядил бы в дверь всю обойму, пули прошили бы алюминий и того, кто стоял по другую ее сторону, как через бумагу.

— В чем дело? — произнес мужской голос.

Эдгар показал свой значок. Босх наблюдал за напарником, не подаст ли он какого-нибудь сигнала тревоги.

— Полиция, мистер Делакруа.

Не видя предостерегающих знаков, Босх шагнул вперед, взялся за ручку двери и открыл ее до отказа. Его куртка была распахнута, ладонь лежала на рукоятке пистолета.

В дверном проеме стоял человек, которого Босх видел накануне на поле для гольфа. Он был в старых клетчатых шортах и застиранной бордовой майке.