Дмитрий Сафонов - Эпидемия

Стюардесса отошла в начало салона, поближе к кабине пилотов, и села на откидной стульчик, лицом к пассажирам. Она пристально следила за поведением брюнета.

А тот вел себя очень странно. Он что-то тихо бормотал, затем ненадолго смолкал и прижимался лицом к иллюминатору.

Внезапно стюардесса почувствовала, как поведение самолета изменилось. Двигатели взревели, снова перейдя на повышенные обороты, самолет прекратил снижение, выровнял полет и стал крениться на правый борт.

"Почему мы прервали посадочную глиссаду? И зачем мы заходим на второй круг?". Девушка не удержалась и посмотрела в иллюминатор, словно могла там разглядеть причину внезапной перемены курса. На ее лице отразилась тревога.

Это длилось одно короткое мгновение. Мимические мышцы машинально сложились в дежурную улыбку, но черноволосый все уже понял. Стюардесса отвернулась от иллюминатора и наткнулась на его колючий немигающий взгляд.

– Все в порядке, – поспешно сказала она. – Ничего особенного…

Брюнет кивнул.

– Я вижу.

Он громко хлопнул ладонями по чемоданчику и с тоской закричал:

– Я же чувствовал, что все так и будет! Я чувствовал это!

20 сентября 2005 года. 06:29.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. МОЛНИЯ!

ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ФСБ РФ.

Вследстие неконтролируемого выброса БАВ (биологически активного вещества) и в соответствии с директивой за № 00074 спецобъект "Заслон-2" был подвергнут РАДИКАЛЬНОЙ ИЗОЛЯЦИИ. В настоящее время из сотрудников спецобъекта остался только Кудрявцев Н.В., личный номер 012152, находящийся в служебной командировке в г. Москва.

Вероятность инфицирования Кудрявцева Н.В. одним из видов БАВ очень высока.

Прошу принять безотлагательные меры по установлению места нахождения и последующей РАДИКАЛЬНОЙ ИЗОЛЯЦИИ указанного сотрудника – во избежание возможности возникновения крупномасштабной эпидемии.

Начальник охраны режимных объектов

по Красноярскому краю

генерал-лейтенант ФСБ

Пыльников С.Ю.

– Где он сейчас?

Седоволосый мужчина в элегантном костюме положил перед собой стопку стандартных листов формата А4 и, немного покопавшись в пластиковом стакане, выбрал самый острый карандаш.

– На борту.

– Когда посадка?

– Рейс уже должен был приземлиться, мы успели перехватить его в последние секунды. Командир корабля передал, что керосина совсем не осталось. Он может покружить над аэродромом еще несколько минут, не больше. Говорит, что ни о каком другом аэродроме не может быть и речи.

Седоволосый размашисто вывел на листе: "Времени нет".

– Передайте, пусть садится на самую дальнюю полосу. И чтобы ни в коем случае не приближался к зданию аэропорта. Сколько пассажиров на борту?

– Сорок шесть и двенадцать членов экипажа.

Седоволосый написал: "46 + 12".

– Этот… Кудрявцев. Он здесь в командировке?

– Так точно, товарищ генерал.

– С какой целью?

– Он должен был доставить усовершенствованный образец прибора ЧИП-66, чтобы передать его конструкторской группе "Радона".

– В Красноярске его провожали?

– До самого трапа. В Домодедово его тоже встречают, поэтому мы смогли так быстро отреагировать.

– Стало быть, пока никакой реальной опасности нет?

Референт пожал плечами.

– Можно предположить, что он является носителем неактивной формы вируса.

– И сейчас он активировался?

– Скорее всего.

Седоволосый обвел предыдущую запись жирной чертой. "46+12".

– А в Красноярске?

– От спецобъекта до взлетного поля его везли на машине в сопровождении двух сотрудников охраны. Все контакты установлены и находятся на обсервации в отдельных боксах военного госпиталя. Пока все трое: охранники и водитель, – здоровы.

– Значит, там все под контролем?

– Так точно.

– А здесь – все зависит от нас?

Седоволосый кивнул, сам отвечая на свой вопрос, и написал на листе – "Москва".

– Пусть самолет садится. Изолируйте его на самой дальней полосе. Установите карантин. Успокойте встречающих.

Седоволосый говорил и чертил на листе какие-то, одному ему понятные иероглифы: две палочки крест-накрест – самолет; параллельные горизонтальные прямые – взлетно-посадочная полоса; жирный крест и полумесяц – карантин.

– Естественно, подобный инцидент не может остаться без внимания прессы. Лучше опередить "четвертую власть". Приготовьтесь вбросить по нашим каналам какую-нибудь расплывчатую информацию, вроде "атипичной пневмонии".

– Слушаюсь. Разрешите идти? – референт боднул воздух.

– Идите.

Седоволосый еще раз осмотрел лист с записями, проверяя, не упустил ли он что-нибудь важное. Затем сунул лист в машинку для уничтожения бумаг. Острые ножи зажужжали, перемалывая бумагу в тонкую лапшу.

В этот момент дверь кабинета снова открылась, и на пороге возник референт.

– Товарищ генерал, плохие новости из Красноярска.

Седоволосый посмотрел на него, медленно положил притупившийся карандаш в стакан и достал другой.

– В чем дело? – на новом листе появились четыре восклицательных знака и следом за ними – жирный вопросительный. – Кто-то заболел?

– Никак нет. Пока все здоровы. Но коллеги передают, что Кудрявцев может иметь при себе табельное оружие.

– А поточнее?

– Он поднялся на борт без досмотра. Сначала предполагалось, что в полете его будет сопровождать наш сотрудник, но потом планы пришлось изменить. Решили, что в воздухе ничего произойти не может…

– Неужели трудно установить, получал человек табельное оружие или нет? – в голосе седоволосого послышалась угроза.

– Товарищ генерал… Спецобъект подвергся РАДИКАЛЬНОЙ ИЗОЛЯЦИИ. Доступа к информации нет.

Седоволосый положил карандаш в стакан и отправил второй, почти чистый лист, в машинку. Ножи снова зажужжали.

– Готовьте группу захвата. А пока – попытайтесь вступить с ним в переговоры. Постарайтесь убедить его выйти.

– Что делать в случае оказания сопротивления?

Седоволосый ненадолго задумался.

– Насколько я понимаю, он входил в группу разработчиков вируса?

– Так точно.

– Он может быть полезен. Дайте ему это понять. С другой стороны… В случае реальной угрозы распространения инфекции его надо ликвидировать.

– Слушаюсь.

– Ну и, конечно, примите все меры предосторожности. Вирус не должен выйти из самолета.

Черноволосый мужчина был близок к исступлению. Из-за кресел стюардесса не могла разглядеть, что именно он делает; но, по всей видимости, он пытался открыть черный чемоданчик, лежавший у него на коленях. До нее доносились сдавленные выкрики и ругательства.

Внезапно мужчина поднял голову из-за спинки кресла и посмотрел на девушку. Ее поразили его глаза – остановившиеся и расширенные до предела; казалось, они вот-вот выскочат из орбит.