Валя Шопорова - Тени. Книга 2. Что, если у каждого есть второй шанс?

«Рождённая в рубашке», – так сказал один из врачей, принявший девушку из пекла, и с ним трудно было спорить…

Чем больше доктор освобождал тело Хенси от бинтовых повязок, тем больше вырисовывалась картина того, как отныне она будет выглядеть – ничего особенно страшного не представлялось глазам, но рубцы и шрамы, повреждения бархатной кожи, а, также, испорченные ко всем чертям татуировки несколько меняли привычный внешний вид девушки.

– Теперь лицо, – зачем-то озвучил врач свои намерения, Хенси моргнула, соглашаясь, и закрыла глаза.

Аккуратные касания, невесомые, слегка щекочущие прикосновения шероховатой ткани бинта к коже. Проходит всего минута, от силы две, когда доктор полностью расправляется с повязками на лице девушки, откладывая их на специальный поднос и обращаясь к медсестре:

– Нена, прошу, убери это, – он указал на старые бинты. Кивнув и не задавая лишних вопросов, медсестра поспешила исполнить просьбу и удалилась.

Убедившись, что подчинённая ушла, мужчина вернулся к пациентке, которая терпеливо ожидала его внимания, неслышно дыша, изредка моргая. Хенси выглядела сейчас как-то необычно умиротворённо, что казалось даже странным, пугающим, неуместным. Каждое её микродвижение, микровыражение выражало какой-то стальной, вековой покой и уверенность, уверенность в чём-то таком, что оставалось непонятым для мужчины.

– Знаете, мисс Литтл, я работаю здесь уже не первый, далеко не первый год, но то, как ваш организм справляется с травмами, просто поражает! – сказал мужчина, улыбнувшись.

– Ещё бы руку новую отрастить, – тихо ответила Хенси, говоря это скорее самой себе, отворачиваясь к окну. – Жаль, что я не чёртова ящерица…

Девушка вздохнула и прикусила губу, давая себе несколько секунд на то, чтобы собраться с мыслями, после чего вновь повернулась к врачу.

– Полагаю, мистер… – Хенси замолчала, поняв, что не знает, как обратиться к мужчине, который столько времени был её лечащим врачом.

Опустив взгляд на бейдж на груди мужчины, она продолжила:

– Мистер Томсон, думаю, вы можете пригласить следователя, если он всё ещё хочет со мной поговорить.

– Вы уверены, мисс?

– Полагаю, лучше не тянуть с этим, – ответила Хенси, вновь отворачиваясь к окну. – Я чувствую себя хорошо и… и не важно… Пригласите его?

– Хорошо, мисс Литтл, я могу позвонить ему сейчас.

– Будьте добры, – кивнула Хенси, не смотря на мужчину.

Достав мобильный телефон и набрав номер, доктор стал ожидать, когда абонент ответит. После седьмого гудка на том конце связи ответил хрипловатый мужской голос:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – также поздоровался доктор. – Это мистер Томсон.

– Да, вы записаны у меня, вы звоните по делу?

– Так точно, – кивнул мужчина, зная, что этого всё равно никто не видит. – Моя пациентка – мисс Литтл, сказала, что готова с вами встретиться.

– Это хорошо… Я смогу приехать в течение сорока минут, часа, вас это устроит?

– Мисс Литтл, следователь может приехать в течение часа…

– Я согласна, – не дослушав, отозвалась Хенси.

– Мисс Литтл согласна, – передал доктор.

– Тогда, договорились, – ответил следователь. – До свидания.

Вопреки заявленному часу, следователь приехал через час сорок минут, что отметила Хенси, как плюс для себя и минус для него, потому что для человека такой профессии точность во всём, в том числе, во времени являлась основополагающей успеха.

«А раз он не может приехать вовремя, – думала Хенси, смотря на немолодого мужчину, – то не факт, что он сможет быть точен и дотошен в иных делах…».

– Здравствуйте, – дружелюбно, но в то же время сухо поздоровалась Хенси со следователем.

– Здравствуйте, мисс Литтл, – ответил мужчина, доставая платок из кармана и вытирая пот со лба. – Меня зовут Эрнст Батали.

– Пожалуй, если вы не будите против, я оставлю вас? – спросил доктор.

Хенси обернулась на мужчину, но оставила право ответа следователю также, как она планировала оставить ему лишь иллюзию владения ситуацией. Мистер Томсон удалился, бесшумно прикрываю за собой дверь. Шумно вздохнув и прикрыв глаза, следователь всё никак не мог отдышаться: жуткая одышка выдавала то, что он практически бежал по лестнице, позабыв про лифт, и то, что мужчину долгие годы, с отрочества, мучила астма.

– Извините, мисс, – сказал мужчина, доставая ингалятор.

– Ничего страшного, я подожду, – кивнула Хенси. – Всё равно, полагаю, я не уйду отсюда раньше, чем мы закончим?

Мужчина кивнул и вдохнул препарат, задерживая дыхание, ожидая того, когда лекарство подействует и позволит ему более или менее нормально дышать.

«Несчастный, – думала Хенси, разглядывая полноватого мужчину, – зачем же ты подался на такую работу, если даже дышать нормально не можешь?».

Прошло не менее десяти минут прежде, чем мужчина отдышался, достал все бумаги, разобрался в них и нашёл в одном из многочисленных внутренних карманов куртки ручку.

– Начнём, мисс Литтл, – сказал мужчина. – Прошу вас рассказать, что происходило в день трагедии, в день пожара, что вы делали?

Хенси помедлила с ответом, изображая, будто задумалась, ушла в себя, припоминая последние мгновения-часы счастливой жизни, когда дом не был пепелищем, у неё были обе руки, а Себастьян был жив…

«Достаточно», – отметила про себя Хенси, этим говоря себе «стоп».

– Вам рассказывать, начиная с самого утра?

– Да, – кивнул мужчина, поднося ручку к глади листа, готовясь записывать.

Хенси вновь прикрыла глаза, сглатывая воображаемый ком в горле, «собираясь с силами», ей предстояла одна из её самых великих ролей…

– 21 декабря, я не путаюсь в дате? – девушка подняла на мужчину глаза, полные некой растерянности, которую она так красиво имитировала.

Мужчина кивнул:

– Да, мисс Литтл, вы не ошибаетесь, продолжайте.

– 21 декабря я проснулась в десять, кажется, в десять двадцать пять, приняла душ, позавтракала…

– Ваш сын был дома?

– Да, – ответила Хенси, переводя взгляд на мужчину. – Да, был…

Девушка прикусила губу, после чего облизала губы, увлажняя пересохшую кожу, и опустила взгляд. Эти слова довались ей тяжело, обязаны были даваться тяжело…

– В этот день у Себастьяна был день рождения…

Девушка вновь замолчала, смотря куда-то перед собой. Она почти поверила в то, что ей больно.

– Мисс Литтл, если вы плохо себя чувствуете, мы можем перенести наш разговор.

– Не нужно, – вздохнула девушка. – Легче мне не станет, потому что… Потому что, пусть Себастьян и был мне не родным, но я его очень любила, он – единственный, кто у меня был… А теперь его нет. Нет, – она покачала головой, – мне не станет легче, лучше покончить с этим сейчас, а потом попытаться забыть…