Валя Шопорова - Тени. Книга 2. Что, если у каждого есть второй шанс?

Мужчина проникся словами Хенси, его сердце дрогнуло, у него самого было четверо детей, один из которых был усыновлённым, потому он так понимал и сочувствовал этой молодой женщине, пусть это и было неправильным с точки зрения квалифицированного специалиста. Но мужчина ничего не мог с собой поделать, сердце, оно, знаете ли, не железное и не каменное, оно мягкое и сопереживающее, если, конечно, его в своё время не разбили…

– Говорите, когда будете готовы, – понимающе сказал мужчина.

Хенси благодарно кивнула и отвернулась к окну, о чём-то задумываясь, пытаясь не дать пролиться горьким ложным слезам, но одна обжигающая слезинка всё же покатилась по щеке, прокатываясь по обожжённой коже, ожигая её, начиная щипать.

Ничего не говоря, мужчина достал салфетку и протянул девушке.

«Бедная, – думал он, хотя работа обязывала его быть холодным и безжалостным. Но, когда дело касается детей и родителей, чего-то, что навеки разделяет жизнь на „до“ и „после“, мало кто сможет оставаться равнодушным. – Надо поскорее закончить, не нужно мучить её, ей и так плохо».

Мистер Батали же никак не мог знать, что треклятое «до и после» его подопечной случилось за много лет до этого. И что, в своё время, такие же, как он, перекрыли делу кислород, закрывая его.

– Вы как-то отмечали этот праздник? – спросил следователь, желая нарушить чрезмерно затянувшееся молчание, в котором он, отчего-то, чувствовал себя неловко. Хенси отрицательно покачала головой:

– Нет, мистер Батали, не отмечали, не успели… Мы… Мы планировали, что, может быть, сходим куда-нибудь вечером.

– И что же случилось? – спросил мужчина.

Хенси подняла на следователя такой взгляд, что того передёрнуло, столько боли было в нём, столько отчаяния, обречённости. «Неужели, вы не знаете?», – спрашивал этот взгляд. «Неужели, вы не знаете, что случилось?!», – кричал он. Мужчина в который раз пошёл на попятную, слегка втягивая голову в плечи.

– Извините, мисс, – сказал он. – Но я вынужден соблюдать процедуру, вы должны сами озвучивать всё, как можно более подробно озвучивать.

– Хорошо, – ответила Хенси. В её голосе звучали истерические нотки. – До пяти часов я была дома, и Себастьян тоже. Мы почти всё время были вместе, мы, вообще, были очень близки… Извините, – девушка взяла скомканную в кулаке салфетку и промокнула глаза. – В пять часов я пошла гулять.

– В одиночестве?

– Да, – кивнула Хенси. – Себастьян остался дома, Господи, если бы я знала… – девушка прикрыла ладонью глаза, пряча их, пряча слёзы.

– А что случилось, когда вы вернулись? Во сколько вы вернулись?

– В семь, – едва слышно ответила Хенси, отнимая ладонь от лица, но продолжая смотреть в никуда. – Примерно в семь, точно не скажу.

– Хорошо, продолжайте. Что было, когда вы вернулись?

Примерно минуту Хенси молчала, почти не моргая, глядя перед собой, но всё же заговорила.

– Я позвала Себастьяна, он не пришёл. Через какое-то время я решила подняться к нему сама и… Он лежал в своей комнате на кровати, лежал и не двигался, – Хенси шумно сглотнула.

– Может быть, попросить врача принести успокоительного или, хотя бы, воды?

– Не нужно, – отказалась девушка. – Я… Я справлюсь.

– Хорошо, мисс, продолжайте.

– Я… Я села на край его кровати, несколько минут разговаривала с ним, потом… Потом мне показалось странным, что он не отвечает мне и даже не поворачивает головы. Я… Я посмотрела ему в лицо, оно было таким, таким… слишком спокойным, слишком расслабленным, слишком… – Хенси вновь замолчала, плотно сжимая губы в тонкую бледную нить, сдерживая эмоции.

– Продолжайте, когда сможете.

– Хорошо… – ответила Хенси и облизала губы. – Я начала его будить, сперва в шутку, затем мне стало не до смеха… Я никогда не была паникёршей, но в тот момент мне стало по-настоящему страшно. И я понимаю, насколько неправильно поступила…

– В чём же была ваша ошибка?

Словно не слыша врача, Хенси продолжила:

– Я начала пытаться услышать его дыхание, но его не было, найти пульс… Господи, я… я понимала, что это значит, но я не могла поверить, не могла…

– То есть, вы хотите сказать, что ваш сын был мёртв, когда вы вернулись домой?

– Да, – едва слышно выдохнула Хенси, и вздох этот был полон душевной разъедающей боли.

– Как же так могло случиться, мисс?

– Я… Я не знаю… Мистер, скажите, прошу вас, – Хенси пересела на край постели, с надеждой, с какой-то жгучей, прожигающей надеждой глядя в глаза следователю. – Мистер Батали, врачи установили время его смерти? Скажите он… он давно уже был мёртв?

– Специалисты сказали, что на момент, когда его тело доставили в больницу, он был мёртв уже полтора-два часа.

– Значит, я не виновата… – выдохнула Хенси, закрывая ладонью глаза.

– В чём виноваты, мисс? Это как-то связано с той ошибкой, про которую вы говорили ранее?

– Именно так, – кивнула Хенси. – Я… Поймите меня, мистер Батали, я потеряла единственного, кто у меня был и… И я просто не смогла поступить так, как было бы правильно, разумно… Мистер, я честно хотела вызвать скорую помощь, но потом… Потом я… я просто поняла, что его больше нет. И я не знала, как теперь быть. Я просто ходила по дому, как в трансе, пила… Да, это очень плохо, напиваться в подобных условиях, но я не могла иначе. Я просто выпила успокоительного, меня часто мучит бессонница, оно всегда у меня имеется, спустилась вниз и начала пить.

– Насколько я понимаю, мы подходим к причине возгорания?

– Вам виднее, мистер, я была в бессознательном состоянии, когда это произошло. Но, думаю, то, что я курила тогда, сыграло свою роль. Хотя я даже точно не уверена, что курила… Всё было на автомате.

– Да, мисс Литтл, вы курили, – кивнул мужчина. – И сигарета, которую вы уронили, стала причиной возгорания.

– Как же это ужасно… – прошептала Хенси. – Я не только не вызвала врачей, но ещё и лишила Себастьяна шанса.

– Мисс, конечно, от этого вам не станет проще, но вы не усугубили этим ситуацию. Ваш сын был мёртв задолго до того, как начался пожар, вот только… Вот только причину специалисты так и не смогли найти, их вердикт таков – внезапная остановка сердца.

– Внезапная остановка сердца? – переспросила Хенси, поднимая глаза на следователя. – Да, точно, есть такой диагноз… Но… Но Себастьяну был всего лишь двадцать один год?

– Это не зависит от возраста, мисс.

Хенси тяжело вздохнула и закрыла ладонью глаза, привычно тянясь и второй, уже несуществующей кистью к лицу, вздрагивая от того, что целых два таких важных элемента её жизни навеки потеряны.

Девушка молчала, следователь тоже какое-то время молчал, давая Хенси время на то, чтобы прийти в себя, на то, чтобы вновь осознать всё, пропустить через себя, а пропускать было что… Слишком много чего в одночасье лишилась девушка, мужчина понимал это и чисто по-человечески сочувствовал ей.