Антуан д'Эстет - Трактат. Бонус: притча «О праздности и забвении»; мини-поэма «Мятежный дух»

«Пройдет время», – каждый раз думал Константин, погружаясь в чтение предоставленных Максом материалов, – «и из нее он будет черпать все большее вдохновение».

Макс озаглавил свою будущую статью одним лишь словом – «Трактат», и названием таким она была обязана решению журналиста вести расследование не в направлении личной жизни пропавших, как это сделали в полиции, а, раз уж это ни к чему не привело, в направлении их профессиональной деятельности. И начал Макс с профессора философии.

Судя по его записям в ноутбуке, Рыжий Макс отправился в университет уже на следующий день после того, как получил ультиматум главного редактора – статья или увольнение.

В университете к журналисту отнеслись достаточно ровно, чему, вероятно, поспособствовала направленность задаваемых им вопросов: Макс интересовался лишь научной деятельностью профессора и его лекциями. Такой подход журналиста ни в ком не вызывал напряжения или тревоги, а его результатом стали скоро полученные от одного из преподавателей сведения о том, что некоторые студенты записывают лекции на диктофон. Достать записи лекций пропавшего профессора философий поэтому, не составило для Макса особого труда, правда, студент, сделавший эти записи, из страха их лишиться, отказался отдать их журналисту даже для снятия копий, но позволил ознакомиться с ними на месте. Так что первые несколько дней своего расследования, Макс провел в университете, прослушивая и тщательно записывая филосовские лекции. И благодаря этой тщательности, труды философа с экрана ноутбука Рыжего Макса читал теперь и Константин.

***

Добрый день, дорогие студенты! Я рад приветствовать вас на курсе философии и хочу сразу отметить следующий момент: так как для вашей специальности философия не является предметом профильным, то мы не будем усложнять материал подробным изложением трудов знаменитых философов, однако, не будем мы и, как это обычно делается, знакомиться лишь с азами этой древней науки. Нет! Мы отойдем от стандартов преподавания и построим наше занятие таким образом: мы разрушим наше нынешние представление о философии в частности, науке в целом и о жизни вообще и построим новое с нуля; мы, прямо здесь, – в аудитории, – заново создадим науку, придем к какому-то пониманию жизни и… посмотрим, что получиться.

Для начала, я расскажу вам, довольно популярный в ученой среде, анекдот. Группа ученых получила задание разработать теорию, позволяющую предсказывать результаты скачек. Ученые какое-то время бились над этой задачей и, наконец, представили расчеты, с помощью которых можно вычислить результат забега с впечатляющей точностью, но… действительных только для абсолютно упругого сферического коня в вакууме. Кхм, вобщем-то здесь уже можно смеяться. Ну да ладно. Смысл вот в чем: многие науки для упрощения в понимании своих теорий прибегают к абстрактному понятию чего-либо идеального, что, порой, может вызвать комичный эффект, как в данном анекдоте. Мы же с вами для наших целей возьмем простой пример из всем известной математики. Все мы знаем, что любой ряд чисел можно продолжать бесконечно долго, знать бы только названия тех космических чисел, количество знаков в которых переваливает за десятки. Для этого в математике есть понятие бесконечности, означающее нечто, не имеющее количественной меры и вообще границ. Следовательно, если математика не имеет крайних величин, то все ее числа, выделенные из общей бесконечности, являются лишь частной абстракцией – некими идеальными отвлеченными единицами, границы которых, в отличие от непознаваемой бесконечности, вписываются в наше восприятие. Соответственно, и все величины, выраженные в числовых значениях, имеют в себе некую тень абстрактной идеальности и, вне ее, теперь не кажутся такими уж точными. Впрочем, я не утверждаю будто это плохо, напротив, абстракция позволяет нам выделить в непознаваемом ту часть, что укладывается в рамки нашего понимания и… этого для наших с вами целей будет достаточно.

А теперь я приведу вам еще один пример. На этот раз мы коснемся науки, к коей прибегают все остальные дисциплины и, в той или иной степени, руководствуется каждый из нас. Эта наука – логика. Однако, мы снова остановимся не на преимуществах рассматриваемой науки, а на ее… не то чтобы недостатках, но… Мы рассмотрим одну из апорий древнегреческого философа Зенона Элейского. Апория – это логически верное суждение, которое, тем не менее, реальность ставит под сомнение, как невозможное. Вот эта апория в упрощенном виде: летящая стрела, в каждый отдельно взятый момент времени, неподвижна, а следовательно, стрела не движется вовсе. Для опровержения или подтверждения такого умозаключения, и философы разных времен и представители других наук (в частности физики), предложили множество различных соображении, наиболее популярным из которых, оказалось положение, что нельзя рассматривать время, как состоящее из отдельных моментов. Это опять таки приводит нас к началу нашей лекции и примеру с математикой и абстракциями. Справедливости ради подчеркну еще раз, что, действительно, все вокруг нас, есть так называемые гештальты – это уже психологический термин, означающий нечто целое, не сводящееся к сумме своих частей и обладающее особым новым качеством, по сравнению с частями его составляющими. Абстрагирование же призвано лишь облегчить задачу познания столь сложных явлений.

Но вернемся к апории Зенона. Подобный эффект, как мы знаем используется в мультипликации: ряд картинок, с минимальными отличиями друг от друга, сменяются с большой скоростью, создавая иллюзию плавного и, что важно, реалистичного движения. Таким образом, течение нашей жизни, если принять выводы апории Зенона за абстрактную данность (ведь наука, как мы поняли, это иногда допускает), а возражения оставить в стороне, состоит из неисчислимого количества таких вот микромоментов, запечатлеть которые в отдельности можно разве что на фотографии. Тогда перед нами возникает вопрос: предопределен ли каждый последующий кадр мультфильма нашей жизни или он создается в зависимости от наших действий? Другими словами, извечный филосовский вопрос: есть ли свобода воли или же ее нет? Если свободы воли нет, то дальше нам уже ничего не важно – все, так или иначе, предрешено и ничего тут не поделаешь. Но мы с вами люди гордые с амбициями, и такое положение дел нас вряд ли устраивает, поэтому мы решаем – свобода воли есть, и тем самым доказываем нашу правоту: ведь мы совершили акт свободной воли. Но раз мы сами решаем каким будет следующий кадр жизни, то почему все не так, как мы бы того хотели? Дело в том, что даже при условии нашей полной пассивности, мультфильм жизни вокруг нас будет продолжаться: будут летать на нашем фоне птицы, проезжать трамваи, ходить люди и ускользать время; кадры жизни будут сменять друг друга и только мы на них окажемся неподвижны. Учтем, что пассивность тоже акт свободы воли, но сделаем вывод: течение жизни определяется не только нами, но и условиями, окружением, другими людьми; то есть мы можем и должны не только оказывать воздействие, но и содействовать или противодействовать воздействию всего окружающего.