Низам Маммад - Кил Грин. Мистический роман

– И ты всегда жил с мамой, Кил? – спрашивала Линда.

– Ну, почти. Я разошелся со своей девушкой около полугода назад, а выносить одиночество в доме не привык. Вот и решили жить вместе, чтобы и маме не было одиноко. Хотя и прошло множество лет с момента, когда мы потеряли отца, мне кажется, она тоскует по нему и сейчас не меньше прежнего.

Линда слушала Кила, широко раскрыв глаза, и ловила каждое слово. Это и являлось тем качеством, без которого Кил не мог бы представить свою вторую половину. Как бы то ни было, это притягивало Кила словно магнит, правда, как следствие, он становился крайне болтливым.

– Прости, Кил. Я не знала. Возможно, я затронула не ту тему…

В глазах Линды появилось так много сочувствия и печали, что Килу на мгновение даже показалось, что она знала покойного Грина-старшего еще при жизни.

– Нет-нет… Ты ошибаешься. Это как раз много значит для меня, не хочу казаться бесчувственным. Ты можешь задавать все вопросы, которые тебя заинтересуют, в этом нет ничего плохого.

Кил по-дружески положил руку Линде на плечо и продолжил:

– Но также желательно, чтобы и ты рассказала мне о себе.

– Я все расскажу, – по тону и мимике Линды было понятно сразу, что ей сложно перекрикивать музыку, и ей почти нечего рассказать о себе, а также, что место для данного разговора кажется ей не подходящим.

– Ну, как? Прощальный танец или, может, прогуляемся?

В ответ Линда улыбнулась и коснулась сумки, дав Грину понять о полной готовности уйти.

Кил поднял указательный палец в направлении бармена, и как только тот поймал его взгляд, позвал к себе. Расплатившись с барменом и одарив его достойными чаевыми, он взял Линду под руку и повел к выходу. Линда удивилась жесту, но ограничилась недоумевающей улыбкой. Когда они вышли из паба на улицу, дождь уже прекратился и больше не угрожал Линде жестокой расправой над прической.

Паб находился у самого края улицы Дугласа Макартура, с которой открывался восхитительный вид на город. Белые, желтые и красные огоньки дрожали, собравшись в одну ослепительную картину городского горизонта. Где-то вдали было видно здание Миссурийской Государственной Пенитенциарной Службы, являющееся одной из главных достопримечательностей города. Ближе находились многочисленные небольшие заведения с разноцветными навесами и вывесками. Глядя с этого холма, можно было увидеть сразу два ряда зеленых огоньков, указывающих на открытый светофорами путь на дюжину улиц вперед. Свежий воздух обволакивал Кила, прижимающего Линду к себе и смотрящего вдаль. Он довольно часто переезжал с самого детства и не понаслышке знал о духе города. О духе, который таится в его недрах и гуляет по городу, минуя сотни улиц, впитывая в себя частички душ тысяч его жителей, и проходит сквозь деревья, толпу, покрывая сразу весь город. Дух этот, в свою очередь, вещь аллергенная: у части жителей есть к нему иммунитет, у других он вызывает тошноту, а третьи глотают его с приятным чувством удовлетворения, пуская корни и мечтая прожить всю жизнь именно с ним. Поэтому Килу дух города казался приятным. Его любезное благоухание внушало спокойствие и умиротворение, еще больше усилившееся шарманкой и Линдой, которой также было приятно его общество. Она, не сопротивляясь, прижималась к Килу, который смотрел то вдаль, то ей в глаза, пытаясь запечатлеть это чудное мгновение в Джефферсон-Сити навечно.

– Я люблю этот город… – еле слышно произнес Кил Грин, растворяясь в глубоких глазах спутницы.

15 ноября 2015 года,

США, Джефферсон-Сити, штат Миссури,

Университет им. Линкольна

– Высшая математика тебя этому не учила, Райли. Перестань выдумывать.

– Но я читал это в учебнике! – возмущаясь, перечил педагогу худощавый и покрытый прыщами Райли.

– Я бы сама не прочь узнать, в каком это ты учебнике вычитал. Во всяком случае в учебниках, что я вам «прописываю», такая чепуха не водится.

– Вы еще скажите, что телик нам все это толкает, – тихо огрызнулся Райли так, что это услышали все, кроме педагога. Смешок прокатился по аудитории волной, не коснувшись при этом лишь Кила.

Он в это время бессмысленно водил указательным пальцем по скользкому дисплею мобильного телефона, замысловато упрятанного за увесистой обложкой пособия по высшей математике, собранного китайскими сенсеями точной науки.

Как раз теперь глупые фотографии, бессмысленные высказывания, многочисленные группы дегенератов и желтых новостей покрывали стену Кила в социальной сети Facebook. Но это и рядом не стояло с телевидением. Тут каждый имел право и возможность забивать ваш череп чепухой и грузить недостоверной информацией.

Кил отложил смартфон в сторону. На фоновом рисунке ярко засветилась фотография, на которой Линда Клиффорд, облаченная в синий морской костюм, резала волну на черном водном мотоцикле в Майами Бич прошлым летом.

– А вы еще рассказываете о справедливости…

Некоторые фразы преподавателя Кил слышал отчетливо, остальные так и повисали где-то в воздухе, не доходя до него, как это обычно происходит с появляющейся рекламой в Интернете. Голова Кила была занята другим. Часто, останавливаясь и осматриваясь вокруг, он не помнил, о чем думал мгновение назад и чем были вызваны эти мысли. В последнее время его жизнь менялась такими быстрыми темпами, что он все чаще брал сам у себя тайм-аут на размышления.

Зазвенел звонок последней пары. Спустя минуту, Кил уже был на улице и шел по гладкому асфальту открытой студенческой парковки по направлению к красному Ford Mustang 1970-го года. Мускулистая малышка попалась ему на удачу. Кил в свою очередь отделал ее салон и вбухал в нее столько деньжат, что при любой погоде она выглядела одинаково свежо и контрастно, отличаясь от всех серых автомобилей, которые окружали ее. Рядом с Килом шли Калеб Нельсон и Жак Хардман. Эти два отморозка учились с ним вместе и больше других подходили ему в роли друзей.

Жак Хардман вырос в католической семье. Его родители любили «выносить» ему мозг, толкая свои многочисленные наставления, от чего серое вещество съеживалось и жалось куда-нибудь в темный уголок, где родители бы его не обнаружили и не смогли бы мариновать. Жак так привык к их длинным речам, что с годами перестал их слышать вовсе. Благо, Жак не появлялся у них часто. Он снимал квартирку недалеко от университета и вечерами подрабатывал автослесарем у своего кузена в гараже. Поговаривают, что у него были золотые руки. Он-то и откопал для Кила эту самую красную малышку.

Калеб Нельсон был ростом шесть с половиной футов. С храброй бородой он выглядел как ирландский спортсмен и кандидат в мастера какого-нибудь вида спорта, где главной задачей было раскрошить башку сопернику в максимально короткий срок. Он рассказывал, что родился с невероятными атлетическими данными, но за всю жизнь не посещал никаких спортивных кружков и мероприятий, кроме обычной качалки для поддержания формы.