Константин Аршин - Тузы Майкла Паркеса

Разного возраста пацаны обступили нас плотным кольцом и довольно заржали. Травля слабого малолетки всегда забавляла старших, но слёз моих они ждали напрасно.

– Пошёл ты! – я утёр нос рукавом и добавил. – Козёл…

– Чо ты сказал?!

Серёга попытался пнуть меня по рёбрам, но не попал. На этот раз я был готов. Я откатился, вскочил на ноги и кинулся на него с диким криком.

Крик подействовал. Серёга застыл на месте, и я на полном ходу повалил его на траву.

– Души его, Серый! Души! – наперебой советовали шакалы. – Закрывайся!

Я бил его по лицу кулаками. Бил со всей силы. Серёга вертел головой, но это не помогало. Раз за разом мои кулаки достигали положенной цели. Правый глаз у Серёги заплыл и закрылся, а слюна стала красной от крови.

– Уберите его! – прохрипел он, захлёбываясь, и двое приспешников с трудом оттащили меня.

– Мочи его, Серёга! Дай под дых! – верещал самый жирный из них. – Бей, пока держат!

Он не умел драться, никогда не дрался, всегда собирал подзатыльники в школе, но сегодня выступал в роли главного тренера.

…я вырвался, сжал кулаки и с новой силой ринулся на обидчика. Я должен был отомстить ему на глаза у его свиты. Унизить его, растоптать, уничтожить. Корона не падает с головы короля. Её сбивают. Сбивают ногами.

Серёга сделал шаг назад и тяжело задышал. Драка давалась ему непросто. Он не ожидал от меня такого остервенелого напора.

Я махнул правой рукой, но он увернулся. Кулак просвистел в считанных сантиметрах от его левой подбитой скулы.

– Дай ему, Серёга! Работай ногами! В пах! – визжал толстый.

Голодная до зрелищ толпа улюлюкала и призывала гладиаторов снова сходиться.

– Бей по яйцам! По яйцам бей! – орал странный парень из параллельного класса.

– Тебе конец, – угрожал мне Серёга, но отступал. – Извинись, сука, пока не поздно.

Я хлестал кулаками воздух. Я не слышал и половины из того, что он мне говорил. Я устал ничуть не меньше Серёги, а может и много больше, но я не собирался сдаваться и идти на попятную. В своей жизни я никогда и ни перед кем не извинялся и был уверен, что не извинюсь.

– Пошёл ты, козёл, – сипел я и продолжал напирать.

Я сберёг силы для решающего удара.

– Сам пошёл! – Серёга необдуманно выкинул правое колено, но подвернул левую ногу и упал на холодный асфальт. – Боже мой, как же больно!

Я стоял и не знал, что мне делать. Добивать поверженного врага каблуками ботинок было как-то не по-советски.

– Чего смотрите?! – истошно заорал он. – Поднимите меня!

Шакалы засуетились вокруг раненного Шерхана.

– Иди уже, – шепнул мне на ухо толстяк. – Заслужил.

Я плюнул на все приличия разом, развернулся на пятках и побежал прочь. Сегодня я одолел самого сильного парня на районе. Я понимал, это только начало. Если верить в себя и ничего не бояться, можно достичь многого. Я поверил в себя! Я был сильным. А стал очень сильным. Крылья мои проросли сквозь рубаху, укутав меня ото всякого страха…

– Важишвили (Сыночка), что с тобой? Господи…

«Счастье всегда на стороне отважного.»

(с) П. И. Багратион.

СССР. Цхинвал.

Ноябрь. 1985г. 15:40.

Мама Або, Тамина Чичуа, худая, но жилистая и довольно высокая женщина, ахнула, всплеснула руками и сгребла единственного и горячо любимого сына в охапку:

– Арчил, дорогой, посмотри, что с ним?

Папа Або, Арчил Чичуа, спортивный мужчина среднего роста с седеющими волосами, поднялся с дивана и нехотя направился в коридор:

– Ничего страшного, Тами. Царапина на голове.

Арчил внимательно изучил повреждение:

– Она неглубокая. Кто тебя так?

– Або, кто тебя так?! – не унималась Тамина. – Отвечай, когда спрашивают!

Она души не чаяла в сыне. В детстве Або очень часто болел. Бывало Тамина не ложилась неделями. Она буквально дрожала над колыбелью младенца.

– Н… Н… Никто, мама.

Або зарыдал и прижался к Тамине ещё сильнее.

– Не реви! – приказал отец, бывший военный. – Ты же мужчина, а мужчины не плачут.

– Арчил, – Тамина осуждающе посмотрела на мужа. – Он ещё ребёнок.

– Ребёнок?! – Арчил Чичуа стиснул зубы, плюнул на всё, ушёл в свою комнату и сделал второй канал громче.

– Больно? – Тамина поцеловала сына в макушку.

– О… Очень, – горестно всхлипнул он. – О… О… Очень больно.

– Пойдём, солнышко, я обработаю ранку.

– Або, зайди на секунду.

В комнате Арчила Чичуа было темно. В комнате отца пахло дорогими сигарами.

Або робко переступил порог.

– Сколько их было? – прошептал Арчил.

Он лежал на спине, скрестив на груди волосатые руки, на заправленной ярким покрывалом кровати.

– Я уда…

– Сколько их было?

– Я не помню…

– Сколько? Их? Было?

И без того низкий голос отца стал ещё ниже.

– Я…

– Отвечай.

– Т… Т… Трое, – заикаясь, произнёс Або.

– Сволочи! – Арчил сжал свои острые, словно опасные бритвы, кулаки. – Что было дальше?

Або Чичуа густо покраснел: толи от стыда, толи от благоговейного страха перед отцом.

– Я… Я посмеялся над одним из них на уроке…

– Над Леоном? – Арчил сверлил сына взглядом.

Або округлил глаза:

– Откуда ты знаешь?

Наголо бритый Леон был главным хулиганом в классе Або. Да и во всей школе тоже.

– Не важно. И что? Над чем ты посмеялся?

– Ему шестнадцать лет, а он не умеет складывать д… дроби.

Арчил улыбнулся:

– Тупица. Весь в отца-алкоголика… Дальше.

– Я посмеялся… – Або мялся у двери.

– Проходи, садись.

Арчил указал Або на край двуспальной кровати.

– И вот, – Або сел. – Я посмеялся, а Чича…

– Чича? – Арчил нахмурил брови.

Чича был верным соратником и шестёркой Леона. А ещё Чича был недурным вором-карманником.

– Д… Да… Чича услышал и… и… – голос Або задрожал. – Я негромко… Я всего лишь…

– Не реветь! – приказал суровый отец. – Гехмерти (Господи), кого я воспитал?

– Ч… Чича, – Або собрал остатки воли в кулак, – услышал это и на перемене всё ему р… рассказал…

– Леону?

– Н… Ну да. Леону… и Т… Тамази.

– Тамази?! Мерзавцы! – отец заскрежетал зубами. – Трусы! Падальщики! Что было дальше?

Тамази Арчил не любил. Он был «ни рыба, ни мясо». Часто не воровал и часто не дрался. Он не заслуживал ненависти, но был скользким и мерзким типом, которого Арчилу хотелось раздавить подошвой ботинка, как земляного червя после осеннего ливня.

– Я не з… з… знал, а они сговорились, дождались к… к… конца уроков и подкараулили меня во дворе ш… ш… ш…

Арчил тяжело задышал:

– Так. Продолжай.

– И вот… – Або утёр нос платком и спрятал его обратно в карман. – Леон схватил меня в… вот… вот здесь, – он взял себя за воротник у футболки, – а Чича д… дёрнул вот так, – он поправил взъерошенные после душа волосы.

– Они били тебя по голове?