Джон Кейз - Синдром

Разговор не вязался. Манипулируя кнопками на подлокотнике, Дюран опустил стекло – холодный воздух здорово прогоняет сон. Миновав Капитолийский холм, Джефф обратился к Эйдриен:

– Хочешь, что-то скажу?

Она кивнула:

– Говори.

– Я тебя предупреждал.

Эйдриен закрыла глаза, нахмурилась:

– О чем ты?

– Я предупреждал, а ты не послушалась.

На лбу у девушки пролегли глубокие морщины.

– И о чем ты меня предупреждал?

– Что не следует идти на работу.

Губы Эйдриен разомкнулись, она собиралась что-то ответить, но передумала и обиженно надулась: некрасиво упрекать ее в такой ситуации, даже если ты и прав. Особенно – если прав. Неужели он не понимает?… Вволю намолчавшись, Эйдриен спросила:

– Куда едем?

– В Бетани-Бич.

Девушка посмотрела на него, не веря своим ушам, и по ее взгляду Дюран понял, что ей уже лучше.

– Ты что, спятил? Я не могу туда ехать! Мне на работу!

Джеффри закатил глаза.

– Поворачивай, – потребовала она.

Тот засмеялся.

– Я не шучу! – грозно сказала Эйдриен. – На первой же развязке.

– Нет.

– Что значит нет? Останови машину! Я ее брала в прокат, значит, она моя… Ох! – Эйдриен схватилась рукой за ушибленное место.

Когда Дюран снова повернулся к ней, девушка разглядывала окровавленные пальцы.

– Это опасно, – пробормотала она.

– Что именно?

– Связываться с тобой.

Мимо прокатился огромный грузовик с прицепом – такой величины, что «додж» замотало по дороге, а в воздух взвились облака влаги. Беглецы надолго замолчали. Миновали развязку, ведущую на Аннаполис, и Дюран указал на первый же знак поворота на Бэйбридж.

Через некоторое время Эйдриен спросила:

– Что мы забыли в Бетани?

Дюран неопределенно пожал плечами:

– В детстве меня вывозили туда каждое лето. У нас был домик на пляже.

Собеседница недоверчиво посмотрела на него:

– Ты уверен?

– Конечно, как же иначе.

– Я потому спрашиваю, что с твоим прошлым не все в порядке: кто ты, откуда, и все такое.

Впереди показался зеленый знак, предупреждавший автомобилистов о вреде пьянства за рулем. Он гласил: «Приляжешь на пляже». На следующем рекламном щите сообщали о радиочастоте, на которой передавалась информация о пробках на дорогах. Затем они миновали серию «лежачих полицейских» перед контрольным постом. На посту Дюран плавно притормозил, протянул смотрителю пятидолларовую купюру, поблагодарил, забирая сдачу, и двинулся дальше. Часы на приборной доске показывали 2.49.

Посреди моста Бэйбридж Джефф повернулся к Эйдриен и сказал:

– Я помню наш домик до мельчайших деталей.

– Расскажи, – попросила та, явно заинтересовавшись.

Дюран пожал плечами:

– Начнем с того, что у дома есть имя. В северной части Бетани все коттеджи как-нибудь называются.

– Что еще? – спросила она.

– Этот городок построен на месте лагеря миссионеров. – Джеффри взглянул на спутницу. – У парадного входа висела деревянная дощечка с надписью от руки: «Пляжный рай». Так назывался наш дом. У входа дверь-ширма от насекомых – сетка на деревянной раме.

– Оригинально… Еще что-нибудь припоминаешь?

– Помню, как хлопала дверь, когда закрывалась. Как краска облупилась на потолке веранды. – Он помедлил. – Помню сад… Хотя какой там сад – пара гортензий, несколько ирисов. Помню душ в саду – там между досок проглядывала земля.

– М-м… – сказала Эйдриен. Рассказ Дюрана произвел на нее неожиданное впечатление. – А кому принадлежал коттедж?

Они ехали по острову Кент с характерной коммерческой полосой из магазинов и филиалов известных закусочных – до боли знакомое зрелище.

– Родителям, – ответил Дюран.

– Там самым Дюранам?

– А, я понял, к чему ты клонишь, – ответил он. – Да, Дюранам. Такую фамилию носили мои родители.

– Дюраны – не твои родители.

– Эти Дюраны – мои.

Эйдриен разочарованно посмотрела на него и отвернулась.

Каким-то необъяснимым образом, хотя до рассвета оставалось довольно долго и за магазинчиками невозможно было ничего различить в кромешной тьме, Джеффри ощущал, что океан совсем близко. Может, благодаря чувству, что за торговыми рядами ничего нет: фона, очертаний, контуров, огоньков света в отдалении.

– Я так много помню, – сказал он, обращаясь не столько к спутнице, сколько к себе. – Помню, где мы прятали ключ – под третьим белым камнем из тех, которыми выложена дорожка. Помню старенькую коробку от игры «Монополия» – мы держали ее на пляже. Однажды летом пропала туфля или ботинок, и мать весь дом перерыла, отыскивая ее. Это была ее любимая пара. – Дюран улыбнулся. – Она частенько говаривала: «Ну, все, где мой пистолет?» Вроде как случилась большая потеря.

Они катили среди ровных полей полуострова Делмарва, черная пашня вокруг сливалась с еще более черным небом. На земле возвышались силосные кучи вперемешку со скелетами оросительных комплексов, неподвижно замершими над кукурузным полем.

Через каждые несколько миль мимо проносились палатки, в которых раньше торговали сельхозпродукцией. Теперь же они стояли, заколоченные на зиму досками, а к ветхим сооружениям были прислонены написанные от руки вывески:

«В продаже! Огурцы, фасоль, кукуруза “Серебряная королева”».

Подъехав к перекрестку с указателями: «Реобот – север» и «Оушн – юг», Дюран некоторое время пребывал в нерешительности.

– Езжай по 113-му, – посоветовала Эйдриен.

– Но ведь…

– Доверься мне, – сказала она. – Я жила тут неподалеку, помнишь?

Джеффри нахмурился:

– Откуда мне помнить…

– Ах да, – ответила собеседница не без сарказма, – ты же переселил нас на юг. Куда там, в Алабаму?

– В Южную Каролину, – подсказал он.

– Поворачивай налево.

Примерно сорок пять минут спустя они въехали в Дентон, штат Делавэр, окольными путями объезжая здание, в котором, по словам Эйдриен, они с Никки когда-то жили. Аккуратный кирпичный домик с пологой крышей, виниловым навесом для автомобиля и разукрашенным пурпурными вьюнками почтовым ящиком. В палисаднике высилась пара деревьев, чьи округлые кроны почти достигали линии электропередачи.

Через полчаса путешественники ехали по пригороду Бетани-Бич, а на горизонте розовел восход. Дюран ощущал прилив радостного волнения. Лишь бы увидеть домик на пляже, постоять перед ним – и прошлое снова вернется к нему. И никто больше не поставит его правдивость под сомнение. Он покажет свой дом Эйдриен – белые камни, душ на улице, садик. Пусть место и изменилось – все равно он узнает. В этом Джеффри даже не сомневался.

Вскоре психотерапевт объявил о приближении к цели путешествия:

– Подъезжаем. Тотемный столб Бетани-Бич!

Минутой позже они выехали из-за поворота и – вот оно: на перекрестке главной улицы и автотрассы «1-А» высилась эмблема города. Подъехали ближе, и Дюран сумел различить вытянутое лицо индейца, вырезанное в дереве. Его охватила такая радость, словно он увидел старого друга. Джеффри вспомнил с приливом ностальгии, как подъезжал к этому перекрестку еще мальчишкой и как они с отцом исполняли ритуал, наполняя салон боевыми кличами.