Джек Кетчам - Стая (Потомство)

Люк уже не различал голоса матери. Возможно, мужчина перестал мучить ее, и потому теперь она не вскрикивала то и дело от боли; а может, просто сказывались расстояние и грохот прибоя, который беспрерывно шумел в разделявшем их узком протоке. Впрочем, он вполне допускал, что мать и сейчас еще продолжала плакать, но слышал лишь рокот волн – и больше ничего.

Никакого конкретного плана действий у Люка не было. Он совершенно не представлял себе, что именно и когда станет делать, и лишь шел следом за ними, стараясь достичь одного – чтобы мужчина не догадался о его присутствии. Затем в его мозгу промелькнула неожиданная идея: интересно, а сколько времени осталось до рассвета? Ведь тогда наверняка появятся какие-то люди. Впрочем, он тут же отогнал от себя эту мысль: до рассвета в любом случае ох как долго, тогда как у него до сих пор не было ни малейшего представления о том, что делать дальше. А что делать, – подумал он, – просто идти за ними, вот и все. Вдруг они так и будут идти дальше, вплоть до самого рассвета. Возможно ведь и такое.

Теперь мужчина уже чуть ли не волоком тащил мать за собой, ухватившись за подол ее платья, так что ей невольно приходилось подстраиваться под его шаг. Шел быстро, и потому Клэр иногда спотыкалась, но он все равно не останавливался и продолжал тянуть, покуда она наконец не поднималась на ноги и не шла дальше.

Непросто было угнаться за ними.

Люк уже основательно притомился, да и ноги саднило от постоянного соприкосновения с панцирями крабов и шершавой от засохшего птичьего помета поверхностью камней. Правда, ближе к береговой линии идти стало легче – влажный песок приятно холодил ноги, а кроме того за крупными валунами было удобнее прятаться.

Воздух здесь стал заметно более влажным и прохладным от наполнявшей его водяной пыли. Мальчику вдруг захотелось пить.

Вскоре каменная гряда стала уклоняться в сторону от берега, и Люк впервые столкнулся с дилеммой, над которой стоило задуматься. Он даже остановился, чтобы пораскинуть мозгами: то ли на короткое время выйти на открытое пространство и идти дальше по пляжу – но в таком случае мужчина мог обернуться и увидеть его, — то ли продолжать прятаться за камнями. Причем особо долго раздумывать над этим не приходилось, поскольку с каждой секундой пара все больше удалялась от него, тогда как он и так держался от них на приличном расстоянии.

Итак, камни или мужчина? Камни показались ему все же безопаснее.

Люк стал передвигаться по ним, опустившись на четвереньки – уж очень скользкие оказались. Беспрерывно накатывали волны, то и дело заполнявшие водой многочисленные выемки в почве, причем каждая новая волна оказывалась выше предыдущей, а потому вскоре и пижама, и волосы его окончательно промокли, и с них стала капать соленая вода. Иногда ему приходилось ступать и в лужи, что было особенно неприятно – ведь никогда точно не знаешь, насколько она глубокая и нет ли там кого – ну, крабов, угрей или еще кого-нибудь, – спрятавшегося под толстым слоем пены.

Он забрался на плоскую гранитную глыбу – тоже скользкая, черт бы ее побрал.

И к тому же покрытая какими-то водорослями.

Потом перепрыгнул на другой, более округлый и высокий камень – ну вот, здесь ноги стояли уже прочнее, – слегка согнулся и потянулся руками к следующему валуну, который был еще выше и поверхность которого поблескивала от покрывавшего ее слоя слюды, осторожно переполз на его противоположную сторону и тут же обнаружил, что придется снова прыгать, поскольку вереница соседних камней всех, кроме нужного – загибалась в сторону берега, а сам этот валун представлял собой нечто вроде форпоста, длинного и плоского, наполовину погрузившегося в воду в нескольких футах от мальчика.

Люк снова присел на корточки, сделал вдох и прыгнул.

Опустившись на камень, он почувствовал, как ноги едва было не выскользнули из-под него, так что даже пришлось упасть на руки, чтобы сохранить равновесие. Ему все же удалось это сделать, он выпрямился и тут же метнул взгляд вслед удаляющейся паре, поскольку чувствовал, что изрядно повозился между камнями, потратив на них больше времени, чем рассчитывал. Надо было все же по пляжу идти, – подумал Люк, увидев, что две фигурки стали уже едва различимы на фоне песка, так что даже если мужчина и в самом деле обернулся и посмотрел назад, то едва ли бы смог заметить его. Он уже собирался было перескочить на следующий камень – ну, этот был гораздо более легкой целью, – когда неожиданно накатившая волна подсекла его ноги и опрокинула в море.

Нижние пласты воды чуть оттянули его от берега и перевернули вверх тормашками. Люк глотнул соленой влаги и тут же нащупал ногами твердое дно, но вот оно снова куда-то исчезло, и его голова опять скрылась под водой. Он чувствовал, как течение обволакивает его – словно громадный невидимый рак хватает своими клешнями, – и уволакивает в пучину; так продолжалось до тех пор, пока он не почувствовал резь в напрягшихся от недостатка воздуха легких.

Снова нащупав под собой дно, Люк все же прорвался на поверхность, открыл глаза и, закашлявшись, судорожно выдавил из себя остатки спертого воздуха. Чуть повернув голову, он увидел лишь очередную подступающую волну, за ней еще одну, и еще, а уже за той, последней, разглядел зависшую над поверхностью воды круглую луну. Где же он сейчас находится? Как далеко от них? Мальчик повернулся, захлопал руками по воде, пытаясь развернуться, но тут новая волна все же настигла его и мощным настиском белой от пены воды швырнула вперед. Люк успел заметить, что его сносит все ближе к камням – темным, блестящим, алчно зыркающим на него, подобно голодным акулам, – и в тот же момент что-то подсказало ему, что надо уйти под воду.

Сделав глубокий вдох, он пригнул голову, выставил перед собой обе руки, пронзая ими пенящуюся водную массу, почувствовал, как его, словно в гигантском чертовом колесе, переворачивает вверх Ногами, потом еще и еще. Наконец он попробовал выпрямиться и тут же почувствовал, как лоб с силой столкнулся с твердью камня – голова тут же словно онемела, а потом вспыхнула обжигающим пламенем, – после чего волна с размаху швырнула его на песчаное дно и протащила по нему, до боли сдирая кожу на подбородке и груди. Подстегиваемый жадным стремлением сделать вдох, Люк почти что смог в очередной раз прорваться к поверхности, когда что-то ударило его в живот, и очередная волна протащила его животом вдоль узкого края прибрежного камня.

Тело мальчика сложилось само собой. Теперь над ним кружили тучи метавшегося в воде песка.

Он перевернулся лицом вверх. По щекам заплясали соленые водяные брызги.

И вот сначала его голова, а потом и спина заскользили по мокрой гальке у самой кромки воды.