Робин Кук - Зараза

Джек вздохнул. Поделиться ремантадином немыслимо. Выбора не было. Непринятие решения — тоже решение. Но Джек отчетливо понимал всю двойственность своего положения.

К девяти часам дыхание Ричарда и Терезы стало затрудненным и шумным, часто прерываемым приступами тяжелого кашля. Состояние Терезы было явно тяжелее. Около десяти часов приступ жестокого кашля разбудил Терезу, и она жалобным голосом позвала Ричарда.

— Что такое? — сонным голосом спросил он.

— Мне плохо, — простонала женщина. — Дай мне воды и еще аспирина.

Ричард встал и, спотыкаясь, побрел на кухню. На его пути оказался Джек, и Ричард от души пнул его. Степлтон постарался забраться глубже под раковину. Ричард набрал воды в стакан и вернулся к Терезе.

Женщина села, приняла аспирин и запила таблетку водой, причем Ричарду пришлось придержать стакан, на — столько ослабела сестра. Выпив воды, Тереза оттолкнула руку брата и вытерла губы. Движения ее были неуверенными и какими-то толчкообразными.

— Я так плохо себя чувствую, — простонала она. — Как ты думаешь, не вернуться ли нам домой?

— Надо подождать, — сказал Ричард. — Вот приедет Твин... А потом мы сразу уедем. Да к тому же я сейчас не смогу вести машину — мне страшно хочется спать.

— Ты прав, — произнесла Тереза и легла на спину. — Мне кажется, что я сейчас тоже не выдержу долгой поездки. Какой жуткий кашель — он не дает мне дышать.

— Поспишь, и все пройдет, — успокоил сестру Ричард. — Я оставлю тебе воду. — С этими словами он опустил стакан на кофейный столик.

— Спасибо, — пробормотала Тереза.

Вернувшись на свое место, Ричард без сил повалился на кушетку. Завернувшись в одеяло до подбородка, он шумно вздохнул.

Время шло — час от часу дыхание Терезы и Ричарда становилось все тяжелее. В половине одиннадцатого у Терезы резко усилилась одышка — дыхание сделалось затрудненным. Даже со своего места Джек видел, что губы ее стали иссиня-черными. Удивительно, но женщина не просыпалась — очевидно, от аспирина у нее спала температура.

Наконец Джек не выдержал — плевать он хотел на двусмысленность своего положения. Он окликнул Ричарда и сообщил ему, что Терезе совсем худо.

— Заткнись! — прикрикнул на него Ричард между двумя пароксизмами кашля.

Джек молчал еще полчаса. Но в это время он уловил, что на высоте вдоха у Терезы стали слышны клокочущие звуки — это был зловещий сигнал: у женщины начинался респираторный дистресс-синдром.

— Ричард! — крикнул Джек, игнорировав предупреждения Оверстрита. — Терезе становится хуже.

Ответа не последовало.

— Ричард! — повысил голос Джек.

— Что? — сонно отозвался тот.

— Думаю, что твою сестру следует отправить в отделение интенсивной терапии.

Ричард не ответил.

— Я предупреждаю тебя о последствиях, — снова заговорил Джек. — В конце концов, я же врач и понимаю в этом. Если ты будешь бездействовать, то ответственность падет на тебя. Виноват будешь ты.

Степлтон задел Ричарда за живое — приступ ярости выбросил его из постели.

— Я буду виноват?! — зарычал Ричард. — Это ты виноват в том, что мы заболели!

Он лихорадочно озирался в поисках пистолета. К счастью, он так и не вспомнил, куда его положил.

Вспышка ярости продолжалась всего несколько секунд. Ричард громко застонал и повалился лицом в подушку, обхватив руками голову.

Джек облегченно вздохнул. Угораздило же его разбудить в Ричарде зверя. Хорошо хоть тот не нашел пистолета.

Хватит и того, что он стал свидетелем спонтанного развития знаменитой испанки — гриппа-убийцы, наводившего ужас на людей в начале двадцатого века. Видя, как стремительно ухудшается состояние Ричарда и Терезы, Джек вспомнил слышанные на факультете рассказы о пандемии восемнадцатого-девятнадцатого годов. Говорили, что человек садился в метро в Бруклине с легким кашлем, а в Манхэттене его вытаскивали из поезда мертвым. Тогда Джек не верил, считал это преувеличением, и вот теперь он сам стал свидетелем подобного ужаса.

Вирус свирепствовал во всю свою грозную силу.

К часу ночи у Ричарда развилась такая же одышка, как у Терезы, которая к этому моменту посинела и почти перестала дышать. К четырем часам цианоз поразил Ричарда, а Тереза была уже мертва. К шести часам утра Джек перестал слышать клокочущее дыхание Ричарда. Все было кончено.

ПЯТНИЦА, 8 ЧАСОВ 00 МИНУТ, 29 МАРТА 1996 ГОДА

Утро медленно вступало в свои права. Первые лучи восходящего солнца, словно длинные бледные пальцы, осторожно ощупали белые края массивной фарфоровой раковины. На фоне посветлевшего голубого неба стали видны похожие на паутину сплетения древесных ветвей. За всю ночь Джек практически не сомкнул глаз.

Когда стало совсем светло, Степлтон отважился обернуться. Зрелище, открывшееся его взору, было не из приятных. Брат и сестра были мертвы — кровавая пена выступила на иссиня-черных губах. От жара медленно умиравшего в камине пламени оба успели покрыться трупными пятнами — особенно Тереза.

В отчаянии Джек посмотрел на сливную трубу — это было непреодолимое препятствие, стоявшее на пути к свободе, а Твин и его «Черные короли» уже наверняка едут сюда. Они с удовольствием убьют его и без обещанных трех тысяч долларов — ведь Джек, пусть и невольно, стал причиной гибели двух членов банды.

Откинув назад голову, Степлтон во всю силу легких позвал на помощь. Осознав всю тщетность попыток до кого-нибудь докричаться и выбившись из сил, он замолчал. Несколько раз стукнув наручниками по бронзовой трубе, Джек, согнувшись в три погибели, заглянул под раковину, чтобы осмотреть свинцовое соединение, скреплявшее сливную трубу с железным стоком. Он попытался пальцем расковырять свинец, но безуспешно.

Джек выпрямился. Страх вкупе с голодом, жаждой и усталостью начинал сводить его с ума. Мысли путались, но надо было заставить себя размышлять — времени оставалось все меньше.

Подумал Джек и о том, что, может быть, «Черные короли», как и вчера, не приедут, но такая перспектива тоже не была слишком радужной — его ждет мучительная смерть от гриппа и жажды. Если он не сможет принимать ремантадин, грипп его доконает.

Джек едва сдерживал слезы. Угораздило же его по собственной глупости влипнуть в такое нелепейшее положение! Он ругал себя теперь на чем свет стоит за безумное донкихотство, за инфантильное желание что-то себе доказать. В данном случае он оказался таким же дураком, каким был все время, пока мотался по городу на велосипеде, ежеминутно дразня смерть.

Два часа спустя Джек уловил едва слышный новый, страшный звук — шуршание автомобильных шин по гравию. «Черные короли» все-таки прибыли.

Охваченный паникой, Джек снова попробовал расшатать трубу с помощью наручников, и снова его постигла неудача.