Тесс Герритсен - Клуб Мефисто

А может, они заметили еще что-нибудь?

Маура не поднимала на них глаз. И когда церковь почти опустела, взгляд ее устремился вперед – и остановился на алтаре. И она подумала: «Уже поздно, пора бы домой. Да и что толку здесь высиживать».

– Здравствуй, Маура.

Она подняла глаза и поймала взгляд Даниэла. В церкви все еще оставались люди. Органистка собирала ноты, последние хористы облачались в свои пальто, но Даниэл не обращал на них внимания – он смотрел только на Мауру, как будто, кроме нее, в храме больше никого не было.

– Ты давно не приходила, – сказал он.

– Похоже, что так.

– Если точно – с августа. Верно?

«Ты, значит, месяцы считал».

Он присел рядом.

– Я был приятно удивлен, когда увидел тебя здесь.

– Сегодня сочельник, в конце концов.

– Так ты же неверующая.

– Зато люблю церковные обряды и пение.

– И только поэтому пришла? Ради двух-трех гимнов? Пропеть «Аминь» и «Хвала Господу»?

– Просто хотелось послушать музыку. Побыть среди людей.

– Только не говори, что тебе не с кем скоротать вечер.

Она пожала плечами и улыбнулась:

– Ты же знаешь, Даниэл. Я не большая любительница вечеринок.

– Просто я решил… В смысле – подумал…

– Что же?

– Что, наверно, ты будешь не одна. В такой-то вечер.

«А я не одна. Я же с тобой».

Когда мимо проходила органистка с большой нотной папкой, они оба замолчали.

– Доброй ночи, отец Брофи.

– Доброй ночи, госпожа Истон. Спасибо за чудесную игру.

– Рада была доставить удовольствие, – сказала органистка, напоследок пристально глянув на Мауру, и направилась к выходу.

Было слышно, как за ней закрылась дверь, – наконец-то они остались одни.

– Так куда ты запропастилась? – спросил он.

– Ну, сам знаешь, сплошные покойники. Их не становится меньше. Потом, один из наших патологов пару недель назад загремел в больницу, в хирургию, с болями в спине – приходится его подменять. Словом, дел по горло, так-то вот.

– Могла хотя бы позвонить.

– Да, могла.

Он тоже мог, но не позвонил. Даниэл Брофи ни за что не переступил бы черту дозволенного, и, наверное, это было правильно. Ей было достаточно собственного искушения, которого с лихвой хватило бы и на двоих.

– А как у тебя дела? – спросила она.

– Месяц назад отца Роя хватил удар – может, слышала? Пришлось подвизаться еще и полицейским капелланом.

– Да, детектив Риццоли рассказывала.

– Пару недель назад я выезжал на место преступления в Дорчестер. Где застрелили полицейского. Я тебя там видел.

– А я тебя не видела. Мог бы и поздороваться.

– Ну, ты же была занята. Вся в делах, как обычно, – улыбнулся он. – А ты бываешь довольно суровой, Маура. Знаешь?

Она усмехнулась:

– Наверно, отсюда и мои проблемы.

– Проблемы?

– Я отпугиваю мужчин.

– Но меня-то ты не отпугнула.

«Да разве можно? – подумала она. – Тебя ничем не прошибешь».

Маура мельком взглянула на часы и встала.

– Уже поздно, я и так отняла у тебя слишком много времени.

– Нисколько, да и срочных дел у меня нет, – сказал он, провожая ее к выходу.

– В твоей пастве столько душ, и за всеми нужно присматривать. К тому же сегодня сочельник.

– Как видишь, я никуда не спешу.

Маура остановилась. И посмотрела на Брофи. Они стояли в церкви одни, вдыхая запах свечного воска и ладана, знакомый запах детства – таких же сочельников и таких же рождественских служб. Когда появление в церкви еще не вызывало у нее такого душевного смятения, как сейчас.

– Спокойной ночи, Даниэл, – сказала она, поворачиваясь к двери.

– Значит, до новой встречи через четыре месяца? – крикнул он ей вслед.

– Не знаю.

– А я так соскучился по нашим беседам, Маура.

Она снова остановилась, подняв руку и уже собираясь открыть дверь.

– И я тоже. Наверно, поэтому нам больше нельзя беседовать.

– Но ведь мы не сделали ничего предосудительного.

– Пока нет, – тихо проговорила она, глядя не на него, а на тяжелую резную дверь, которая закрывала ей выход.

– Маура, давай не будем бросать все вот так. Разве нельзя поддерживать что-то вроде… – Он вдруг осекся.

Зазвонил сотовый телефон.

Доставая его из сумочки, Маура подумала: телефонный звонок в такое время не сулит ничего хорошего. Ответив на вызов, она ощутила на себе взгляд Даниэла. И ее бросило в дрожь.

– Доктор Айлз, – проговорила она нарочито сухим голосом.

– Счастливого Рождества! – сказала детектив Джейн Риццоли. – Я немного удивилась, не застав тебя дома в это время. Сперва я позвонила туда.

– Я на полуночной мессе.

– Бог ты мой, уже час ночи. Служба что, еще не закончилась?

– Да, Джейн. Закончилась, я уже собралась домой, – ответила Маура тоном, пресекающим дальнейшие расспросы. – Что там у тебя? – тут же спросила она. Потому что уже знала, ей позвонили не за здорово живешь, – значит, она снова понадобилась.

– Адрес – два-десять, Прескот-стрит. Восточный Бостон. Частный дом. Мы с Фростом тут уже с полчаса.

– Подробности?

– Жертва предположительно одна – молодая женщина.

– Убийство?

– Ну да.

– Звучит самоуверенно.

– Приедешь – сама увидишь.

Маура нажала на отбой и заметила, что Даниэл все еще наблюдает за ней. Однако время рискнуть и наговорить друг другу кучу слов, о которых потом пришлось бы сожалеть, было упущено. Этому помешала смерть.

– Дела зовут?

– Я сегодня работаю. – Она сунула телефон обратно в сумочку. – У меня же здесь из родственников никого, вот я и записалась в добровольцы.

– Именно сегодня ночью?

– Какая разница – подумаешь, Рождество!

Она застегнула воротник пальто и вышла из церкви в ночь. Даниэл пошел следом, остановился у порога и смотрел, как она идет по свежевыпавшему снегу к машине; его белую ризу трепал ветер. Оглянувшись, Маура увидела: он поднял руку и машет ей на прощание.

Он продолжал махать ей вслед даже после того, как ее машина уже тронулась.

Сквозь тончайшую пелену падающего снега пробивались мигающие синие огни трех патрульных полицейских машин, давая знать всем проходящим мимо только одно: здесь что-то случилось, что-то ужасное. Маура почувствовала, как царапнула передним бампером по льду, когда припарковывала «лексус» поближе к сугробу, чтобы освободить проезд другим машинам. Впрочем, в такой час, да еще в сочельник, здесь, на узкой улочке, могли появиться разве что такие же машины, как ее, – из свиты Смерти. Какое-то время она собиралась с духом перед долгой, изнурительной работой, глядя точно зачарованная на мерцающие тут и там проблесковые огни. Ноги у нее окоченели, кровь в жилах застыла. «Очнись! – велела она себе. – Пора за работу».

Маура вышла из машины, и резкий порыв холодного воздуха мигом освежил ей голову. И она пошла по свежевыпавшему снегу, шуршавшему у нее под ногами, словно ковер из белых перьев. Хотя было уже полвторого ночи, в некоторых домах на улице, с виду довольно скромных, горел свет, и в одном окне, украшенном праздничными фигурками летящих оленей и конфетами, она заметила силуэт любопытствующего соседа – он выглядывал из теплого дома в ночь, которая уже не была ни тихой, ни святой.