Джеффри Дивер - Каменная обезьяна

Да, выдумка удалась, и микроавтобус, благополучно миновав турникеты, выплыл из туннеля на улицы Манхэттена. Стоя в очереди перед шлагбаумом, Уильям тщательно изучил карту, и теперь он приблизительно знал, как ехать в Чайна-таун. Правда, его несколько сбили с толку улицы с односторонним движением, но вскоре мальчишка сориентировался и нашел нужную магистраль.

Беглецы медленно проехали в плотном потоке транспорта утреннего часа пик, усугубленного проливным дождем и туманом, по мосту через реку, напоминающую своим цветом океан. Океан, из пучин которого им только что удалось спастись.

«Какая серая и унылая земля!» – подумал Чанг. Никаких золотых дорог, ведущих к алмазному городу, обещанных несчастным капитаном Сенем.

Бывший профессор разглядывал дома и улицы, гадая, что ждет иммигрантов впереди.

Теоретически Чанг остался должен Призраку много денег. Средняя такса за тайную переправку человека из Китая в Соединенные Штаты составляла около пятидесяти тысяч американских долларов. Поскольку диссидент Чанг отчаянно спешил покинуть родину, он ожидал, что агент Призрака в Фучжоу запросит дополнительные деньги. Однако, к его удивлению, Призрак потребовал всего восемьдесят тысяч за всю семью Чанга, включая его отца. Чанг полностью выскреб свои скудные сбережения, а остальное занял у друзей и родственников, чтобы заплатить задаток в размере десяти процентов.

В соответствии с обязательством, данным Призраку, Чанг, Мей-Мей и Уильям, а затем и его младший сын, когда он подрастет, будут ежемесячно отдавать деньги подручным Призрака до тех пор, пока его услуги не будут оплачены полностью. Многие иммигранты работали непосредственно на «змеиных голов», переправивших их в Штаты: мужчины преимущественно в ресторанах Чайна-тауна, а женщины на швейных фабриках, проживая в конспиративных домах, где жилье предоставлялось им за непомерно высокую плату. Но Чанг не доверял «змеиным головам», особенно Призраку. Слишком много ходило рассказов о том, как в этих конспиративных домах, кишащих крысами, иммигрантов избивают, насилуют и фактически держат на положении рабов. Поэтому Чанг через брата своего друга заранее договорился о будущем месте работы для себя и Уильяма и нашел в Нью-Йорке жилье.

Сэм Чанг намеревался полностью расквитаться со всеми долгами. Но теперь, после того, как Призрак потопил «Дракон Фучжоу» и пытался убить спасшихся, соглашение аннулировалось. Над ними больше не висит неподъемный долг – если только, конечно, им удастся остаться в живых, пока Призрака и его подручных не убьет или не схватит американская полиция или они не сбегут обратно в Китай. Значит, надо как можно скорее затаиться.

Уильям умело вел микроавтобус в плотном потоке транспорта. (Черт возьми, где он этому научился? У семьи Чжан никогда не было машины!) Сэм Чанг окинул взглядом остальных. Растрепанные, мокрые, пропахшие соленой водой. Состояние Юн-Пин, жены У, было особенно плохим. Она лежала, закрыв глаза, мокрая от пота; ее била дрожь. При столкновении со скалой женщина разбила руку, и рана, перевязанная самодельными бинтами, до сих пор кровоточила. Красивая дочь У, Цзинь-Мей, хотя и не пострадала при крушении плота, была сильно напугана. Ее брат Лан был одного возраста с младшим сыном Чанга, и сейчас мальчишки, с одинаковыми стрижками в кружок, жались друг к другу, выглядывая в окно и тихо перешептываясь.

Старый Чжан Цзици сидел неподвижно в глубине салона, поджав под себя ноги. Он не говорил ни слова, внимательно следя за происходящим из-под полуопущенных век. Кожа старика заметно пожелтела за две недели, прошедшие с тех пор, как семья покинула Фучжоу, но, возможно, Чангу просто так казалось. В любом случае, он решил первым делом, устроившись на новом месте, показать своего отца врачу.

Микроавтобус вынужден был остановиться из-за дорожного затора. Уильям нетерпеливо надавил на клаксон.

– Тише! – воскликнул его отец. – Не привлекай к нам внимание!

Мальчишка снова принялся сигналить.

Чанг внимательно посмотрел на своего старшего сына, на его худое лицо, на длинные волосы, ниспадавшие ниже ушей.

– Машина… – шепотом спросил он. – Где ты научился так их заводить?

– Какое это имеет значение? – пожал плечами мальчишка.

– И все-таки скажи.

– Случайно услышал, как кто-то рассказывал об этом в школе.

– Ты лжешь. Тебе уже приходилось делать так раньше.

– Я угонял машины только у партийных функционеров и других больших шишек.

– Что?!

Но Уильям хитро усмехнулся, и Чанг решил, что он просто пошутил. Однако его замечание было сделано с жестоким умыслом: мальчишка намекал на антикоммунистическую деятельность отца, доставлявшую всем его родным столько неприятностей на родине и в конечном счете вынудившую семью бежать в Америку.

– С кем же ты общался – с ворами?

– Отец, только не надо, – снисходительно покачал головой мальчишка, и Чангу захотелось отвесить ему затрещину.

– А зачем тебе был нужен нож? – спросил он.

– Мало ли у кого есть ножи. Например, у яя тоже есть нож.

Этим почтительным обращением китайские дети зовут дедушек.

– У него есть маленький ножик для чистки трубки, – возразил Чанг, – а совсем не оружие. – Он наконец потерял терпение. – Как ты можешь так непочтительно разговаривать с отцом?

– Если бы у меня не было ножа, – раздраженно ответил мальчишка, – и я бы не знал, как заводить машину без ключа, нас уже не было бы в живых.

Затор на дороге рассосался, и Уильям погрузился в задумчивое молчание. Чанг отвернулся. Слова сына причинили ему физическую боль. Он увидел Уильяма совершенно с другой стороны. Да, разумеется, в прошлом с мальчишкой уже были проблемы. В переходном возрасте он стал угрюмым, раздражительным, замкнутым. У него возникли проблемы со школой. Когда Уильям принес домой письмо от учителя, ругающего его за низкую успеваемость, Чанг решил строго переговорить с сыном – ведь тот неоднократно проходил тесты на уровень интеллекта и неизменно показывал результат выше среднего. Уильям ответил, что он ни в чем не виноват. Якобы его травят в школе потому, что его отец диссидент, нарушивший правило «одна семья – один ребенок», выступающий за предоставление независимости Тайваню и – самое страшное святотатство – критикующий КПК, Коммунистическую партию Китая, и ее закоснелые взгляды на свободу и права человека. И над Уильямом, и над его младшим братом постоянно издеваются дети влиятельных партийных функционеров, развращенные оравами сердобольных родственников и взирающие свысока на остальных учеников. Усугубляло дело и то, что Уильяма назвали в честь известного американского предпринимателя, а его младшего брата Рональда – в честь президента Соединенных Штатов.