Джеффри Дивер - Каменная обезьяна

Подняв руку, Деллрей смял сигарету, засунутую за ухо, – напоминание о тех днях, когда он еще курил.

– Ответ отрицательный. Следуйте первоначальному плану высадки на борт. Остановите корабль, поднимитесь на борт и арестуйте Призрака. Применение оружия разрешается. Вы все поняли?

После минутного колебания молодой капитан ответил:

– Так точно, сэр. Конец связи.

Том отключил громкоговоритель. Вслед за тишиной в гостиной воцарилась грозовая напряженность. Селитто вытер ладони о свои вечно мятые брюки, затем поправил револьвер в кобуре на поясе. Деллрей принялся расхаживать взад и вперед. Пибоди позвонил в управление СИН и сообщил, что пока ему нечего сообщить.

Через минуту зазвонил личный телефон Райма. Том, отойдя в угол, ответил на звонок. Выслушав то, что ему сказали, он посмотрел на своего шефа.

– Это доктор Уивер, Линкольн. Насчет операции. – Помощник обвел взглядом застывших в напряжении сотрудников правоохранительных органов. – Я отвечу, что вы ей перезвоните.

– Нет, – решительно произнес Райм. – Я поговорю с ней сейчас.

Ветер усилился; волны то и дело перекатывали через палубу бесстрашного «Дракона».

Призрак ненавидел море. Этот человек привык к роскошным отелям, где прислуга торопится выполнить любую прихоть клиента. Контрабандные вояжи с человеческим товаром были делом грязным, вонючим, холодным и опасным. «Человек так и не приручил море, – подумал Призрак. – И никогда не приручит». Оно навсегда останется ледяным покрывалом смерти.

Он обошел корму корабля, но так и не смог найти своего баншу. Вернувшись на нос, Призрак всмотрелся в темноту, прищуриваясь, чтобы спастись от ветра, но не увидел ничего – только беспокойные горы черной воды. Поднявшись на мостик, он постучал в иллюминатор. Капитан Сень оглянулся, и Призрак жестом пригласил его присоединиться.

Натянув на голову вязаную шапочку, капитан послушно вышел под дождь.

– Береговая охрана скоро нас настигнет, – прокричал Призрак, перекрывая рев бушующего ветра.

– Нет, – ответил Сень. – Я успею подойти к берегу достаточно близко и высадить людей. Уверен, я смогу это сделать.

Но Призрак, посмотрев на капитана стеклянными глазами, сказал:

– Действуем так: вахтенные остаются на мостике, а вы вместе с остальными членами экипажа спускайтесь к «поросятам». И чтобы никто не высовывал носа из трюма.

– Но почему?

– Потому что, – объяснил Призрак, – вы человек порядочный. Слишком порядочный для того, чтобы лгать. Я выдам себя за капитана. Я могу смотреть человеку прямо в глаза и лгать так, что он мне поверит. А у вас такое не получится.

Призрак стащил с головы капитана шапочку. Тот непроизвольно попытался помешать ему, но затем покорно опустил руку. Призрак натянул шапочку на себя.

– Ну вот, – пошутил он, но в голосе его не было улыбки, – я похож на капитана? По-моему, из меня получится неплохой капитан.

– Это мой корабль.

– Нет, – одернул капитана Призрак. – На все время этого рейса «Дракон» мой корабль. Я плачу вам одноцветными купюрами.

Американские доллары были более ценной и желанной валютой, чем китайские юани, которыми расплачивались «змеиные головы» мелкого пошиба.

– Вы не собираетесь оказать сопротивление береговой охране?

Призрак нетерпеливо рассмеялся:

– Как я мог бы с ними воевать? У них несколько десятков моряков, так? – Затем кивнул в сторону членов экипажа, стоявших на мостике. – Скажите им, чтобы они выполняли мои приказы. – Сень заколебался, и Призрак, склонившись к нему, посмотрел ему в глаза безмятежным, но в то же время леденящим взглядом, вызывавшим трепет у всех, на кого он падал. – Вы хотите еще что-то сказать?

Потупившись, Сень вернулся в рубку, чтобы отдать распоряжения своим людям.

А Призрак ушел на корму искать своего помощника. Не найдя его, он глубже натянул на голову шапочку и направился на мостик, чтобы принять командование терзаемым штормом кораблем.

«Десять судий преисподней…»

Человек прополз по палубе к корме и перевесился через борт «Дракона Фучжоу». Его снова начало рвать.

Он пролежал рядом со спасательным плотом всю ночь, с самого начала шторма, убежав из зловония трюма, для того чтобы иметь возможность очищать свой организм от дисгармонии, порожденной разбушевавшимся морем.

Человек снова вспомнил про десять судий преисподней. Желудок, давно исторгнув все свое содержимое, болел от новых рвотных позывов, он замерз; так плохо ему не было никогда в жизни. Бессильно привалившись к ржавому леерному ограждению, он закрыл глаза.

Его звали Сонни Ли, хотя отец нарек его именем Канмей, что значит «Победим Америку». При режиме Мао было принято давать детям такие политкорректные, но совершенно непроизносимые имена. Но Сонни, как это часто бывает у подростков юго-восточных приморских провинций Китая, Фуцзянь и Гуандун, взял себе и западное имя. То, как прозвали его в подростковой банде: Сонни, в честь опасного и неуравновешенного сына дона Корлеоне из фильма «Крестный отец».

И верный персонажу, в честь которого он был назван, Сонни Ли, повидавший в своей жизни немало насилия, в том числе и сотворенного собственными руками, никогда и ни перед кем не вставал на колени – до сих пор, когда его в буквальном смысле повергла ниц морская болезнь.

Десять судий преисподней…

Ли приготовился к тому, что адские твари с минуты на минуту заберут его к себе. Это станет расплатой за все плохое, что он сделал в своей жизни, за позор, навлеченный на отца, за глупость, за зло. «Пусть бог Тайсян отведет мне место в аду, но только чтобы прошла эта морская болезнь, мать ее!» От двух недель, проведенных на скудном пайке, у него кружилась голова. Ему мерещилось, что волны поднимает разбушевавшийся дракон; он хотел выхватить из кармана крупнокалиберный пистолет и всадить чудовищу в голову одну за другой все пули.

Ли оглянулся вокруг, и ему показалось, что он увидел на мостике Призрака, но в это мгновение у него внутри поднялась новая протестующая волна, и он снова припал к ограждению. Сонни Ли забыл о «змеиной голове», забыл о своей полной опасностей жизни дома в провинции Фуцзянь, забыл обо всем, кроме десяти судий преисподней, злорадно призывающих демонов колоть пиками ему в желудок.

Его снова начало рвать.

Высокая женщина представляла резкий контраст со своей машиной, ярко-желтым старым «шевроле-камаро», рядом с которой стояла: огненно-рыжие волосы, взъерошенные яростным ветром, на талии черный нейлоновый ремень с кобурой.

Амелия Сакс, в джинсах и ветровке с капюшоном, на которой сзади была броская надпись «Полиция Нью-Йорка. Осмотр места преступления», смотрела на бушующие волны с причала Порт-Джефферсона, расположенного на северной оконечности острова Лонг-Айленд. Молодая женщина изучала предстоящее место действия. Служба иммиграции и натурализации, ФБР, полиция округа Суффолк и ее собственное ведомство оцепили автостоянку, которая в обычный августовский день была бы забита машинами семей и подростков, приехавших сюда ловить солнце. Однако ураган, пришедший из тропиков, прогнал с берега всех отдыхающих.