Екатерина Неволина - Глаза ее куклы

Как же они были счастливы в те годы! Тогда, когда Стефану не требовалось так часто уезжать, разрывая ее сердце буквально пополам. Кому она нужна, эта война?.. Ведь именно сейчас, с рождением Эмиля, их семья обрела идеальное счастье. Впрочем, спорить с мужем Моника не решалась – она точно знала, что взгляды в семье могут быть только одни, и определяет их, конечно, мужчина.

Бережно взяв в руки фарфоровую куклу, Моника принесла ее сыну.

– Осторожней, она очень хрупкая, ты помнишь? – спросила она.

– Я буду аккуратен, мамочка! – Эмиль принял куклу и погладил ее по мягким локонам, прикоснулся пальчиком к оборкам нарядного платья.

Моника смотрела на сына и улыбалась. Не зря говорят, что счастье в детях. Кстати, о куклах… хорошо бы ввести традицию и сделать куклу в виде будущей невесты Эмиля. Когда-нибудь в доме соберется целая коллекция дорогих и прекрасных кукол!

– Простите, фрау, вас к телефону, – робко позвала горничная, заглянув в детскую.

– Да! Это Стефан, он едет! – Моника вскочила и бросилась в коридор, где стоял новенький черный аппарат.

Но звонил всего лишь Курт, один из подчиненных ее мужа. Он говорил что-то о сложной политической обстановке, требующей непременного присутствия герра Рихтера. Из всех этих запутанных речей Моника поняла только одно: Стефан сегодня не приедет.

Наше время, начало мая

Следующая присланная Ником кукла оказалась совсем не похожа на Гретхен. У нее были светлые кудрявые волосы, напоминающие уши пуделя, толстые брови, глупые голубые глаза и розовое платье с кружевом явно ручной работы. Разумеется, вполне себе коллекционный экземпляр, однако игла разочарования кольнула меня весьма болезненно.

Конечно, никто не обещал, что удастся найти двойника или нечто вроде того, но почему-то я на это надеялась вопреки всем доводам рассудка.

Вдруг в коллекции этого Ника нет больше ничего стоящего и я просто даром потрачу время? А он между тем задавал очередной вопрос: «Что ты любишь больше всего?»

Я задумалась. И этот вопрос вроде был абсолютно безобидным, и все же зачем незнакомому человеку знать такие интимные вещи обо мне? Он бы мог задавать подобные вопросы, если бы собирался за мной ухаживать. А он собирается? В груди шевельнулось волнение.

Что я люблю? Нежиться в ванне; есть конфеты с начинкой из сухофруктов; чувствовать, как мужские губы медленно и нежно скользят по моей шее; делать последний штрих кистью на кукольном лице, понимая, что теперь она заживет своей собственной, независимой от меня жизнью… Люблю в солнечный теплый день неторопливо, без всякой цели слоняться по парку, валяться на траве и бездумно смотреть в небо.

«Я люблю спать», – написала я вместо этого.

Однако мой неведомый собеседник, кажется, был невероятно проницательным и ответил сразу: «Это неправда. Поищите другой ответ».

Я возмутилась. С чего он берется судить, что правда, а что неправда, но затем почему-то вписала в окошко сообщения все то, о чем действительно думала. Стало любопытно, как он откомментирует. Ник не ответил и ушел в офлайн.

Кажется, он играет со мной, словно кошка с мышью. Но зачем? Какова его цель?

Когда позвонил Пашка, я опять сорвалась на нем: спровоцировала ссору и взяться за новую куклу тоже не смогла. Незнакомец Ник и его коллекция волшебным образом занимали мои мысли.

А ночью мне приснилось странное. Будто за моей спиной стоит мужчина. Я не вижу его, только чувствую, с какой невероятной силой меня к нему притягивает, улавливаю тревожно-горьковатый миндальный запах его туалетной воды. А он берет меня за плечи и принимается медленно целовать в шею, вызывая неистовую волну желания. Я хочу повернуться к нему, прильнуть так, чтобы раствориться в нем, слившись воедино, но не могу. Тело мое, разрываемое желанием, словно стало мраморным или, скорее, фарфоровым… Кажется, я превратилась в куклу.

– Теперь ты моя! – прошептал мужчина, нежно перебирая мои волосы. – Именно тебя недоставало в моей коллекции!

Я проснулась с бешено колотящимся сердцем, воздуха не хватало. От воспоминаний о привидевшихся ласках все тело горело огнем. Прикосновения казались такими реальными, что буквально сводили с ума.

Перевернувшись на бок, я поджала к груди коленки и закусила угол подушки.

Что же со мной творится? Я редко видела эротические сны, и ни один не волновал меня так, как этот. Словно наваждение какое-то. В памяти вновь и вновь всплывали детали, как будто мое тело помнило эти прикосновения. Почему же я не смогла увидеть лицо этого человека из сна? Теперь мне казалось, что, если бы получилось оглянуться и посмотреть в его глаза, мне стало бы легче, наваждение потеряло бы надо мной власть. Неизвестное всегда волнует сильнее, чем то, что ты знаешь.

Ближе к рассвету, так и не заснув, я включила ноутбук и получила заслуженную награду – кукла на новой фотографии оказалась невероятно похожа на Гретхен. Нет, черты лица у нее были другие, однако по манере исполнения, используемым материалам и, главное, чему-то роднящему их моя кукла и кукла с фотографии казались сестрами. Возможно, обе вышли из рук одного мастера. Значит ли это, что я близка к цели?

Сердце на миг замерло, а затем снова суматошно застучало. Волнений на сегодня оказалось слишком много, голова кружилась, однако я подошла к Гретхен и осторожно взяла ее в руки.

– Кажется, я отыскала твою сестру, – сказала я. – Наверное, ты бы хотела найти потерянную семью?

Ярко-сапфировые глаза куклы смотрели мимо меня… в экран ноутбука. Неужели она узнала незнакомку с фотографии?

Бережно посадив Гретхен на стол так, чтобы она тоже смотрела в экран, я сохранила картинку, вернулась к письму и написала Нику сначала полное эмоций и вопросов послание, но опомнилась и уничтожила его, так и не отправив. Слишком подозрительно и внезапно появился он в моей жизни. И вообще лучше не демонстрировать постороннему человеку свои слабости и истинные чувства.

Помню, в восьмом классе я сменила школу, мне очень хотелось с кем-нибудь подружиться, и я стала общаться с девочкой по имени Наташа. Даже домой ходила большой петлей, делая вид, будто мне как раз нужно идти мимо Наташиного дома. Однажды я пригласила новую подружку к себе и показала ей кукол, которых начала собирать уже тогда. Разумеется, это были не настоящие дорогие куклы, как Гретхен, а дешевые, так называемые коллекционные штамповки.

– Ты до сих пор играешь в куклы? – изумилась Наташа.

Я попыталась рассказать ей о куклах, но ее это ничуть не заинтересовало, а я, боясь, что одноклассники засмеют меня, как было в прежней школе, взяла с нее слово никому не рассказывать о моем увлечении.

– Клянусь! – приложив руку к сердцу и сделав страшные глаза, пообещала Наташка. – Клянусь тебе кодексом джедаев!