Екатерина Неволина - Глаза ее куклы

И конечно, когда я пришла в школу на следующее же утро, за моей спиной послышались перешептывания и смешки, а главный клоун класса принялся носиться вокруг меня, делая вид, будто отгоняет одноклассников, и кричал: «Не трогайте ее! Не трогайте бедненькую маленькую девочку, а то она пожалуется мамочке! Ну что же вы делаете? Маленьких обижать нельзя!.. Ребенок до сих пор играет в куколки. Ну вот, вы ее огорчили, негодяи! Ни у кого нет бутылочки с сосочкой?»

В тот день я убежала с уроков, простудилась, слегла с высоченной температурой и проболела две недели. Думаю, что это было нервное. Мне не хотелось возвращаться в класс, но я не могла допустить, чтобы эти звереныши, еще не ставшие взрослыми, но уже очень злые, торжествовали победу и считали, что загнали, уничтожили меня. Не дождутся! – решила я. Поэтому, когда я появилась после болезни, то сделала вид, будто ничего особенного не произошло, а на Наташку даже не смотрела. Меня, конечно, еще пытались дразнить, но, не добившись ни грамма внимания, бросили. Для палачей и охотничьих собак нет ничего привлекательнее страха их жертвы, нет страха – нет и удовольствия. Мне тогда было приятно, что я лишила их удовольствия, а еще я на всю жизнь запомнила урок, который мне преподали. Не доверяйся – и не будешь обманут.

Вот и сейчас я налила себе чаю, успокоилась и только после этого ответила Нику.

«Симпатичная кукла. А где ее изготовили?»

Чтобы занять себя в ожидании ответа, я снова погрузилась в работу и специально не заходила на сайт до самого вечера. А когда зашла, там меня ждало новое письмо.

«Можете посмотреть на клеймо сами, если вам, конечно, это интересно».

С этого момента все буквально валилось у меня из рук. Я открывала, а затем снова закрывала страницу раз двадцать, наливала чай и забывала о нем, садилась поработать, но спустя время обнаруживала себя бесцельно глазеющей в пространство. Звонил Пашка, но, боюсь, я была с ним груба, хотя едва понимала, о чем он вообще говорит.

А Гретхен смотрела на меня с легким любопытством и насмешкой, словно ее весьма занимали метания человеческого существа. Сама не понимаю, почему я не могла ответить на сообщение сразу. Боялась показать свою слабость? Не привыкла допускать людей слишком близко? И все же я решилась. Было уже далеко за полночь, когда я написала Нику всего три слова: «Где и когда?», а потом снова металась, не в силах уснуть. Но он словно сжалился надо мной – ответ пришел меньше чем через час. Весьма меня обнадеживший ответ: «Если хотите, завтра, в центре».

Подойдя к темному окну, я, прислонившись лбом к холодному стеклу, смотрела на спящий город. Почти все дома были погружены во мрак, горели лишь немногие окна в высотке напротив. Хотелось бы знать, что происходит за ними. Иногда трудно поверить, что там живут люди, которые занимаются какими-то каждодневными рутинными делами: едят, спят, смотрят телевизор, разговаривают, мечтают о чем-то, ждут чего-то… Ник тоже не спит. Где-то в этом огромном городе горит еще одно окно – его окно. Возможно, он, как и я, прижимается сейчас лбом к стеклу и думает о чем-то… Знать бы только, о чем…

– Ничего, – прошептала я, – стоит увидеть его лицо, и он перестанет занимать мои мысли. Я думаю о нем так много потому, что все это очень странно. И его появление, и странные вопросы, и куклы… Он для меня загадочный незнакомец, но стоит сдернуть вуаль – и магия исчезнет.

А на следующий день я увидела его лицо.

1953 год, февраль

Папа и мама никак не возвращались. В комнату заглядывала луна, стеля по полу серебристую дорожку. Кажется, наступи на нее – и улетишь на небо, в настоящую сказку.

Но Боря даже не смотрел на эту красоту. Сжавшись под одеялом, отвернувшись к стене, он боялся оглянуться, но все равно чувствовал на себе тяжелый нечеловеческий взгляд. Кукла смотрела на него ярко-сапфировыми холодными глазами.

Мама называла эту куклу сокровищем и рассказывала, что получила ее в подарок от папы, но все же Боря точно знал, что кукла их не любит. Возможно, она злая ведьма, как та, что бросила в воду сестрицу Аленушку, а братца Иванушку собиралась зарезать. Боря не верил этой белокурой обманщице. Наверное, она приворожила маму и папу специально, чтобы их погубить.

– Ты же не боишься куклу? Боренька, ты большой мальчик, тебе скоро уже восемь, и ты не должен бояться, – говорила мама. – Посмотри, какая красавица наша Гретхен.

Кукла то глядела на него насмешливо, словно издевалась, то казалась воплощением спокойной доброты.

– Гретхен сказала, что любит тебя! Ну, поцелуй ее, только осторожно! Ни в коем случае нельзя ей навредить! – ласково шептала мама, гладя его по растрепанным темным волосам.

Боря молчал и твердо знал, что кукла умеет лгать и притворяться. Конечно же, она его не любит. Она злая, и в этом нет никакого сомнения.

Сейчас, закрыв глаза, он изо всех сил прислушивался – не раздадутся ли за спиной мелкие дробные шаги…

Скрипнул пол, и Боря едва удержал в себе крик. Кукла шла к нему. Очень медленно и тихо, подкрадываясь.

Он вцепился онемевшими пальцами в край одеяла и держал его из последних сил, словно военный рубеж. Его отец ходил на войну и храбро бил фашистов. И Боря бы, честное слово, не побоялся никаких фашистов, напавших на родину. Он бы закричал: «За Родину! За Сталина!» – и бросился бы в бой. Но кукла… Кукла страшнее всего. Вот были бы у него «максим» или «катюша», он бы ей показал!..

Снова заскрипел пол, уже совсем близко.

Боре показалось, что, несмотря на толстое шерстяное одеяло, по спине пробежал холодок. И тут он не выдержал и громко, истошно закричал и кричал, срывая голос, до хрипоты, до тех пор, пока в легких не закончился кислород, а горло не оказалось сжато тисками боли. Он, сын советского солдата, дошедшего до самого Берлина!

Когда мама и папа вернулись, Боря крепко спал, сжимая незнакомого, изрядно потрепанного плюшевого мишку с полуоторванной лапой, держащейся буквально на нескольких нитках, а куклы на месте не было.

Когда Наталья поняла это, то едва не сошла с ума. Их ограбили и, конечно, унесли самое ценное! Она включила свет и тормошила сонного, ничего не понимающего сына.

– Где она? Кто сюда приходил? Где она?!

Николай бестолково метался по комнате, пытался успокоить жену, побежал за водой, а вернулся из кухни с Гретхен.

Увидев куклу, Наталья выпустила сына и разрыдалась.

– Мама, давай ее прогоним. Насовсем? – робко предложил Боря, выглядывая из-под одеяла.

В это время в дверь постучали. Отец вышел в коридор и вернулся спустя недолгое время.

– Грушины, – объяснил он жене, все еще ощупывающей куклу, чтобы убедиться, что та не пострадала. – Говорят, Боря кричал. Они стучали, а потом открыли комнату, какой-то ключ подошел… Это их медведь. Они уверяют, будто мальчик испугался куклу, и они отнесли ее на кухню.