A Квинелл - Пока летит пуля

– Несмотря на то что вы меня постоянно охраняете?

Австралиец решительно кивнул.

– Да. Вы сами должны быть постоянно начеку и внимательно наблюдать за всем, что происходит вокруг. Вы, сенатор, человек очень неглупый. Если вы вдруг увидите или услышите что-нибудь не совсем обычное, вы обязательно должны немедленно сообщить об этом мне, Макси или Рене. Кризи никогда не предложил бы нам эту работу, если не был бы совершенно уверен, что что-то произойдет. Радует, правда, то, что Джибриль хочет поговорить с вами, а не убить. Иначе охранять вас было бы в десять раз труднее. Тогда вам осталось бы одно – спрятаться где-нибудь за семью замками и сидеть там до тех пор, пока Кризи не сделает свое дело.

– Ты в курсе того, что он собирается делать?

Миллер покачал головой.

– Нет, но догадаться об этом нетрудно. Я бы не хотел оказаться на месте Ахмеда Джибриля ни в холодную ночь, ни в жаркую, и вообще я не знаю, куда смог бы от него скрыться.

Он встал, подошел к двери, чуть приоткрыл ее и выглянул в коридор. Потом широко распахнул ее. В комнату вошел Макси Макдональд.

– Добрый вечер, сенатор.

– Привет, Макси. Как ты насчет чашечки кофе?

– Нет, сенатор, благодарю вас. Я только что выпил на кухне. – Он обернулся к Миллеру. – Фрэнк, за последние два часа мимо дома по дороге дважды проезжал синий “понтиак”. В машине сидели два человека.

– Номер записал?

– Да, мы проверили его через службу Кертиса Беннета. Его взяли напрокат в аэропорту Денвера сегодня утром на два дня. Счет оформлен на какую-то компанию в Лос-Анджелесе. Платили наличными. Эта компания в Лос-Анджелесе не зарегистрирована.

– Наверное, это их первая прикидка, – пробормотал Миллер, глубоко погруженный в раздумья. Потом он обернулся к Грэйнджеру и спросил: – Когда мы завтра отправляемся в Вашингтон?

– Думаю, в конце дня, – ответил Грэйнджер. – Мне надо обязательно быть в Белом доме рано утром послезавтра, а перед этим придется еще немного поработать.

– Совершенно очевидно, сенатор, что вы – человек обеспеченный, – сказал австралиец. – Вы могли бы мне сказать, насколько вы богаты?

Со странной откровенностью, не свойственной американцам, когда разговор заходит о финансовых проблемах, сенатор просто сказал:

– У меня есть около ста двадцати миллионов.

На лице Миллера ничего не отразилось.

– В таком случае, сенатор, когда нам придется летать из Денвера в Вашингтон или еще куда-нибудь, мы будем это делать на частных самолетах, каждый раз меняя чартерные компании. Выбирать их будем наобум и заказывать самолет только перед самым вылетом.

Сенатор встал. Выражение его лица было серьезным.

– Я это организую, – сказал он.

– Только не через ваших сотрудников – ни здесь, ни в Вашингтоне, – сказал Миллер. – У вас должно быть много хороших друзей и деловых партнеров здесь, в Денвере.

– Да, – сказал сенатор, – знакомых у меня много. И не только в Денвере.

– Отлично. Тогда они смогут вам помочь договариваться о полетах. Каждый раз вы будете просить о такой услуге разных людей. Ваше имя при этом нигде не должно упоминаться. А сейчас я отправляюсь спать. Спокойной ночи, сенатор.

– Доброй ночи, Фрэнк. – Грэйнджер обошел стол и с улыбкой сказал Макси: – Я пойду к бару, Макси, коньяку тяпнуть хочется. Ты не выпьешь со мной своего любимого апельсинового сока?

– С превеликим удовольствием, сенатор.

Скандал разразился на следующее утро после приезда Майкла из больницы. Закончив завтрак, Кризи сказал Майклу:

– Надевай плавки и отправляйся в бассейн.

Леони мыла посуду. Сбитая с толку, она обернулась.

– Что ты сказал?

Кризи, не обращая на нее внимания, продолжил:

– С бортика не ныряй, спустись по ступенькам. Не торопясь проплыви бассейн четыре раза, но потом еще полчаса посиди на ступенях так, чтобы вода доходила тебе до шеи.

Леони подошла к столу, капли воды стекали на пол с ее мокрых рук.

– Ты что, рехнулся?

– Иди-иди, – сказал Кризи Майклу. – Я подойду к тебе через минуту.

Молодой человек поднялся со стула и не спеша вышел из кухни.

Леони встала перед Кризи, уперев руки в бедра.

– Ты с ума спятил? – повторила она.

– А ты что, врач? – спросил он.

– Нет.

– Может, ты на медсестру училась?

– Нет.

– Ты когда-нибудь в жизни имела дело с огнестрельными ранениями?

– Нет, не имела, – выпалила она, – но вчера, когда вы уже уехали из больницы, я разговаривала по телефону с доктором Гречем. Он сказал, что Майклу нужен полный покой.

Кризи пожал плечами.

– Врач он хороший, но лечить огнестрельные ранения не умеет.

– Надо же, – попробовала съязвить она, – ты в этом, видимо, лучше врача разбираешься?

– Думаю, не хуже, – спокойно ответил он.

– Ну что ж, – решительно заявила Леони, – тогда я просто не допущу этого.

Она развернулась и вышла из кухни.

Она не сделала и двух шагов, как он опередил ее и железной хваткой до боли сжал ей руку выше локтя.

– Не надо встревать в наши отношения. – Он повернул ее так, что бы она смотрела ему прямо в лицо, голос его звучал по-прежнему бесстрастно. – Если ты будешь лезть туда, куда тебя не просят, тебе придется тут же оставить этот дом и остров и больше сюда не возвращаться. Ты ведь знаешь, что это для тебя значит? Нотариус не даст тебе никаких документов… Ты помнишь условия нашего контракта?

Леони долго с ненавистью смотрела ему в глаза. Ее слова прозвучали как пощечина:

– Ну ты и подонок, просто скотина бесчеловечная. Зачем ты его мучаешь?

Сохраняя полнейшее хладнокровие, Кризи ответил:

– Я делаю это для его же блага. Во всех смыслах. – Свободной рукой он сделал выразительный жест. – В бассейне морская вода, а она очень хорошо залечивает раны – они быстрее затягиваются. Нагрузка, которую я ему дал, совсем незначительная. Я прослежу, чтобы он плыл медленно. Каждый день он будет проплывать чуть больше и через месяц полностью придет в форму. Поверь мне, пожалуйста, в такого рода вещах я неплохо разбираюсь.

– К чему такая спешка? – снова выкрикнула она. – Почему ты хоть ненадолго не можешь оставить его в покое?

Кризи вздохнул.

– У огнестрельных ран есть одна особенность: они не только физические, но и моральные. Если он просто будет лежать и ждать, пока поправится, мысли о ране принесут ему больше вреда, чем сама рана.

– Я все равно не понимаю, зачем ты все это делаешь, – с горечью сказала Леони. – Для чего учишь его стрелять из всех этих ружей и пистолетов? К чему ему все это? Ведь, в конце концов, он всего лишь мальчик.

В голосе Кризи послышалось раздражение.

– Он уже не мальчик! Но он снова им станет, если начать его баловать после всего того, что ему уже довелось пережить.