A Квинелл - Пока летит пуля

– Мне кажется, Леони не хочется уезжать, – тихо заметил Майкл.

– У нее нет другого выхода, – ответил Кризи. – Это предусмотрено нашим контрактом. Ты же знаешь о нем.

Майкл ударил ногами по воде, так что брызги разлетелись по всему бассейну.

– Знаешь, с тобой почему-то стало гораздо легче иметь дело, – сказал он. – А мне будет очень недоставать ее стряпни… и тебе тоже.

Кризи пожал плечами и проговорил:

– Да, она отлично готовит. Леони – замечательная женщина. Должен признать, что первые три месяца я себя с ней вел слишком жестко. Но, как бы то ни было, через пять недель она должна будет уехать.

Именно в этот момент Леони вышла из кухни с подносом в руках, как будто почувствовала, что мужчины говорят о ней. Она поставила поднос на стол под решетчатым навесом и громко сказала:

– Обед готов.

На столе стояли аппетитные мясные блюда, салаты, разные сыры и холодное вино. За едой Майкл взглянул на Леони и спросил ее:

– Я вечером собираюсь в Ла-Гротту. Не хочешь со мной туда пойти?

– Ничего не имею против. Но только при том условии, что ты выпьешь не больше четырех бутылочек пива. Тебе еще неделю надо соблюдать режим.

– Обещаю, – серьезно сказал Майкл.

– А почему бы нам туда всем вместе не пойти? – спросил Кризи.

Леони в удивлении взглянула на него.

– Всем туда пойти? На дискотеку?

– Конечно. Почему бы и нет? Музыка там отличная, да и пиццу делают неплохую.

– Забавно… И что, ты, может быть, со мной там еще и танцевать собираешься?

– Обязательно.

– Я тоже с тобой танцевать хочу! – воскликнул Майкл.

Их застольную беседу прервал телефонный звонок. Майкл пошел на кухню. Скоро он вернулся и сказал:

– Это тебя, Кризи. Какой-то мужчина звонит по международной. Имени он не назвал, только просил передать, что говорит австралиец.

Кризи вернулся через десять минут. Он сел на свое место и сказал:

– Да, давайте сегодня вечером хорошенько повеселимся. Завтра утром мне придется уехать. Меня не будет неделю, может быть, дней десять.

– Николь, дорогая, я страшно по тебе соскучился.

Фрэнк Миллер с сильнейшим австралийским выговором ответил:

– Милый, мне тебя тоже очень недостает.

Сенатор Джеймс Грэйнджер хрипло рассмеялся. Они сидели за столиком в дальнем конце бассейна. Каждый держал исписанный листок бумаги. Миллер очень сдержанно произнес:

– Сенатор, нужно произнести эту фразу очень выразительно. Это крайне важно. Звонок этот надо будет сделать сегодня вечером. Вы должны говорить совершенно естественно, это жизненно важно.

Грэйнджер усмехнулся.

– Ты имеешь в виду, что я должен изобразить беседу с любовницей?

– Именно этого я от вас и добиваюсь. Давайте начнем с самого начала.

Сенатор глотнул виски, бросил взгляд на бумагу и повторил:

– Николь, дорогая, я страшно по тебе соскучился.

– Милый, мне тебя тоже очень недостает.

Грэйнджер снова разразился хохотом, а австралиец в отчаянии вздохнул.

Успокоившись, сенатор попросил:

– Фрэнк, расскажи мне что-нибудь об этой девушке. Сколько ей лет?

– Думаю, двадцать семь-двадцать восемь.

– Она красива?

– Да, очень.

Сенатор широко развел руками и сказал:

– Знаешь, если бы за столом напротив меня сидела очаровательная молодая женщина, а не волосатый детина, я бы, наверное, произнес эту фразу гораздо естественнее и без такого надрыва.

Австралиец в упор уставился на собеседника.

– Может, мне купить себе парик и сделать пару инъекций силикона?

Как раз в этот момент их беседу прервал Макси Макдональд. Он подошел и сказал:

– Сенатор, у меня для вас, к сожалению, невеселые новости. Мне только что позвонили из Мехико. Мать Мигеля отлично себя чувствует. Настолько, что сегодня утром она со своим только что вернувшимся и, очевидно, очень разбогатевшим сыном была в ювелирном магазине. Он купил ей там очень дорогой золотой браслет.

На лице сенатора не осталось и следов веселья. Он обескураженно пробормотал:

– Ну и сволочь… А мы с женой так хорошо к нему относились.

Телохранители хранили молчание, потом Макси спросил:

– Вы хотите, чтоб с ним стряслась какая-нибудь неприятность?

– Какая именно?

Макси пожал плечами.

– Мой приятель, который там живет, официально удалился от дел, но за небольшой гонорар, который будет скорее всего существенно меньше, чем цена браслета, он с удовольствием отвинтит Мигелю голову… или любую другую часть тела.

Взглянув на сенатора, Фрэнк заметил, что он напряженно размышляет о предложении Макси. В конце концов Грэйнджер покачал головой.

– Нет, Макси, спасибо тебе, но я этого делать не стану. Пусть такого рода делами занимаются типы вроде братьев Моретти.

– Как скажете, сенатор.

– Поставь свой стул рядом со стулом мистера Грэйнджера, – сказал Фрэнк, обратившись к Макси, – и если он снова начнет смеяться, разрешаю тебе хорошенько ему врезать. – Он кивнул сенатору. – Давайте продолжим, мистер Грэйнджер.

Сенатор взял листок.

– Хорошо, поехали дальше. Николь, дорогая, я страшно по тебе соскучился.

– Джим, милый, мне тебя тоже очень недостает.

Теперь от смеха чуть не задохнулся Макси Макдональд. Миллер бросил на него испепеляющий взгляд и со злостью прошипел:

– Иди-ка ты лучше отсюда подальше и займись чем-нибудь полезным.

Родезиец ушел, давясь от смеха.

– Не переживай, – успокаивающе сказал Грэйнджер. – Я знаю, как это важно, и сейчас сосредоточусь. Не беспокойся за меня, Фрэнк, в колледже я играл в нашем любительском театре. Должен тебе сказать, я был просто отличным актером. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Любой мало-мальски заметный политик обязательно должен быть хорошим актером.

Они снова начали репетировать, и на этот раз все прошло гладко. Голос Грэйнджера звучал совершенно искренне.

– Николь, дорогая, я страшно по тебе соскучился.

– Джим, милый, мне тебя тоже очень недостает.

– Так больше не может продолжаться. Мы должны встретиться.

– Но как, милый? Если тебя днем и ночью опекают эти телохранители?

Грэйнджер вздохнул.

– Дорогая, если бы это продолжалось несколько дней или даже пару недель, я бы еще мог с этим смириться. Но такое положение может сохраняться месяцы… Знаешь, я здесь кое о чем подумал…

– О чем, Джим?

– Я подумал о том, чтобы снять квартиру и время от времени ускользать от своих телохранителей, хотя бы на пару часов.

– Как же тебе это удастся, Джим?

– Положись на меня, дорогая. Как только я найду приличное место, тут же пошлю тебе ключ. А потом перезвоню, и мы договоримся о времени.

– Но я уже не могу ждать, любимый… Мне так без тебя одиноко.

– Мне тоже, радость моя. Я уже просто одурел от работы и всей этой нервотрепки с телохранителями. Мне давно уже пора немного расслабиться.