Стивен Лезер - Танго Один

— Казнь офицера таможни не простое убийство, не так ли?

— Даже для Донована. Ведь речь идет не о паре килограммов наркотиков, а о партии стоимостью в тридцать миллионов долларов. И если бы сотрудники отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков поймали его с поличным, он распрощался бы с жизнью.

— Ну, допустим. Однако он мог просто избить Мидлтона и отправить его домой. Зачем понадобились такие изуверства?

— Думаю, мы стали бельмом у него на глазу, и Донован выбрал такой способ свести с нами счеты.

— И что теперь? Какие у тебя планы?

Макки пристально посмотрел на помощника комиссара. В его серых глазах затаилась грусть.

— Я знал всех троих, Питер. Мы работали вместе с Энди. И я не собираюсь еще кого-то посылать в логово зверя.

— Значит, он победил?

— Не совсем.

Макки замолчал, рассматривая натюрморт над кроватью.

— Ну, говори же, Рэй, — не вытерпел Лэтэм.

— У нас есть еще одна идея, — сказал Макки, глядя на картину.

— А я думал — их много, — не удержался от иронии помощник комиссара.

— Проблема не в том, насколько хороши наши агенты. Энди Мидлтон вообще был одним из лучших. И все же Донован сумел их переиграть. У них нет его опыта, инстинктов. Не важно, насколько они умело справляются со своей ролью. Главное, что они ее играют, а не живут настоящей жизнью. Они неправильно спят, не так двигаются, потому их и вычисляют.

Лэтэм кивнул, но ничего не сказал.

Макки опустил стакан на стол, встал. Суставы хрустнули: так хрустят сухие ветки, когда их ломают. Он прошелся по комнате, поскрипывая левым ботинком.

— До того как внедрить наших ребят, мы их долго тренируем. Учим вести наблюдение, слежку, действовать и мыслить так, как свойственно преступникам. Понимаешь, если б они вели себя как чужаки, плохие парни сразу бы догадались, что здесь подстава. У мелких дилеров наши сотрудники не вызывают подозрений. Но такого осторожного человека, как Донован, провести трудно. Во-первых, он имеет дело только с теми, кого лично знает, причем длительное время. Ко всем новым людям относится с подозрением. Во-вторых, у него чутье на агентов. Словно он узнает их по запаху. И тем не менее у меня есть полдюжины добровольцев, желающих поквитаться с Донованом.

— Представляю себе эту картину, Рэй. Ну а от меня чего ты хочешь? Точнее, от столичной полиции?

Макки глубоко вздохнул и посмотрел на помощника комиссара.

— Настоящие, — тихо пробормотал он. — Нам нужны настоящие.

Джеми Фуллертон, скрипя зубами, завершал свой двухмильный пробег. Он едва вспотел и знал, что сил хватит еще по крайней мере на час. Но ему не нужно ничего доказывать. Будь это выходной, Джеми мог бы заставить себя поднапрячься. Однако сегодня — понедельник, начало новой недели. Начало новой жизни.

Он посмотрел по сторонам, перебежал Кингз-роуд и направился к дому на Оукли-стрит, где на нижнем этаже снимал квартиру. Лондон не самое удобное место в мире для утренних пробежек. Но Фуллертону не нравилось потеть в спортклубе. Хотя при желании он мог провести час на тренажере, читая «Файнэншл таймс» и слушая диск «Симпли Рэд».

Свернув на Оукли-стрит, последние сто ярдов он пробежал на повышенной скорости. Потом перевел дыхание, облокотившись на черные перила лестницы, ведущей в его квартиру. Блондинка в элегантном бледно-зеленом костюме с сумочкой от Луи Виттона одарила Фуллертона ослепительной улыбкой. Он ответил тем же.

— Хорошо выглядите, — оценила она и направилась к станции Саут-Кенсингтон.

На прошлой неделе Фуллертон видел ее три раза, и у него появилось ощущение, что блондинка специально рассчитывает время так, чтобы ее маршрут совпадал с его утренней пробежкой. Еще в первую встречу он заметил у женщины на пальце обручальное кольцо, что не мешало ей улыбаться с каждым разом все шире, а бедрами покачивать все более вызывающе. Женщина была довольно красивой, лет тридцати с небольшим. Впрочем, ей могло быть и лет на десять больше, чем ему. Только вот прошли те времена, когда Фуллертона привлекали женщины постарше.

Он спустился по металлическим ступенькам и вошел в квартиру. Мебели там был минимум: два простых серых дивана, друг напротив друга по обе стороны от камина, низкий кофейный столик из темной фанеры, буфет, абсолютно пустой, за исключением бесполезной африканской деревянной статуэтки, которую Джеми с удовольствием выбросил бы, если б она не возглавляла список имущества домовладельца, подписанный им при въезде в квартиру.

Перед тем как сделать ежедневные сто двадцать отжиманий, Фуллертон снял футболку и бросил ее на диван у окна. К концу занятий он вспотел, но дыхание оставалось ровным. И хотя мышцы болели, Джеми знал: для него это не предел.

Он прошел в ванную, такую же спартанскую, как и гостиная, побрился, обвязавшись полотенцем, и направился в спальню. На дверях комнаты на деревянной вешалке висела темно-голубая форма с серебряными пуговицами. Он усмехнулся.

— Гребаный коп! Кто в это поверит?

Фуллертон положил форму на кровать. Фуражка с серебряной эмблемой столичной полиции лежала на туалетном столике. Он взял ее, надел, приладил ремешок на подбородке. Фуражка была тяжелой, зато сидела как влитая. Он повернулся к зеркалу. Перестал ухмыляться и внимательно рассмотрел себя, потом козырнул.

— Вот и все, — произнес Фуллертон.

Поиграл бицепсами, встал в позу бодибилдера. Полотенце упало на пол. Джеми усмехнулся своему нагому отражению.

В этот момент в дверь позвонили, и от неожиданности он подпрыгнул. Лицо вспыхнуло: голый, в полицейской фуражке...

Фуллертон положил фуражку на кровать рядом с формой, обмотал полотенце вокруг бедер и проследовал в коридор к входной двери. Открыл ее, ожидая увидеть почтальона, но оказался лицом к лицу с мужчиной лет тридцати в темно-голубой спортивной куртке и серых слаксах.

— Джеми Фуллертон? — спросил мужчина. Его лицо походило на бесчувственную маску.

— Да, — нерешительно ответил Фуллертон.

— Планы изменились, — сообщил незнакомец.

— Кто вы?

— Человек, которого послали передать вам новый план, — невозмутимо ответил незнакомец. В руках он сжимал ключи от машины. Его ботинки сверкали, как и те, которые Фуллертон держал в глубине шкафа. Ботинки полицейского.

— Послушайте, к восьми тридцати мне надо быть в Хендоне, — сказал Фуллертон. — В полицейском колледже.

— Я знаю, что такое Хендон, сэр, — бесстрастно парировал гость. — Вместо этого вам придется проехать со мной.

— У вас есть письмо или что-то в этом роде?

— Нет, — холодно бросил человек, — письма нет.

Фуллертон уставился на мужчину, тот ответил безразличным взглядом. Сложив руки на груди, он терпеливо ждал. По всему было видно: больше он объясняться не намерен.